— Не знаю, сможет ли мир пережить еще один ваш отпуск…

Грей с напускным раскаянием опустил голову.

Пейнтер поерзал, явно испытывая неловкость.

— А как быть с рапортом доктора Марсии Фэрфилд? Не думаете ли вы, что потомство Вааленберга…

Грей тоже читал донесение. Он помнил, как вместе с Марсией осматривал эмбриологическую лабораторию в недрах подземной части дома Вааленбергов. Доктор Фэрфилд тогда сказала, что чем больше сокровище, тем глубже оно зарыто. Ее слова в полной мере относились и к тайнам Вааленберга, экспериментам над организмами-химерами, в мозг которым вводили стволовые клетки человека.

И это еще не самое ужасное.

— Мы проверили медицинские записи начала тысяча девятьсот пятидесятых годов, — сказал Грей. — Данные подтвердились. Балдрик Вааленберг был стерилен, неспособен к деторождению.

Пейнтер покачал головой.

— Неудивительно, что старик помешался на генетике и постоянно изменял организмы вопреки их природе, ради собственных целей. Он был последним в роду Вааленбергов. А что его новые детища, те, которых он получал в экспериментах? Это правда?

Грей поежился.

— Балдрик был тесно связан с секретной программой нацистов в области евгеники. Они хотели вывести арийскую расу, а также учились сохранять яйцеклетки и сперму. Очевидно, к концу Второй мировой войны ксерум-525 был не единственной секретной программой. Образцы биологических тканей, замороженные в стеклянных пробирках, он использовал для оплодотворения своей молодой жены.

— Вы уверены?

Грей кивнул. Тогда в подземной лаборатории доктор Фэрфилд нашла истинное, полное фамильное древо обновленного клана Вааленберга. Она прочитала имя, написанное рядом с именем жены Балдрика: Генрих Гиммлер, глава Черного ордена. В конце войны нацистский преступник покончил с собой, однако он намеревался продлить себе жизнь, родив нового арийского сверхчеловека, новый род королей Германии из собственного порочного семени.

— Теперь, когда клан Вааленбергов истреблен, чудовище Гиммлер уйдет в небытие.

— По крайней мере, будем надеяться.

Грей кивнул.

— Нас информируют о зачистке поместья. Схватили почти всех охранников. К сожалению, некоторым животным из зверинца удалось сбежать и укрыться в джунглях. Правда, большую часть уничтожил взрыв. Кхамиси продолжает поиски.

Кхамиси временно назначили главным инспектором по дичи в заповеднике Хлухлуве-Умфолози. Кроме того, к нему откомандировали представителя правительства Южной Африки, который вместе с вождем Мози ДТана помогал наладить отношения с местным племенем. Доктор Пола Кейн и ее подруга доктор Марсия Фэрфилд оказывали техническую помощь, столь необходимую после разрушительного взрыва.

Обе женщины были живы и здоровы. Они счастливо вернулись в свой дом в заповеднике, а заодно приютили и Фиону. Шпионки со стажем помогают девчушке готовиться к экзаменам в Оксфорд.

Грей задумался, вспоминая недавние события.

Надо надеяться, что в Оксфорде все надежно приколочено и заперто, подумал он. Иначе уровень преступности в округе может резко подскочить.

Размышляя о Фионе, Грей вспомнил, что должен связаться с Райаном. После убийства отца молодой человек выставил на аукцион фамильный дом, твердо решив избавиться наконец от гнетущей тени Вевельсбурга.

Пейнтер вывел Грея из состояния задумчивости, спросив, как дела у Монка и Кэт.

— Я слышал, они вчера поженились?

— Верно.

— Бог в помощь.

И вновь Грей согласился. Они все разделяли радость, переполнявшую новобрачных. Жизнь продолжается.

Грей и Пейнтер успели обсудить и другие служебные дела, пока водитель не миновал обсаженные деревьями улочки Такома-парка. Машина подкатила к стоянке перед небольшим домом под зеленой черепичной кровлей.

Пейнтер выбрался из автомобиля. Лиза ждала любимого у крыльца.

— Сообщите мне обо всем, что узнаете в Европе, Пирс. Даю вам несколько свободных дней.

— Благодарю вас, сэр.

Пейнтер согнул руку, Лиза взяла его под локоть, и пара проследовала к дому.

