– Ты обдумываешь, менять ли свое решение? – пробормотал он в задумчивости.

– Я еще не принимала никакого решения.

Он рассмеялся, и этот смех сыграл свою роль. Заставить рассмеяться такого мужчину, как Лука, уже что—то означало. Она любила его, ждала от него ребенка, и он предложил ей выйти за него замуж. Была ли хоть одна причина не принимать его предложение?

Стоило ли ей цепляться за то, что было у нее здесь, за ее великую работу, которая вдруг съежилась, словно на нее смотрят в перевернутый бинокль, после известия о колоссальном событии – рождении новой жизни на земле?

Она улыбнулась.

– Какую ты собираешься устроить свадьбу?

Со всеми необходимыми приготовлениями свадьба могла состояться не раньше чем через месяц.

Это было крайним сроком, когда беременным можно летать на самолете.

Нужно было получить разрешение на брак, купить платье и организовать прием.

Хотя выбор платья был сильно ограничен ее специфическими размерами.

– Ты выглядишь чудесно, – сказала Лиззи.

– Лгунья! Я выгляжу как гигантский кит!

– Не правда! А даже если бы было и так, то кому какое дело, ведь ты выходишь замуж за Луку! – вздохнула Лиззи. – Он и так любит тебя, как бы ты ни выглядела!

Ева не хотела разочаровывать ее. Какой смысл?

Она взяла Лиззи с собой в Лондон, где, вооружившись баснословной суммой денег, наняла модного, энергичного дизайнера, чтобы тот, как по волшебству, превратил ее из Золушки в принцессу. Результатом стало платье—пальто из тонкого кашемира цвета нежной слоновой кости, умело маскирующее живот. К платью подобрали шикарную шляпу.

– Она сделает акцент на глазах, – сказал дизайнер, которые так и светятся беременностью!

Последним штрихом стал ароматный и экстравагантный букет, который тоже отводил взгляд от живота. Убор невесты получился эфемерным, думала Ева, глядя на себя в огромное зеркало. Но что точно не было иллюзорным – это факт замужества сам по себе.

Решившись на это однажды, она не станет отступать в последний момент.

На следующий день после того, как согласилась на предложение Луки, она пошла на работу и рассказала там об этом. К несчастью, кто—то позвонил в местную прессу.

В ЕВЕ НЕ ЧАЕТ ДУШИ ИТАЛЬЯНЕЦ!– сообщалось в ближайшем номере ежедневной газеты "Саут Гэмпшир".

– В каком—то смысле я тобой восхищаюсь, – сказала ей Клер с оттенком зависти. – Отказаться от всего этого ради любви. И замужества.

И ее тоже Ева не захотела разочаровывать.

Во время последней программы она объяснила, что выходит замуж и переезжает в Рим.

– Почему ты выглядела такой тоскливой, когда говорила это, сага? – спрашивал Лука, который смотрел передачу. – Это было неподдельным чувством или просто хорошей игрой?

Выходит, он считал ее актрисой. Способной скрывать эмоции под маской профессионализма. А коли так, то не окажется ли это качество полезным в течение многих последующих месяцев?

Свадьба состоялась в Хембле, в том самом яхт—клубе, где она впервые увидела Луку. Девушка того же возраста, что и Ева в свое время, обслуживала их: приносила шампанское и креветки, и Ева подумала, какой душераздирающе юной она тогда выглядела.

Это был небольшой торжественный прием, с Лиззи и Майклом, с Кейси в качестве подружки невесты.

Даже сестра Луки София смогла прилететь, оставив ребенка с мужем дома. Ева волновалась, как пройдет знакомство, но нервы ее были уже до предела ослаблены, и она лишь думала о том, был ли слышен ее голос во время церемонии.

Она чувствовала себя странно, как будто все это происходило с кем—то другим. Ей представлялось, что она спрятана в огромном полупрозрачном пузыре, который защищает ее от всего окружающего мира. И хотя ее сердце страдало от любви и страстного желания, брачные обеты, которые они давали друг другу, казались пустыми словами, потому что они и правда ничего не означали. По крайней мере для Луки.

И горькой иронией оказался тот факт, что она, всю жизнь считавшая себя современной женщиной, теперь старомодно выходит замуж по расчету.

