В кабинет ворвалось солнце и свежий ветер.
Распахнулась дверь, вошел главный редактор.
– Так, решил разморозить коллектив. Если тебе так жарко, я прикажу твою голландку не топить.
– Ты не сделаешь этого, – Леонидов похлопал ладонью по горячему кафелю печки. – Ты только хочешь казаться злым, а на самом деле, твоя душа добра и нежна.
– О моей душе потом. Зачем ты открыл окно?
– Весна. Понимаешь, весна после поганой и злой зимы.
Редактор подошел, затворил окно, закрыл шпингалеты.
– Я их до лета прикажу опечатать, чтобы ты больше не экспериментировал.
– Ты подлинный диктатор.
– Возможно, я диктатор, но вчера я имел долгую беседу в Агитпроме ЦК.
– Ну а что тебе там сказали?
– Там говорили о тебе.
– Царица Небесная, спаси и помилуй.
– Не паясничай.
Редактор достал из кармана портсигар, закурил толстую самодельную папиросу.
– Тебе не предлагаю, ты такого крепкого табака не выдерживаешь.
– Слушай, – Леонидов газетой вытер подоконник и сел, – говори дело.
– Твою статью «Ответ Штальбергу» отметил сам Владимир Ильич.
– Знаешь, раньше, когда императору нравилось сочинение журналиста, то его награждали или золотыми часами с алмазной монограммой, или портсигаром. Мне даже гонорар не увеличили.
– Что ты несешь. Знаешь, что с тобой могут сделать за такие слова?
– Знаю, не первый год замужем. А говорю их только тебе, потому что верю.
– И напрасно, нынче никому верить нельзя.
– Уяснил. Так что Агитпром?
– НЭП внес смятение, мягко говоря, в души многих людей, которые истово боролись за революцию. Участились самоубийства, некоторые стали плотнее работать с коммерцией, не бесплатно, конечно, участились случаи взяточничества.
– Что значит участились? Ты это другим рассказывай, и без всякой Новой Экономической Политики красные чиновники брали и сейчас берут. Так что Вашему ЦК от меня надо?
– Им нужен партийный публицист.
– Это не я. Это Бухарин. А я беспартийный и весьма подозрительный, с их точки зрения, тип.
– Не паясничай. Со следующей недели я отдаю тебе нижний подвал, на второй полосе. Нужны очерки в твоем духе. Тема «Два мира». Понятно?
– Как не понять. Борьба с идеологией НЭПа.
Редактор направился к дверям, повернулся и спросил:
– А ты не думал вступить в ВКП(б)?
– Ты считаешь, что мне не о чем думать?
Редактор неодобрительно покачал головой.
– Кстати, в Агитпроме очень недовольны, что наша газета печатает твои уголовные истории.
– На них держится тираж.
– Ты мыслишь старыми категориями.
– Хорошо. Я буду печатать свои, как ты говоришь, уголовные истории в другом месте.
– Где хочешь.
Редактор вышел, саданув дверью.
Леонидов посмотрел на часы.
Пора. Его ждут на Мясницкой.
Новое дело
Из конторы журнала «Красный суд» они вышли вместе с Игорем Федоровичем.
– Вот и славно, Олег Алексеевич, что мы с Вами сговорились.
– Игорь Федорович, – Леонидов остановился на секунду, закурил.
– Игорь Федорович, – продолжал он, – Вы предложили мне прямо царские условия.
Леонидов вынул из кармана красную книжечку, удостоверился.
– Это полагается обмывать.
– Кто бы сопротивлялся, – улыбнулся Игорь Федорович.
– Отлично. Я приглашаю Вас на обед в «Домино».
– Великолепно, идем.
Они вышли из подворотни на Мясницкую.
– Богатая улица, – сказал Игорь Федорович.
– Если бы. Банки. Магазины.
Мимо них прошла статная красивая дама в пальто с чернобурым воротником.
– Хороша, – сказал редактор, – смотрите, какая у нее волнующая походка.
– А Вы любите дам…
Леонидов не успел договорить.
Черная, заляпанная грязью машина, обогнала даму.
Из авто выскочил человек в коже.
Показал удостоверение и начал тянуть даму в машину.
