- Заткнитесь оба, а? - подал голос политрук., но дед перебил его:

- А стихи знаешь?

- Не… Только песни… Я блюзы пою.

- Чаво?

- Ну, блюз это такая песня… Когда все плохо, на душе кошки скребут и поговорить не с кем.

Дед почесал бороду:

- Молитва, что ли?

- А? - не понял Вини.

- Когда плохо в теле - лечатся, когда на душе молятся. А поют - когда весело. Али нет?

- Хм… А вот так, если:

Дед помолчал. А потом сказал:

- Так молитва и есть… Стихи хорошие. Сердцем писал…

- Это не я, - ответил Вини, - Друг у меня написал. Тошка Сизов. Я не умею так…

В ответ засмеялся Леонидыч:

- Ну, надо же! Лежим тут… В сорок втором, на небо смотрим, пулеметы… Кто бы знать мог… Лешка Винокуров стихи читает! Обалдеть!

- Я аптечку потеряла… - вдруг грустно сказала Рита.

- Ну, блин! - ругнулся Еж - А вдруг у меня живот схватит?

- Немцам тебя отдадим тогда… В качестве биологического оружия.

- Да иди ты, товарищ младший политрук…

- Чтоооо?

- Ой, это не ты, что ли, Долгих сказал?

Леонидыч засмеялся, а потом спросил доктора:

- Валер, а ты куда смотрел?

Тот виновато развел руками, мол, не доследил… Некогда было.

- Кончайте базлать! Разорались на весь лес. Таругин!

- Я, товарищ командир…

- Вытащи этому…

- Метису! - встрял Еж.

- Чего?

- Ну метис… Как у Майн Рида - ни то ни се. Русский датчанин на службе Германии. Смешно же!

- Все бы тебе ржать только… - Танкист вытащи кляп, спросить хочу.

Таругин вытащил пилотку вместе с выбитым, вернее вбитым в рот Шальберга зубом.

Фон немедленно закашлял кровью.

- Не перхай, не перхай… - примирительно сказал дед. - Чего-то перхаешь-то?

- Что? - выговорил с трудом фон Шальберг. - Я вас не понимать…

- Не кашляй, говорю, на весь лес, а то остатки зубов в горло вобью.

- Я помогу!

- Ежина, ты когда молчать научишь свой рот, а?

- У нас демократия или чего?

И тут же получил кулаком под нос от Леонидыча.

Дед на Ежа не обратил ни какого внимания, впрочем, как обычно:

- Константин Федорович?

- Ich fertee niht!

- Ишь чего… Не понимает он…

- Кирьян Василич! Дай-ка я попробую, - неожиданно подал голос Таругин.

- Давай!

- Слышь ты… Костя фон Шальбург…

- Ich fertee niht!

- Да мне это… Девочки, ушки! Малоебучий фактор - ферштеешь ты или нет. Сейчас мы тебя тащить будем. Через нейтралку, понял? А при любой попытке малейшего сопротивления тебя будем мало-мало резать. С ушей начнем, яйцами продолжим. Не смертельно, но очень болезненно и… И безперспективно для будущего? Усек?

Русский датчанин кивнул.

- Понимает, надо же… Где твои бойцы сейчас породистые? Почему своего геройского командира не спасают?

- Не есть кому, геррр… Все есть на передофая…

- Не фига ты не русский, - Таругин поморщился. - Дать бы тебе сапожищем в еблище…

- Олег… Успокойся. Все-таки дамы тут!

- Товарищ майор, дамы то того… Дремлют!

- Буди тогда! Этому снова кляп. И ноги ему развяжите.

Таругин достал немецкий штык-нож и, глядя в глаза фон Шальбургу, перерезал ему веревки на ногах.

- Смотри, фон, вредить будешь - яйца отрежу и в сторону Германии им выстрелю, тварь. Ферштеен?

Тот попытался что-то сказать, но тут же получил пилоткой в рот. Старую - всю в крови и слюнях - Таругин побрезговал брать. Снял свою. И распорол звездочкой датчанину щеку. Не до уха, конечно. Но рот у эсэсовца чуть увеличился. Тот замычал в ответ от боли. Олег-танкист улыбнулся и похлопал штурмбанфюрера по здоровой щеке.

- Олег! Вытащи у него пилотку изо рта! Задохнется ведь! Нос-то сломан, похоже, - сказал доктор.

- Да хрен с ним… - ругнулся танкист, но пилотку все-таки вытащил и похлопал датчанина по плечу - Жив, скотина? Дышать можешь?

Тот снова молча кивнул в ответ.

- Погодите, мы же идиоты! - вдруг вскрикнул Еж, - Документы! Может это и не Шальбург?

- Шальбург не Шальбург… - буркнул дед. - Какая в задницу разница.Фюрер и есть фюрер. Хоть штурм, хоть бан. Главное офицер ихний.

Таругин охлопал фашиста по карманам:

- Ага… Есть!

Он достал из нагрудного кармана фрица книжицу размером с ладонь и в несколько страниц толщиной:

- Так… Кристиан фон Шальбург… - продрался он по слогам сквозь тевтонские буквы. - Год рождения тысяча девятьсот шестой… Карточка только не очень похожа. Он вон какой тут в документике… Породистый!

- А кто ему физиономию разрисовал? - хихикнул Вини. - Ты еще разик ему прикладом засвети - вообще на Геринга похож будет.

- Эй, ду ист фон Шальбург?

Датчанин помолчал, зло глядя в глаза Таругину, а потом опять кивнул.

- Отлично… - обрадовался, играя желваками Еж. - Юра хоть не зря погиб… Тварь немецкая.

Фон Шальбург внезапно вскинул голову:

- Я русский! И русским умру!

- Хы… Русский… Фон Шальбург… Хы… А я тогда папа римский! - немедленно ответил Ежина.

- Да, я русский! - Обернулся к нему штурмбанфюрер.

Дед Кирьян подошел к нему молча, взял за подбородок повернул к себе, посмотрел долгим прищуром…

И плюнул ему лицо. А потом сказал всем, не отводя взгляда:

- Пора! Стемнело уже.

Шальбург чуть побелел от волчьих глаз унтер-офицера, но в ответ лишь промолчал.

- На коленочках, задницу прижимаем к земельке и вперед! Фрица берегите! - сказал дед. И прибавил очень тихо, перекрестившись: - И себя…

И они поползли по изрытому воронками полю…

- Петер!

- Чего?

- Смотри, кто-то ползет.

Второй часовой осторожно высунулся над избитым бруствером. Луна хотя и шла на убыль, но освещала нейтралку хорошо.

- Пейзаж как в аду. Ни одного ровного места. Где и кто ползет?

- Вон смотри! - первый показал куда-то вдаль.

Из воронки в воронку и впрямь перебегали несколько фигур.

- Раз, два, три… - стал считать второй. -…девять, десять… Словно блохи.

- Кого-то вроде тащат.

- Раненый? Или язык?

- Не поймешь на таком расстоянии.

- Слышишь, Йорген! Дай-ка по ним очередь. Русская разведка, наверное. В их сторону ползут.

- Не дам. У меня патронов мало. Две ленты всего. И стволов сменных пара. Если очень хочешь можешь из карабина пострелять.

- Ты короткую, ну, Йорген!

- Отстань, Петер! Звони лучше обершарфюреру. Может, дадут пару залпов минометами.