Деньги, естественно, шли в карман устроителю зрелища. И если учесть, что по сотням сельских и районных клубов в области работали летучие бригады, в главном городе пели и плясали признанные звезды, а в залах был аншлаг, то можно представить, сколько зарабатывали деловые люди. Но они честно отдавали актерам заработанное, отстегивали долю руководителю филармонии и кое-что оставляли себе.

Не будем считать чужие деньги, но один из эстрадных деловых как-то прямо сказал мне, что в Одессе за три дня он заработал 350 тысяч рублей – огромные деньги в те времена.

Формирование летучих эстрадных отрядов было делом достаточно сложным. Следовало учитывать зрительскую специфику, дислокацию площадок, погоду. Деловые ребята работали, как армейский штаб во время крупных учений.

Чего хочет зритель? Это был крайне важный вопрос. Только знание специфики восприятия эстрадных программ давало возможность получить искомые деньги.

Конечно, это не относилось к большим городам с огромными залами и стадионами, куда приезжали именитые артисты. В договорах, которые областные филармонии заключали с бойцами за крутые деньги, в обязательном порядке был записан пункт об организации выступлений в колхозах, на стройках, а летом даже в поле в обеденный перерыв.

Возьмем для примера великого практика чеса Марка Бендерского. Он точно знал, что на ударную комсомольскую стройку надо везти артистов кино с роликами из фильмов. Желательно поющих артистов, таких, например, как Юра Пузырев.

Молодежь любила кино и штурмом брала двери клубов.

А вот в райцентры и колхозы формировались бригады, в которых половина артистов была из цирков – фокусники, акробаты, жонглеры.

Я приехал в зерносовхоз «Ленинский» в Петропавловской области целинного края, чтобы написать о замечательном парне, механизаторе Жоре Кушнаревском.

Мы сидели у него дома и разговаривали. Прибежала его жена Тамара. Она была очень расстроена.

– Артисты московские приехали, а билеты все проданы.

– Московские? – обрадовался я. – Пошли, нас пропустят.

У совхозного клуба толпился народ. Люди приехали на санных поездах из отдаленных отделений.

Я, пользуясь правом представителя столичной печати, прошел к администратору, достал удостоверение.

– Очень рады, очень рады, – засуетился толстенький человек в дорогом финском пиджаке, – я посажу вас с друзьями в первый ряд.

Мы уселись. Поднялся занавес, и на сцену вышел ведущий, мой добрый знакомый по Москве артист МХАТа Виталий Беляков. Он совсем немного пошутил, чем вызвал смех в зале, потом объявил первый номер.

Концерт пошел по накатанной колее. Певица с не очень сильным голоском спела три лирические песни, потом были фокусник, акробаты, жонглеры, в заключение первого отделения концерта Виталий очень неплохо прочел «Незнакомку» Блока, зал жидко похлопал.

– А теперь на сцене цыганский ансамбль под руководством Валентина Козабеева.

Зал взорвался аплодисментами. На сцену выскочили цыгане.

Каждый их номер встречался бурным одобрением зрителей. Для неизбалованных вниманием деятелей культуры такой концерт был настоящим праздником.

После этого действа мы с Виталием пошли к герою моего очерка поужинать. За столом Беляков сказал мне:

– Понимаем, халтура, но что делать? Мне за концерт платят сотню, десять концертов – тысяча. Ты же знаешь наши актерские заработки. А артист МХАТа на афише придает этому балагану некую солидность.

Я собрал материал и уехал в Петропавловск. Днем зашел в ресторан рядом с гостиницей пообедать и увидел суетливого администратора, сидящего рядом с вальяжным, очень знакомым человеком. Только не мог вспомнить, где я его видел.

Администратор что-то говорил ему, показывая на мой столик. Вальяжный господин встал и подошел ко мне.

– А мы знакомы, – сказал он.

И тут я увидел на его руке массивный перстень с черным камнем, на котором буквой «М» сверкали бриллианты.

– Конечно, – ответил я, – нас знакомил Никита.