– Они, – крикнул Леонидов и побежал к машине.
– Стой, – крикнул он, – стой, сволочи!
Пашка увидел Леонидова.
Отпихнул даму, и она покатилась по тротуару.
Прыгнул в машину.
– Гони. Это Леонидов.
Редактор и Леонидов подняли насмерть перепуганную даму.
– Пойдемте, – предложил Игорь Федорович даме, – к нам в редакцию, там Вы почиститесь, родным позвоните.
Он подхватил даму, повел к арке.
Она шла послушно, еще не понимая, что случилось.
– Леонидов тебя видел, – крикнул злобно Виктор.
– Ну, – растерянно ответил Пашка.
Он никак не мог закурить, от волнения тряслись руки.
– А раз видел – сдаст. Кончать его надо.
Виктор развернул машину.
Впереди шел редактор, бережно поддерживая даму.
Олег шел за ним.
Внезапно подлетела машина.
Пашка трижды выстрелил из нагана.
Леонидов покачнулся и упал на бок.
Машину ушла в сторону бульваров.
Больница
Пришел в себя он в палате. Весь обмотанный бинтами.
У кровати сидел Мартынов и читал «Отверженных» Гюго.
– Ты, Федор, сюда Гюго читать пришел? – поинтересовался Леонидов.
– Чего они меня так обмотали?
– А кто их знает. Этот малый стрелял три раза. Подбил случайного прохожего и два касательных тебе. Врач говорит, что ты головой ударился и отключился. Потом потеря крови, конечно. Выпить хочешь?
– Еще как.
Мартынов взял с тумбочки чашку.
Понюхал.
Сморщился.
Вылил содержимое в рукомойник.
Прополоскал.
Потом достал из кармана фляжку.
Налил.
– Тащи.
Леонидов выпил два глотка.
Блаженно закрыл глаза.
– Хорошо.
– Ну а теперь по делу. Ты их узнал, Олег?
– Одного. Пашку. Они всегда в «Домино» парочкой ходят. Он и Виктор. Шоферы из гаража Кремля.
Мартынов присвистнул.
– Ну я пошел вязать их. А тебя в коридоре целая толпа дожидается.
– Кто?
– Сейчас увидишь.
Мартынов открыл дверь.
– У меня все. Заходи, народ.
В комнату ворвалась Татьяна, два редактора, Сергей Есенин и Михаил Романович.
ОГПУ
В кабинете Мартынова собрались оперативники.
– Так, ребята, установлены преступники. Павел Голицын и Виктор Муравьев. Голицын проживает в Армянском переулке, дом два, квартира шесть. Квартира трехкомнатная. Две занимает крупный военный инженер Богомолов с супругой, а одна комната Голицына. У Муравьева собственный дом на Дорогомиловской заставе. Руководством решено – главаря банды будем брать я с четырьмя сотрудниками. Остальные поступают в распоряжение товарища Тыльнера из УГРО и будут вязать Муравьева.
Вместе со всеми в машину сель человек в кепке и дорогом пальто с чемоданчиком в руках.
– Кто это? – спросил один из оперов.
– Специалист по замкам. Тыльнер прислал.
Подъехали к дому. Все окна темные.
– Спит народ. Одни мы, как псы поганые.
– Мы сторожевые псы, – поправил Мартынов, – пошли.
Дверь на площадке третьего этажа была массивной, дубовой.
Три медных головки замков.
– Справитесь? – спросил Мартынов.
– Эти замки моя мастерская делает. Так что, граждане чекисты, примите в сторонку.
Специалист открыл чемодан, вытащил связку ключей.
Покопался у двери.
Нажал.
Дверь отворилась на ширину цепочки.
Мастер достал здоровые кусачки.
Начал перекусывать цепочку.
– Прошу, – он распахнул дверь.
– Спасибо, – Мартынов достал кастет. – Вас довезут, шофер в курсе.
Вошли в спящую квартиру.
Вот две двери военного инженера, обе открыты.
А вот и Пашина комната.
Оперативники ворвались в комнату.
Зажгли свет.
Паша лежал в обнимку с красивой голой женщиной.
Она, увидев оружие, закричала басовито и громко.
Голого Пашу сбросили с постели на пол, надели наручники.