Как только Грей вылез из машины, к нему подскочил Монк и кивнул в сторону директора, идущего рядом с Лизой.

— Заключим пари?

Грей смотрел вслед парочке. Покинув поместье Вааленбергов, Пейнтер и Лиза почти не разлучались. Теперь, после того как Анна героически погибла, а Гюнтер пропал без вести, Лиза осталась единственным источником информации о действии Колокола. Она долгие часы проводила в «Сигме», где ее допрашивали. И все же Грей подозревал, что совместная работа над отчетом экспедиции служила Пейнтеру и Лизе лишь поводом, чтобы постоянно быть вместе.

Очевидно, Колокол совершил нечто большее, чем простое исцеление плоти.

Пристально глядя, как парочка рука об руку поднимается по лестнице, Грей вспомнил вопрос Монка: «Заключим пари?»

Не рановато? Если жизнь и человеческое сознание — квантовый феномен, то не относится ли это и к любви?

Любовь или нелюбовь. Волна или частица.

Возможно, для Пейнтера и Лизы эти две противоположности пока одно целое, потенциал, который только время превратит в единственную реальность?

— Не знаю, — пробормотал Грей, отвечая на вопрос Монка.

И побрел к дому, уйдя в размышления о собственной жизни.

Как и все люди, он должен сам направить будущее в нужное русло.

18 часов 45 минут

Вроцлав, Польша

Грей быстро шагал по барочному кованому мосту. Он опаздывал. Внизу в лучах предзакатного солнца блестело широкое зеленоватое зеркало Одры.

Как раз в эту минуту в аэропорту приземлился самолет Рейчел. Они условились о встрече в кофейне напротив отеля, в историческом центре старого города. Однако сначала нужно довести дело до конца, взять последнее интервью.

Грей поглядывал на чаек, парящих в небе и отражавшихся в речной глади, по которой медленно плыла пара черных лебедей. В воздухе пахло морем, на берегах буйно цвела сирень. Грей начал свое путешествие на мостике в Копенгагене, а закончит здесь, на другом мосту.

Взгляд его блуждал по черным шпилям старинного города, медным остроконечным кровлям, часовым башням времен Возрождения. Вроцлав некогда назывался крепостью Бреслау и служил важным оборонительным сооружением на границе между Германией и Польшей. Крупные районы Вроцлава были стерты с лица земли во время Второй мировой, когда части германского вермахта оборонялись от наступавшей Красной армии.

Впереди возвышался Соборный остров; две башни кафедрального собора Иоанна Крестителя, давшего название острову, ярко сияли в лучах заката. Однако не сюда держал путь Грей. Вокруг главного храма теснились многочисленные костелы поменьше, и Пирсу нужен был тот, что стоял в нескольких шагах от моста.

Он шагнул на мощенную булыжником улицу.

Костел Святых Петра и Павла скромно стоял слева, почти сливаясь с кирпичной стеной. Грей заметил маленькую угольную дверь дома священника, что выходила прямо на каменистый берег.

Неужели здесь некогда играл в камешки совершенный ребенок?

Из архивов русских, до сего дня так и не рассекреченных, Грею стало известно, что в сиротском приюте при костеле Святых Петра и Павла рос мальчик-сирота. После войны таких обездоленных детей было много; поиск удалось сузить благодаря данным о возрасте ребенка, его поле и белоснежном цвете волос.

Грей также изучил материалы Красной армии об обследовании города и горного района, поисках подземных лабораторий нацистов, о том, что обнаружили в Венцесласском руднике. Досадное стечение обстоятельств помешало русским захватить отряд обергруппенфюрера Якоба Спорренберга, деда Анны и Гюнтера, эвакуировавший Колокол. Лиза выведала у Анны, что именно в этом городе и в этой реке дочь Гуго Хиршфельда утопила ребенка.

А если мальчик не погиб?

Грею с группой специалистов «Сигмы» посчастливилось работать со старыми записями, где они обнаружили давно утерянный след и сложили из обрывков фактов цельную картину. Затем им в руки попал дневник священника, того самого, что ведал приютом. Он писал, что подобрал замерзающего младенца мужского пола у мертвого тела матери. Женщину похоронили на ближайшем кладбище в безымянной могиле.