Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

иде же бог хощет побеждается естества чин.[113]

Как над Ромулом в момент основания вечного города парили коршуны, так над Петром при закладке Петропавловской крепости парил орел. Домик основателя Петербурга с образом Спаса сильно действовал на воображение населения и превратился в особо чтимую святыню. Так в Риме в продолжении веков поддерживался domus Romuli.[114] Дальнейшая судьба развила этот мифический элемент, который получил свое классическое выражение в Медном Всаднике Пушкина.

Здесь был изложен план сложной экскурсии. Она распадается на три части: 1) Вышка, 2) Петропавловская крепость, 3) Начальный город и домик Петра Великого. Ее общая тема — «Начало Петербурга» — дает две задачи: 1) она демонстрирует обильный материал, составляющий прямое содержание темы (дельта Невы, крепость, домик Петра); в этом отношении она входит в цикл экскурсий на тему «рост города». 2) Она задается целью решить вопрос о характере роста Петербурга, сопоставляя его с типом роста древне-русского города, и таким образом комментирует эту социологическую тему.

В виду этого, в ней такое большое место занимает лекционный элемент, как во всех экскурсиях комментирующего характера.

Разработанная экскурсия требует применения разнообразных приемов.

1) Выделение и разбор экскурсионного материала (аналитическая и синтетическая разработка зрительного материала).

2) Справки, дающие сведения, которые не могут быть получены из зрительных впечатлений.

3) Реконструкция разрушенных и видоизмененных памятников с использованием старых изображений.

4) Оживление прошлого при помощи восстановления картины былой жизни при содействии историко-топографического чувства.

5) Прием моторного изучения.

Сложность экскурсии делает ее несколько перегруженной и разнообразием затронутых вопросов и разнохарактерностью материала. Но разделение ее на три части и яркость впечатлений облегчают ее проведение.

II. МИФ О «СТРОИТЕЛЕ ЧУДОТВОРНОМ»

(экскурсия по «Медному Всаднику»)

Была ужасная пора…

Об ней начну повествованье

И будь оно, друзья, для вас

Вечерний, страшный лишь рассказ,

А не зловещее преданье…[115]

I

Понятие мифа. Легенды о Петре. Древний миф о борьбе космических сил. Петр, как «основатель города». Смысл поэмы «Медный Всадник»

Пушкин, романтически маскируя свое заданье, предлагает нам принять «зловещее преданье» за «страшный рассказ». Вымысел, хотя бы жуткий, скрывает в себе, утешенье: ведь за ним не скрывается никакой реальности. Встревоженное сознание может от него отряхнуться и возвратиться в привычную обстановку умиротворяющей повседневности. Предоставляя нам эту возможность, поэт, однако, сам относится к своей поэме, как к «зловещему преданию», из которого он творит миф.

Вячеслав Иванов указывает на основную черту мифа, который всегда является отображением некоей реальности. Явление природы или историческое событие одушевляются мифотворческим сознанием, олицетворяются им и передаются при помощи метафоры.[116]

«Мифологический предмет становится личным существом… соединяющим в себе ряд постоянных свойств».

Мифические элементы живут, вызванные каким-либо явлением, в сознании коллектива, но они, не связанные первоначально, должны быть наглядно представлены повествованием тогда рождается миф.

«Он не является формой мысли, принадлежащей к невозвратному прошлому, он продолжает жить или стремится снова вернуться к жизни там, где он временно исчез».

Особенно благоприятна для рождения мифа обстановка борьбы двух начал, «которые выделяются в качестве противоположностей на фоне друг друга, вроде встречающихся в сказках противоположностей сильного и слабого, умного и глупого, доброго и злого».[117]

Контраст — одно из условий зарождения мифа. Культура, в которой не иссякло религиозное начало, способна преломить событие, как элемент мистерии. Почва для мифотворчества в ней не оскудела. Но возникновение новых мифов даже на такой почве невозможно, так как полнота органической связи духа с природой нарушена.

В. Иванов дает глубокое определение мифа, как воспоминания о мистическом событии, о космическом таинстве. Но возможности мифа ограничены и «новый миф есть новое откровение тех же реальностей».[118]

Явления позднейшей культуры, исторические события не создадут ядра нового мифа. Он явится, как результат преломления мифотворческим сознанием новых явлений на основе какого-либо древнего мифа. Для того, чтобы он зародился, должны были произойти чрезвычайные события, которые бы потрясли душу целого народа. Ибо миф не может быть созданием единичного сознания.

