Ханникайнен закрыл чемодан. Теперь он был абсолютно спокоен, на лице было написано удовлетворение, почти счастье.

Приятели вышли на улицу. С озера раздавались крики куликов. Помолчали. Наконец, Ханникайнен сказал:

— Теперь ты сам понимаешь, результаты моего исследования никак нельзя обнародовать.

Зайцу полюбилась жизнь на лесном озере. Он повсюду следовал за Ханникайненом и Ватаненом, смело вскакивал в плоскодонку, хотя явно боялся воды. Он вырос, потолстел и окреп.

Ханникайнен продолжал свои долгие рассуждения о президенте Кекконене. Заяц, сидя на дне плоскодонки и склонив голову набок, слушал мужские разговоры, время от времени его горошины шлепались в кучу наловленной рыбы. Так проходили дни на лесном озере, и ни у кого не было желания отсюда уезжать.

Однажды утром в конце июля заяц заволновался. Весь день он крутился под ногами, не отходя от людей ни на шаг, а к вечеру спрятался под полком в сауне.

— Чего это он трясется? — удивлялись мужчины.

В тот же вечер они почувствовали сильный запах гари. Когда в преддверии ночи гладь озера стала неподвижной, они увидели, как со стороны леса на воду опускается синий покров дыма.

— Где-то большой лесной пожар, — сказал Ватанен.

На следующее утро дым подобрался так близко, что защипало глаза. Поднялся ветер, но дым только сгущался. Он затянул все вокруг, словно густой морской туман.

Перед вылетом один из офицеров объяснил, какая задача стоит перед группой.

Утром третьего дня из дыма выбежал Саволайнен, пробежал по мосткам и влетел в домик.

— В Вехмасярви большой пожар. Ватанен, собирайся, будешь в команде по тушению. Возьми рюкзак Ханникайнена и еды. Я объезжаю хутора, всех оповещаю. Едем немедленно. Уже больше тысячи гектаров сгорело.

— Может, и мне поехать? — спросил Ханникайнен.

— Нет, оставайся тут с зайцем. Тем, кому больше пятидесяти четырех, участвовать не обязательно.

Ватанен напихал в рюкзак рыбы, сала, соли, пол кило масла. Зайца заманили в избушку, чтобы он не увязался вслед за хозяином.

На аэродроме в Раутаваара, куда привезли Ватанена, толпились сотни мужчин. Кто-то вернулся с пожара, кто-то собирался туда. Из Раутаваара в районы, где горел лес, забрасывали продукты, на самолетах, они жужжали в небе не переставая. У перемазанных сажей, уставших, вернувшихся с пожара людей не было сил ни о чем рассказывать, они сразу отправлялись спать в солдатские шатры.

Пожилой аптекарь из Раутаваара устроил рядом с палатками своего рода пункт первой помощи, где он и его дочь перевязывали натертые ноги спасателей и промывали их перекисью. Телевизионщики снимали интервью с председателем поселкового совета Раутаваара. Девушка-корреспондент из «Вестей Саво» фотографировала, Ватанен тоже попал в газету. Полевые кухни работали без перерыва, кормили всех.

Объявили о сборе людей, имеющих навыки в ориентировании. Ватанен сказал, что может пройти сквозь любой лес даже с ведром на голове.

Таких людей набралась довольно большая группа. Всех разместили в тяжелом армейском вертолете.

— Здесь для каждого копия карты района. На ней отмечено, куда дошел огонь. Прошлой ночью он остановился вот здесь, но сегодня перекинулся на верхушки деревьев, и теперь верховой пожар с дьявольской скоростью движется на северо-восток. Ночью будем рыть новую заградительную канаву вот тут, в одиннадцати километрах от огня, а за ночь сгорит свыше двух тысяч гектаров. Этот пожар самый большой в истории Финляндии, если не считать пожара в Тунтсе.[4] Сейчас вас перебросят туда, куда идет огонь. И вы цепью на расстоянии сто метров друг от друга пройдете на северо-восток километров десять, не меньше, и будете орать во всю глотку, сколько сил хватит, чтобы все зверье ушло из-под огня. Там есть два хутора — всех оттуда эвакуировать на берег озера. Всех, кто встретится, тоже вывести из зоны пожара. А еще есть информация, что в этих лесах домашняя скотина разбежалась по лесу от самой Нильсии — лошади и примерно пятьдесят коров, их вывести к озеру. Озеро вот здесь, — показал он голубое пятно на карте.

