– Именно на этой шхуне отец неделями пропадал в море, – продолжил Дэниел. – Именно из-за нее мама и ушла от нас. С самого детства из-за этой посудины все наши беды и несчастья. Иногда я молился, чтобы она затонула где-нибудь в пучине океана, и тогда у нас была бы нормальная семья. – Он с горечью рассмеялся. – Став старше, я понял, что дело вовсе не в шхуне.

Ее потрясла эта вспышка откровенности. Дэниел должен был очень доверять ей, чтобы так раскрывать душу. А что бы сказала об этом Аманда? Наверняка ей пришлось бы снова пересматривать свой план.

– Что случилось с твоей матерью?

Дэниел пожал плечами.

– Я точно не знаю. Майк раньше думал, что она жива, но мне кажется, что мы все просто боимся узнать страшную правду. Мы боимся, что ее идеальный образ, который сложился в нашем воображении, в действительности может оказаться совсем не тем. Однажды она ушла, и стало плохо. Это все, что мне известно. – На его лице появилась усталая улыбка. – Потом отец столько рассказывал нам о Храбрых Лири! Он смотрел на нас, ее сыновей, и понимал, как мы тоскуем по ней. Вот почему я часто околачивался у вас в доме. Твоя мама всегда была так добра ко мне. И готовила она куда лучше, чем Майк.

– А если в один прекрасный день она объявится? – спросила Кэтлин. – Что вы будете делать?

Он довольно долго обдумывал ответ, не сводя с нее взгляда. Ветер ерошил ему волосы. Кэтлин увидела в его глазах выражение боли и как-то вдруг представила, каким он был мальчиком. Он невольно пускал в ход свое обаяние, чтобы завоевать себе место в мире, чтобы защититься от ужасов реальной жизни.

Дэниел медленно подошел к ней и сел рядом.

– Я бы взял ее за руку, – он взял Кэтлин за пальцы и сжал их, – и... никогда бы не отпустил ее!

Сердце у Кэтлин екнуло. На секунду ей показалось, будто он говорит о ней, Кэтлин. Она наклонилась к нему и легко поцеловала его в губы. Впервые она сама первая поцеловала его! Его глаза замерцали, он, казалось, удивился. Потом улыбнулся и прижался к ней лбом.

Вдруг все оборонительные сооружения, которые она так старательно возводила вокруг себя, рухнули. Ей уже не хотелось раз и навсегда вычеркивать этого человека из своей памяти, наоборот, она хотела, чтобы он стал частью ее жизни... Кэтлин глубоко вдохнула свежий морской воздух и снова поцеловала Дэниела. Хватит беспокоиться и тревожиться! Пока можно просто наслаждаться новыми, неизведанными чувствами, которые будоражат кровь. Потом она решит, что делать. А сейчас ей хочется еще немного побыть в призрачном мире фантазий.

– Так, значит, вот какой теперь стала Кэтлин О'Доннелл! – пробормотал Тим, глядя вниз, Дэниел посмотрел в окошко рулевой рубки. Кэтлин и Молли сидели на носу, пили какао и болтали, словно старые подружки. Он тоже сомневался, стоит ли брать Кэтлин на морскую прогулку. Кэтлин не та девушка, которую можно легко ввести в любое общество. Когда она нервничает, вокруг нее словно вырастает завеса неловкого молчания. Но Молли, кажется, удалось растопить лед. В ее обществе Кэтлин вполне освоилась. Тим тоже старается изо всех сил, чтобы их путешествие выдалось спокойным. Ближе к вечеру они пришвартовались, и Майк отправился в ближайшую таверну, чтобы принести им всем обед.

– Если бы мне сказали, что с этой Кэтлин О'Доннелл я когда-то учился в школе, ни за что бы не поверил, – продолжал Тим. – Она была на год моложе меня, но тогда по ней нельзя было угадать, какой красавицей она станет, когда вырастет.

– Правда, она красивая? – подхватил Дэниел. – То есть... не в общепринятом смысле слова. Она настоящая. Иногда мне кажется, что я могу часами смотреть на нее и мне не надоест!

Тим хлопнул брата по плечу.

– Помнишь, что говорил Майк? В тот самый миг, когда ты вынес ее из горящей кофейни, ты пропал!

– Может быть... – задумчиво сказал Дэниел. – А может, и нет. Это было около двух недель назад. С тех пор мы с ней почти не виделись. Только один раз вместе поужинали. И я пока так и не понял, хочет ли она продолжать со мной отношения.

– Не вини ее за излишнюю осторожность, – вмешался Тим. – Даже среди нас четверых ты всегда пользовался славой дамского угодника.

Дэниел поморщился.

