Я слушала ваши разговоры вчера в доме Стэна. Помнишь, как ты смотрел в окно, сунув в рот горсть чипсов? Ты же смотрел прямо на меня!

Однако, хотя ты не мог меня видеть, я могла видеть тебя.

Ты очень милый.

С любовью,

твоя тайная поклонница

Дорогой Джейсон!

Держу пари, ты скучаешь по своим пластинкам, кассетам и дискам. В наши дни по радио передают такую муру. Интересно, почему тебя лишили твоей коллекции? У меня ничего не забрали. А как насчет твоих друзей? Ты действительно считаешь их своими друзьями? Не думаю, чтобы у них забрали что-то личное. Почему выбрали тебя? Ты никогда над этим не задумывался?

Я задумываюсь.

Прошлой ночью я видела тебя голым. После душа. Ты забыл обернуть бедра полотенцем, когда вышел из ванной за трусами. Какая эрекция! Ты играл с собой в душе? Или просто помыл пенис и он восстал?

Мне он очень понравился!

Может, когда-нибудь ты позволишь мне помыть его?

Между прочим, что за песенку ты напевал? «Для девушек все иначе» Джо Джексона? Обожаю Джо Джексона!

С любовью,

твоя тайная поклонница

Дорогой Джейсон!

О, какой потрясающий сон приснился тебе прошлой ночью! Первая часть была жутковата: дом с призраками, бескрайнее болото и все такое. Но та, вторая часть! Когда ты заставил Бет подставить тебе задницу, а Фишер наблюдал за вами! Честно признаюсь, я возбудилась. Очень!

Мне тоже кое-что приснилось. И в моем сновидении был ты. Конечно, ты был голым, но это был не совсем сексуальный сон, во всяком случае, не такой, как у меня обычно бывает. Просто ты жил в моем доме и делал всю домашнюю работу: мыл посуду, стирал белье, вытирал пыль, подметал, пылесосил. Странно, не правда ли?

Я вчера заглянула в твой холодильник. У тебя заканчивается молоко. Ты любишь молоко, дорогой? Многие мужчины любят молоко, а вот женщины — нет. Я думаю, это потому, что у женщин есть сиськи, а молоко вырабатывается в сиськах, и это довольно противно.

Мне как-то приснилось, что, овладевая мною сзади, ты доишь меня, как корову.

Держу пари, тебе бы это понравилось!

Да, у тебя и масло кончается. И мясной рулет.

С любовью,

твоя тайная поклонница

Анонимные письма всегда вызывают тревогу, однако, хотя теперь они регулярно приходили дважды в неделю, я никому о них не рассказывал. Даже Стэну. Автором мог оказаться любой из моих приятелей, и, пока я не знал наверняка, подозревались все.

Правда, похоже было, что автор — женщина.

Элен? Бет? Или недавно появившаяся и вечно недовольная Керри? Вряд ли. Я понятия не имел, кто мог писать мне те письма, даже не догадывался, и это меня тревожило.

Подростком я видел по телевизору один старый кинофильм. Две девчонки в шутку наобум звонили людям по телефону и говорили что-то вроде: «Я видела, что ты сделал, и знаю, кто ты». Люди с катушек слетали. Кончилось тем, что девчонки позвонили парню, который только что совершил убийство. Парень решил, что они — свидетельницы, и стал за ними гоняться.

Теперь-то я понял реакцию людей в том кинофильме. Прямая угроза не обязательна. Знаний об интимной стороне жизни вполне достаточно, чтобы свести человека с ума. Я стал ловить себя на том, что на работе, дома, повсюду, как телохранитель, зыркаю по сторонам, надеясь заметить пару незнакомых глаз, тайно следящих за каждым моим движением. Я наблюдал за всеми встречными-поперечными, пытаясь определить, не уделяют ли они мне слишком много внимания. В самой большой толпе я чувствовал себя одиночкой, а оставаясь один, ощущал чей-то пристальный взгляд.

Я и Генри не рассказал о тех письмах, но задал ему вопрос о корреспонденции вообще. В нашем жилом комплексе я ни разу не видел почтальона, хотя начал получать письма, в частности ответы на свои жалобы.

— Почтовая система в отличном состоянии, — рассмеялся он. — Она должна соответствовать всему механизму, не правда ли?

Я с улыбкой кивнул.