* * *

Реформы Петра Великого сопровождались многолетними войнами и жестоким подавлением внутреннего сопротивления. Стремительная борьба со старо-русской культурой, религиозно освященной, произвела потрясающее впечатление на самые разнообразные слои общества.

От страны требовалось напряжение всех сил.

«Такие подати стали, что уму непостижимы… этого наши прадеды и отцы не знали и не слыхали, никак в нашем царстве государя нет».[119]

Войны казались бесцельным и жестоким насилием над народною волей.

«Государь безвинно людям божиим кровь проливает и церкви божии разоряет, куда ему шведское царство под себя победить? Чтобы и своего царства не потерял!»[120]

Реформы, разрушавшие быт, к которому были так привержены старо-русские люди, гордые своим отличием от нечестивых латинян, возбуждали особо острое негодование. Образ русского человека был искажен и этого не могли простить царю-реформатору. Но особую пищу для возбуждения доставляли реформы, затрагивавшие церковь. Перемена летоисчисления, запрещение крестных ходов, закрытие часовен, кощунственный всепьяннейший собор и особенно уничтожение патриаршества вызывали среди недовольных уверенность в том, что на «святой Руси» правит антихрист.

«Эту мысль развивали на разные лады и священник, у которого отобрали пчельник и требовали небывалых прежде сборов, и бродячий старец, которого ловила полиция, и крестьянин, которому приходилось не в мочь от тягостей нового тягла, и сын боярский, изнуренный службою, и вдова-стрельчиха после колесованного мужа, и нищий, которому не велено было просить милостыню, все, кого только коснулись новые порядки. Одни распространяли свои мысли чрез подметные письма, другие прямо лезли на казни, чтобы побороться с антихристовою прелестью, понося царя на площадях, на улицах, в церквах…».[121]

Современные памятники называют народ страдальцем и прямо мучеником. Многие бросали свои дома и бежали в глухие леса. Особо резкую оппозицию встретил Петр среди раскольников. Меры, направленные в сторону веротерпимости, улучшили их положение.

«Указом 1716 года раскольникам было дозволено наравне с другими подданными открыто жить в селениях и городах без всякого страха».[122]

Но это не подкупило ревнителей древнего благочестия. Они-то и сделались вождями недовольных и смущенных новым духом. Раскольники правильно расценили связь религии с культурой и провозгласили разрушителя старой культуры врагом религии.

вернуться

113

иде же бог хощет побеждается естества чин — слова, приписанные царевичем Алексеем на допросе дьяку Н. К. Вяземскому. {комм. сост.}

вернуться

114

domus Romuli — дом Ромула (лат.) — круглая плетеная хижина (IV в. до н. э.), одна из святынь Рима; расположена на Палатине, рядом с храмом Сивиллы. {комм. сост.}

вернуться

115

«Была ужасная пора…» и т. д. — вариант заключительных строк «Вступления» к «Медному всаднику», в беловом автографе с пометами Николая I; текст опубликован в книге: «Медный всадник: Петербургская повесть А. С. Пушкина / Ил. Ал. Бенуа. Ред. текста и статья П. Е. Щеголева. Спб.: Ком. популяризации худож. изданий, 1923. С. 20. {комм. сост.}

вернуться

116

Вундт. Миф и религия. {прим. авт.}

вернуться

117

Явление природы или историческое событие одушевляется мифотворческим сознанием… доброго и злого — пересказ и цитаты из книги В. Вундта «Миф и религия» (Спб., /1913/. С. 19, 45–46). {комм. сост.}

вернуться

118

«новый миф есть новое откровение тех же реальностей» — из книги: Иванов В. По звездам. Спб., 1909. С. 279 (гл. VIII. Реалистический символизм и мифотворчество). {комм. сост.}

вернуться

119

«Такие подати стали… государя нет». Анциферов приводит цитату по книге: Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Спб., /1911/. Кн. 4, т. 16. Стб. 25. {комм. сост.}

вернуться

120

«Государь безвинно… своего царства не потерял!» Анциферов приводит цитату по той же книге (стб. 25), либо по кн.: Брикнер А. Г. История Петра Великого. Спб., 1882. Т. 1. С. 304. {комм. сост.}

вернуться

121

Смирнов, Н. С. Споры и разделения в русском расколе. Спб. 1909 г. Стран. 149. {прим. авт.}

«Эту мысль развивали… на улицах, в церквах…» — Смирнов П. С. Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII века. Спб., 1909. С. 149. {комм. сост.}

вернуться

122

Смирнов П. С. Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII века. Спб., 1909. С. 3. {комм. сост.}

10
{"b":"104609","o":1}