– Надеюсь в следующие десять лет избавиться от этого ярлыка. Кэтлин первая женщина, которая меня по-настоящему волнует. Не хочу, чтобы она думала, будто я просто провожу с ней время, ожидая, пока не объявится следующая подружка.

– Думаю, ваше с Майком поведение не сулит ничего хорошего. – Тим озабоченно нахмурился. – Отец только-только смирился с помолвкой старшего сына. Когда он узнает о тебе, боюсь, его удар хватит. Все его сказочки забыты в одночасье!

– Мне еще пока не о чем говорить.

Дэниел все так же неотрывно смотрел на Кэтлин. Она обернулась, заметила его в окошке рубки и весело помахала ему рукой.

– Я вижу, как ты на нее смотришь, – возразил Тим. – Я скажу тебе то же, что и Майку. Не испорти все! Может быть, другого такого шанса у тебя не будет.

Дэниел кивнул.

– Интересно, о чем они там говорят?

– Ты же знаешь женщин! – Тим пожал плечами. – Скорее всего, сравнивают сексуальные возможности братьев Лири.

– Неужели? – нахмурился Дэниел. – Они с Молли едва знакомы.

– Да откуда я знаю, о чем они болтают! Ясно, не о футболе. А о косметике и прическах так долго говорить невозможно. Так что, по-моему, рано или поздно разговор перейдет на мужчин.

– Лучше я спущусь к ним, – сказал Дэниел. – А то Молли, чего доброго, ее напугает.

Не так давно сама мысль о любви была для него ненавистна. Но позже Дэниел увидел, как любовь к Молли изменила Майка. Всего за несколько недель у Майка затянулись душевные раны, полученные в детстве. Он стал полноценным, уверенным в себе человеком, убежденным в том, что его ждет счастливое будущее. За это он должен благодарить Молли. Чем больше времени Дэниел проводил с Кэтлин, тем больше ему хотелось верить, что и она способна дать ему такое же счастье.

Спустившись по трапу, он встретился с Молли. Она улыбнулась и порывисто обняла его.

– Кэтлин просто чудо! – воскликнула она. – Ради Бога, не испорти все дело!

– Ну с чего вы все решили, будто я собираюсь испортить дело? – обиделся Дэниел.

Кэтлин стояла, опершись на перила, и смотрела на гавань. Он подошел к ней сзади и положил руки ей на плечи.

– Ты не замерзла?

Она отрицательно покачала головой.

– Я как раз собиралась... – Она не договорила.

Из воды выпрыгнула рыба. Кэтлин вздрогнула.

– Что это было?

Дэниел положил подбородок ей на плечо. На воде расходились круги.

– Может, русалка... – задумчиво сказал он.

– Русалок не бывает! – улыбнулась Кэтлин. – Они остались только в сказках.

– Ты не права, – возразил Дэниел. – Моему далекому предку Дормиду Лири удалось встретить русалку. Ее звали Фиа.

– Значит, твой предок Дормид был такой же безумец, как и ты. – Кэтлин, не отрываясь, смотрела на воду, на лице ее играла мечтательная улыбка.

Дэниел не очень любил рассказывать сказки, но ему очень захотелось убедить Кэтлин в своей правоте. Кроме того, стоять вот так на палубе шхуны, обнимать Кэтлин и смотреть, как в воде отражаются огни гавани, – просто какое-то волшебство. Как раз подходящий антураж для красивой сказки.

– Дормид был отчаянный малый, – начал он, – настоящий сорвиголова. Однажды, когда он слонялся без дела, его отец велел ему заняться чем-нибудь полезным. Дормид вызвался пойти на лодке в море порыбачить. Но ему вовсе не хотелось ловить рыбу. Он улегся на дно лодки и задремал. Но очень скоро его разбудило сладкое пение. Он сел и увидел, что лодка отплыла очень далеко от берега и ее несет сильным течением.

– Настоящая ирландская сага, – заметила Кэтлин.

Раньше Дэниел не замечал, что, рассказывая сказки, он невольно начинает говорить с ирландским акцентом, как отец. Но так и должны звучать сказки – как музыка. Именно так отец рассказывал им свои сказки, когда они были детьми.

– Ну так вот, он посмотрел за борт и увидел, что рядом с его лодкой плавает русалка. Звали ее Фиа, и она жила в подводном царстве. Она поведала Дормиду о том, как красиво у нее под водой, сколько там богатства, и стала уговаривать его отправиться туда вместе с ней. Но Дормид не поверил ей – он наслушался историй о том, как русалки заманивают несчастных рыбаков на дно морское и заласкивают их до смерти. Поэтому он заткнул уши и погреб к берегу.