Марк Бендерский, а это был именно он, сел за мой столик и поведал, как тяжело нести культуру в массы и как хорошо помогать несчастным артистам, получающим грошовую зарплату.

Мы выпили коньяку, и я объяснил ему, что приехал в этот достопримечательный город не для того, чтобы писать разгромные рецензии на его коллектив, а по другой, более интересной для меня надобности.

Мы расстались практически друзьями. Только значительно позже от ребят из БХСС я узнал, что вальяжный администратор уже дважды топтал зону и третья ходка висит у него на ушах.

Грозой обитателей гостиницы «Центральная» был начальник отдела, занимающегося преступлениями в сфере культуры, полковник Сарычев. Это был человек предельно честный и неподкупный.

Что только не делали эстрадники, чтобы сблизиться с ним! Подставляли ему молодых красивых актрис. Выяснив, где бывает Сарычев, они отправляли к нему изумительных красавиц. Ничего не получалось. Пытались пригласить его в ресторан, якобы на юбилей. Тоже мимо.

Выяснили, что полковник любит обедать в кафе на Петровке. Туда пошел самый храбрый из обитателей «Центральной» Давид Барац. Он сел за стол Сарычева и сразу предложил ему любую сумму за покровительство.

Полковник доел гуляш, посмотрел на Давида и сказал:

– Я бы мог взять деньги и прихватить вас на взятке. Но я этого делать не буду. Я с вами разберусь иначе.

В те времена в милиции еще служили такие полковники.

Барац вышел из кафе перепуганный, тем более что все газеты писали о громком Тамбовском деле.

Судили Бориса Сичкина, знаменитого Бубу Касторского из фильма «Неуловимые мстители». Сичкин прилетал в Тамбов вместе с героями картины. Прием был отличный, люди уже успели полюбить этих замечательных ребят. Их выступления организовал Бендерский. Все остались довольны, кроме Бубы Касторского.

Он разругался со всеми из-за денег и решил круто заработать. Организовал собственные гастроли и попался на незнании приемов эстрадного воровства. Об этом были фельетоны в «Комсомольской правде», «Советской культуре», «Литературке».

Боря получил срок, освободился и уехал в Израиль.

Кстати, то же самое сделал и Давид Барац после беседы с полковником Сарычевым.

А вот до Марка Бендерского железная рука БХСС не дотянулась. Он подружился со знаменитым Борей Цыганом, любовником советской принцессы. Связываться с дочкой Брежнева никто не решался.

Однажды мне попалась старая афиша, видимо, времен разгула нэпа:

«Один день проездом. Любимец Марьиной Рощи. Поэт и куплетист Зеркальский».

Она напомнила мне афиши Ники Стефана, в миру Коли Щукина. Был в 50-х такой певец, исполнявший шлягер – танго «Вернись». На его концерты ломилась неискушенная провинциальная публика. …Давно уже в гостинице «Центральная» нет эстрадной биржи. Исчезли крутые администраторы, мастера чеса. Но они были одной из ярких примет Москвы тех, не очень далеких лет. Они не дожили до сегодняшнего дня. Когда их преемники, гордо именуемые продюсерами, устраивают тот же чес, но вполне официальный, их показывают по телевидению, в глянцевых журналах появляются фотографии их особняков и машин. Они раскручивают солистов, поющих только под «фанеру», создают на короткое время продвинутые эстрадные коллективы.

На долю Марка Бендерского, Анатолия Игнатьева, Василия Кондакова, Леонида Григорьева и других обитателей гостиницы «Центральная» достались суровый полковник Сарычев и самый справедливый в мире советский суд.

Но они не только зарабатывали деньги, они открывали таланты. Многие нынешние звездные певцы и певицы обязаны своей популярностью им. Жаль, что ни один из них не разрешил назвать свою фамилию. Видимо, крепко въелся в память незабвенный полковник Сарычев.

Нынешние продюсеры процветают, как и не снилось их предшественникам. Но все повторяется. В памяти остается только старая афиша: «Один день проездом…»