— Как ты, вероятно, догадался, у нас отсутствует обычная, ежедневная доставка. Фирма отфильтровывает все неважное: рекламные листки и все такое, оставляя ответы на вопросы или жалобы и, конечно, журналы и газеты. Все, что для тебя приходит, немедленно доставляется тебе на дом.

Вернувшись с работы домой, я решил не вскрывать очередное анонимное письмо. Я узнал почерк на конверте и по привычке, сохранившейся от прежней жизни, разорвал и выбросил нераспечатанный конверт. Как всегда, незначительный акт неповиновения взбодрил меня, и, совершенно счастливый, я отправился на кухню разогревать к ужину замороженную пиццу.

День был длинным. Я попытался — письмами — отомстить за убийство корейского подростка русским лавочником, на что ушло много сил. Ни один из участников конфликта не был силен в английском, и мне трудно было подделаться под человека, плохо знающего английский язык. Стэн пригласил меня на просмотр нового фильма о Джеймсе Бонде, но я слишком устал и отказался и провел вечер дома: смотрел по телевизору старые фильмы и читал компьютерный журнал.

В тот вечер перед тем, как принять душ и смыть дневную усталость, я тщательно проверил ванную комнату, но не нашел ни дырочки, ни щелочки, через которые за мной могли бы подсматривать. Я как следует зашторил окно и обследовал круглый светильник в потолке, но и там спрятанной видеокамеры не обнаружил.

Потом я быстро ополоснулся, сразу же обмотался полотенцем и прямо под полотенцем натянул трусы.

Черт побери ту Писательницу Писем.

Теперь я знал, что чувствуешь, оказавшись на другом конце письменной цепочки.

Я надел пижаму, прошел в спальню и уже собрался включить телевизор, как услышал снаружи странный шум: пронзительный вопль, который мог издать как человек, так и зверь. Отдернув штору, я выглянул в окно как раз в тот момент, когда с неба свалился голубь —

— прямо к ногам ведьмы.

Старая карга стояла на моей парадней лужайке и злобно на меня таращилась. Я невольно вскрикнул от страха и быстро задернул штору. Какого черта она тут делает? Почему она здесь?

Она умерла.

Собравшись с духом, я чуть-чуть раздернул шторы и выглянул в щелочку. Голубь лежал на лужайке, но ведьма исчезла.

Динг-донг.

Звякнул мой дверной звонок.

Я свернулся под одеялом, как маленький ребенок. Я был уверен, что ведьма явилась за мной, уверен в том, что она выследила меня, чтобы отомстить за свою смерть.

Динг-донг.

Опять этот чертов дверной звонок.

Динг-донг, ведьма сдохла, подумал я и едва не расхохотался. Истерика подступила совсем близко, а мой страх был нелогичным и всепоглощающим, как детский.

Дверной звонок прозвонил восемнадцать раз, и только потом все стихло.

Я написал письмо, из-за которого умерла ведьма, когда мне было восемнадцать лет.

Совпадение? Возможно. Но жутковатое. Охваченный паранойей, я так и не заснул; таращился в потолок, испещренный голубыми отблесками телеэкрана, а в голове метались идиотские мысли о необъяснимых, запутанных связях между ведьмой, мной и фирмой.

Утром я нашел в гараже лопату, подобрал мертвого голубя и выбросил его в мусорный бак.

В то утро по пути на работу я пытался обнаружить что-нибудь необычное. Я даже избрал другой маршрут, поехал по тем улицам, где подростком видел ведьму, но ее нигде не было.

А в офисе я увидел на стене прямо над своим письменным столом постер The Pigeons (голуби). Я никогда не любил The Pigeons.

И еще вчера на этом месте висел постер Грэма Паркера!

Я задрожал, хотя в кабинете было вовсе не холодно, скорее душно и влажно. Об этом я своим друзьям рассказал. Я даже заговорил об этом с Генри. Хотя Стэн и все остальные мне посочувствовали, ни с одним из них не случалось ничего подобного, и они не знали, как к этому относиться. Стэн и Шеймус предложили — если я действительно напуган — некоторое время пожить у меня в гостевых комнатах. По крайней мере, если ведьма опять появится, они будут свидетелями. Однако я не видел, как это может помочь, и, кроме того, это здорово походило на капитуляцию, на признание поражения. А Генри мне просто не поверил. Во всяком случае, сказал, что не поверил. Он предложил мне абстрактную поддержку и пошутил, что я, мол, перетрудился, а потому должен пораньше ложиться и побольше спать.