Потом Лука взял ее за руки и едва прикоснулся к ее губам в поцелуе, который также ничего не означал, потому что в нем не было обещания. Сдержанная правилами этикета страсть новобрачных была не про них. Им же оставался лишь холодный поверхностный поцелуй, чтобы свадьба выглядела так, как это принято.

– Ты прекрасно выглядишь, – тихо сказал он.

Но какая невеста будет чувствовать себя красивой на таком позднем сроке беременности?

Однако София обняла ее как сестру и провела рукой по животу с радостью. Было видно, что она испытывает скорее гордость, чем стыд за нее.

– Веди себя как он, – сказала она, когда лепестки роз и рис полетели по ветру к воде. – Всю жизнь он ведет себя как хочет. Увидимся в Риме, когда ты устроишься, si?

– Устроюсь?

Ева не была уверена, что когда—либо почувствует себя устроенной. Однако, когда они стояли перед апартаментами Луки, а он, сверкая черными глазами, посмотрел на нее, она изменила свою точку зрения.

– Хочешь, я перенесу тебя на руках через порог, Ева?

– Это не только английский, но и итальянский обычай? – затаив дыхание, спросила она.

Он улыбнулся.

– Конечно же, пойдем.

Он поднял ее на руки и внес в квартиру.

– Опусти меня, я слишком тяжелая, – запротестовала она.

– Не для меня, – возразил он.

Это было правдой, он был сильным мужчиной. В этот момент они были близки друг к другу, как никогда в течение последних месяцев. Ева подумала, не слышит ли он биение ее сердца? Он нес ее, держа одну руку под коленями, а другой придерживал ее располневшую талию. Прильнув к его груди, она вдыхала сырой, грубый запах мужчины, чувствовала его сильное тело, напрягшееся под ее весом.

Если бы это была настоящая свадьба, он бы отнес ее прямо в спальню, положил на кровать, медленно раздел и занимался бы с ней любовью до первых утренних лучей.

Но это не была настоящая свадьба. Вместо этого Лука аккуратно посадил ее в центре просторной гостиной, словно она была хрупким ценным сосудом.

Еве казалось, что он ее так и воспринимает. Она носила внутри себя его ребенка, а ведь ничто не может быть ценнее для мужчины, у которого уже есть все.

За окном открывалась ошеломляющая красота ночного Рима, но она ничего не замечала. Все, что она могла видеть и чувствовать, – это был он. На нем до сих пор был темный изящный свадебный костюм, в то время как сама она настояла на том, чтобы переодеться во время перелета во что—то удобное и домашнее.

– Так удобнее и проще, – объяснила она в ответ на его вопросительный взгляд, словно бы она собиралась появиться на званом вечере в костюме клоуна.

Но истинной причиной было то, что она не представляла, как пройдет сквозь толпы поздравляющих их людей, которые станут поднимать вокруг них шумиху в самолете. Она не хотела вести себя как счастливая новобрачная, потому что в действительности это было не совсем так. А может быть, и вовсе не так.

Он прищурил глаза.

– Так и быть, сага, – мягко сказал он. – Твой комфорт сейчас на первом месте.

И вот они здесь, она готова начать новую жизнь.

Но до сих пор непонятно, как они договорятся спать.

Он заметил ее настороженный взгляд и подумал, что она напоминает загнанного в угол зверька. Неужели она боялась, что он затащит ее в спальню, чтобы все—таки осуществить свои супружеские права?

– Хочешь посмотреть свою комнату?

– С удовольствием, – живо сказала она. – Я так устала, что готова проспать целую вечность!

– Целую вечность? – повторил он сухо.

В любое другое время в любой другой ситуации Ева бы ахнула от восхищения, попав в такую спальню. Она была идеальна. Полная света комната, обставленная в кремовых и нежных персиковых тонах.

Но Ева мысленно видела его спальню. Уже разделяла с ним его просторную кровать, где сегодня ночью ему предстояло спать одному. На какую—то короткую бредовую секунду она уже повернулась к нему, чтобы положить свою руку на его и робко сказать, что она хочет провести эту ночь с ним. Но сразу же отошла, чтобы задернуть шторы. В глубине души она немного успокоилась, понимая, что если они займутся любовью, то опять все изменится: она пошатнется, потеряет равновесие, вновь станет ранимой и уязвимой, а этого никак нельзя было допускать. Нельзя было так рисковать, слишком много от этого зависело.