— Мы не схизматики и не беглые. У нас есть своя страна и она… да, она далеко отсюда.

— А царь наш, Михайло Фёдорович, известен вам?

— Романов Михаил Фёдорович нам конечно известен, он взошёл на престол в 1613 году, чем окончил великую смуту в государстве. Избрание было трудным, отметались кандидатуры служивших оккупантам Мстиславского и Ивана Романова, так и боровшимся с ними Шереметьева и Воротынского. Потом влиятельные люди стали выдвигать на трон молодого стольника Михаила Романова, который после удачного ''голосования'' отблагодарил своих новых друзей поместьями. Те, конечно, хотели править от имени молодого царя, неопытного во всём и весьма болезненного. Ну там всего понамешано, интриг море, столкновения интересов, агенты влияния Польши и Швеции, Англия, как обычно, сунулась в московские разборки. Сейчас, кстати, правит патриарх Филарет, замешанный в Тушинской измене и переговорам с оккупантами-поляками. И в отравлении князя Василия Голицина, реального претендента на русский престол. Русский Ришелье, блин!

Бекетов обалдело уставился на Кабаржицкого, который выдавал такую информацию, за которую легко получить удобное местечко на дыбе.

— Что за год ты назвал? — на автомате спросил Бекетов, всё ещё продолжая переваривать полученную информацию.

— Тысяча шестьсот тринадцатый или по-вашему, семь тысяч сто двадцать первый.

— Да, видно, что вы не из наших краёв. Однако, соглядатаи ваши в Москве имеются.

Вячеслав сделал жест рукой, который можно было трактовать как ''пусть так''.

— А скажите, почему у вас не часовенки, ни церквушки, даже иконки нет ни одной? Вы не веруете в Господа Бога нашего вседержителя? — Бекетов затронул важную для него тему.

— Даже крестов не вижу.

— У меня есть крестик, — похвасталась Дарья.

— У меня тоже есть, — Кабаржицкий продемонстрировал сотнику свой крестик.

Бекетов заметно удовлетворился этой демонстрацией православных крестов. Факт того, что поселковые люди принадлежали к одной с ним вере, заметно облегчал Петру Ивановичу общение с этими странными людьми.

— Вина я смотрю, у вас тоже нет, — протянул разочарованно Бекетов.

Сазонов ответил, что не только вина, но и табака в посёлке не держат, на что сотник разочарованно запустил пятернёй в волосы. — Что табаку не курите и так вижу, ноздрей рваных нету у твоих людей. Между тем, Кабаржицкий зашушукался с Вячеславом. Бекетов поморщился, считая, что они не хотят посвящать его в какие-то знания и снова принялся за остывшее мясо.

— Вячеслав, наша ситуация непонятна Бекетову. Мы не сможем ему объяснить наше положение, какие там, к чёрту, путешествия во времени? Какая, нафиг, Эр Эф?

Мы ему мозги спалим такой информацией или он нас за идиотов посчитает или секту какую-нибудь. Потом нагрянут сюда с очистительной миссией во славу Господа.

Вячеслав, слушая, кивал.

— Короче, я не знаю, что ему говорить. В уме вертится только дикая мыслишка о новгородцах на Аляске.

Вячеслав округлил глаза, — о чём ты, Володя!?

— Смотри, Андреич… Сведения о новгородцах, бежавших в шестнадцатом веке от натиска строящих общерусское государство москвичей, есть. Ещё в сорок четвёртом году на Юконе нашли остатки новгородских построек, до этого, ещё в двенадцатом веке, новгородцы ходили за Урал. Говорят, что ходили по Иртышу, по проливу между Азией и Америкой. За то, что всё это правда я поручится не могу, но про новгородцев в Америке сведения точно достоверные. Упираем на это?

— А чего остаётся? Про Ельцина и Горбачёва ему рассказывать что ли.

— Хорошо, — Владимир склонился к уху сидящего справа Сазонова…

Афанасий, насытившись, уже дремал за столом. Разговоры его более не интересовали и десятник, отпросившись, полез спать на полати ещё тёплой печки.

— Пётр Иванович, так что там с данниками… брацкими, да?

— Брацкими, — кивнул Бекетов, — мне жалился князёк брацкий с Уды, именем Немес, что де казачки крепко побили одно из его двух кыштымов, а всех, кто остался живой, забрали себе.