Летели над районом пожара. Жар снизу проникал внутрь вертолета. Земля едва виднелась сквозь густой дым. Машину трясло в жарких воздушных потоках, и Ватанену стало страшно, что длинные лопасти винта могут сломаться, и вертолет рухнет вниз, в ревущее пекло.

Наконец зона огня осталась позади. С ревом и свистом вертолет направился к земле, словно огромная стрекоза, изрытая синий дым из выхлопной трубы в жаркий воздух. Чем ниже опускалась военная машина, тем сильнее раскачивались вершины деревьев. Наконец лежавшие на земле шишки разлетелись под ударами воздушных потоков; вертолет коснулся земли, и грохот моторов стал тише.

Люди выпрыгивали из брюха вертолета и, сгорбившись под потоками воздуха, отбегали подальше от лопастей. Дверь захлопнулась, моторы снова взревели, вертолет скрылся в дыму. Люди в лесу вытирали слезившиеся от дыма глаза.

Ватанен занял место в середине цепи. Люди рассредоточились по лесу, крики отдавались эхом в дымных зарослях. Ватанен подумал о том, как жизнь швыряет человека: еще месяц назад он, недовольный всем на свете, сидел в кабаке на углу с кружкой теплого пива, а теперь он тут, в горящем лесу, посреди дыма, на спине рюкзак с мокрой рыбой, задница в мыле от пота.

— В тысячу раз лучше здесь, чем в Хельсинки, — улыбнулся Ватанен, смахивая слезы с глаз.

Он спустился в сырую низину и увидел большого русака — тот скакал туда-сюда, ничего не соображая от страха, не зная, куда деваться. Ватанен криками спугнул его, направив в сторону от пожара; животное скрылось из виду. На краю низины в густом ельнике заходилась в мычании корова. Она была так потрясена всем пережитым, что ее прохватил понос; дерьмо разлетелось повсюду, забрызгав даже бока, хвост напоминал черный смердящий кнут. Корова уставилась на Ватанена огромными, слезящимися от страха глазами, и отчаянный вопль вырвался из ее толстого горла. Ватанен ухватился за рога, изо всех сил повернул голову коровы на северо-восток и пинками попытался сдвинуть ее с места. В конце концов буренка поняла, куда надо идти. Колокольчик зазвенел на шее несчастной, словно пожарный колокол в монастыре, грязь брызнула из-под задних ног. Корова тоже исчезла из виду. Ватанен снова вытер глаза. Откуда столько слез берется?

Весь лес был в движении, самая разная живность убегала от пожара: белки, зайцы, лесные птицы, взлетавшие и тут же опускавшиеся на землю. Глухарей пришлось гнать, словно кур на выпасе, чтобы они поняли, в какую сторону двигаться. Ватанен дошел до прозрачной речушки метра четыре шириной. Дым проплывал над заросшими берегами, это было сказочно красиво.

Ватанен сбросил потную одежду, голышом скользнул в прохладу ручья, промыл воспаленные глаза, прополоскал горло чистой водой. Он подумал, что после продирания сквозь дымные заросли неспешное купание в ручье — райское наслаждение. Ватанен медленно плыл вверх по течению, русло причудливо извивалось. Вода неторопливо текла навстречу, счастье переполняло пловца.

Неожиданно Ватанен увидел в густой прибрежной траве человеческую руку — поросшую густым волосом, загорелую. Она по локоть торчала из травы и лежала на воде.

Ватанен испугался: похоже на руку мертвеца. Он подплыл поближе и взялся за руку. Рука была не сама по себе, а принадлежала огромному мужику, который валялся в прибрежных кустах, растянувшись на животе, с раскрытым ртом. Ватанен вышел на берег и склонился над лежащим. Проверил пульс — нормальный.

Ватанен нагнулся пониже. В нос ему ударил ужасный перегар. Ватанен потряс лежащего, тот начал понемногу приходить в себя, перекатился на спину, уставился на Ватанена, словно пытаясь его узнать, потом протянул руку:

— Я Салосенсаари, а ты кто?

— Ватанен.

Пожав Салосенсаари руку, Ватанен помог ему принять сидячее положение.