— Второй кыштым — это Хатысма, брат Тутумэ-Ползающего, — кивнув, вставила Галдан.

— Ясно, Галдан. Так, Пётр Иванович, врёт ваш князёк, как сивый мерин. Во-первых, насколько я понял, это именно он натравил на нас своих данников. Они атаковали нас, но воины из них получились никудышные. Побили мы их сильно, а жён и детей забрали к себе в посёлок, чтобы они с голоду не поумирали, так как мы почти всех мужиков у них убили.

— Чтож, уразумел я, Вячеслав Андреевич. Тут мне всё ясно. Меж прочим, я сам в начале лета уже плавал усмирять тунгусов, что напали на отряд нашего енисейского атамана — Максима Перфильева сотоварищи. Тогда побили немного казачков. Так я взял с них аманатов, ясака, а тунгусы обещали больше не нападать.

— Что за аманаты?

— Заложники, Вячеслав, — вставил всёзнающий Кабаржицкий.

— Владимир, ты у нас не кандидат исторических наук, случаем? — Рассмеялся Сазонов.

— Нет, майор, — Владимир вежливо ощерился в ответ.

— Майор? У вас полки иноземного строя? — удивился Бекетов.

— Нет, полки у нас самого русского строя, просто некоторые звания пришли к нам из других стран.

— Так где же ваше государство, Вячеслав? И много ли там бояр, таких как ты?

Соколов, посмотрев на Кабаржицкого, сокрушённо покачал головой и предложил тому самому рассказывать. Владимир начал с того, что напомнил Бекетову, становление Московского царства и походы москвичей на Новгород. Тот кивал, подмечая, что псковские и новгородские земли и сейчас имеют некоторые вольности и привилегии. Владимир продолжал о том, что несколько тысяч сторонников новгородской вольницы решили уйти из-под руки Москвы и жить, согласно своим желаниям, на новом месте. Которое они нашли за за Синским царством, за далёким студёным морем, да за горами высокими.

— Там и есть наша страна, — капитан закончил свой рассказ.

— А тут вы зачем? Ох, не верю я тебе, Володимир, хоть и складно ты сказываешь.

— А тут мы для порядка и контроля. Разведываем, что да как. — Неожиданно вставил Сазонов. Вячеслав кивнул, подтверждая сказанное. Дарья лишь хмыкнула.

— Ладно, други, пора и мне на боковую, а то ишь, как Афанасий храпит. Выспаться мне надо, а под вечер и обещанную вами баньку опробовать.

Бекетов, сняв лёгкий зипун, полез на полати к своему десятнику, сразу пихнув того в бок, чтобы он перестал храпеть. Помогло. Туземки убирали со стола, а Вячеслав с Сазоновым вышли из избы на крыльцо.

— Курить охота, Алексей, аж жуть. — Вячеслав мечтательно закатил глаза.

— Нет уж, раз такие дела, пора бросать, Андреич! Меня вот волнует, как там наши Карпинский с Коломейцевым, добрались ли до первой базы.

Посёлок Новоземельский, Байкал.

Тем временем, оба бойца уже подруливали к знакомому белому пляжу. На шум мотора лодки сбежались практически все обитатели первого лагеря, или уже как и Белая Речка, вполне себе посёлка. Тут периметр поселения также был отстроен частоколом, поставлены башенки, сделаны двое ворот — в сторону Байкала и по направлению течения Ангары. Поставлен кирпичный ангар, куда таскали хорошую глину с речушки в двух километрах от посёлка, конечно, она была не так хороша, как на Белой Речке, но всё же для кирпичей и черепицы она годилась вполне. Смирнов принял бойцов в только что отстроенной, просторной избе, где была жарко натоплена печь. Так, что пришлось стаскивать верхнюю одежду, садясь за стол. Смирнов без помощи туземцев наладил в посёлке рыбную ловлю и охоту, так что еды хватало, да и запасов пока оставалось немного. Он всё сокрушался, что де, нету овощей на рассаду, да как хорошо бы организовать огородики и свинарник.

— Что-что, но вы, полковник, в председатели колхоза сгодились бы! — Пошутил профессор Радек, уже давно пришедший в себя, после глубокой депрессии.

— Николай Валентинович, рад что вы уже шутите!

— А что, Пётр, дальше убиваться смысла не было, будем жить.

— Парни, вы давайте не шуткуйте, а выкладывайте, не так просто же примчались под вечер. Лясы поточить и потом можно будет.