— Ну, куда он там поедет.

— В Новый Свет! Я не могу туда ехать. Терпеть не могу корабли. И вообще, я не говорю на их языке.

— Но ты же ездил с сэром Питером в темноте, позапрошлым утром, не помнишь? Куда-то за Лондон. Как раз перед рассветом.

— Ну и что с того? У нас свободная страна.

— Да ладно, старина. — Элпью решила пойти другим путем. — Давай-ка вместе приберемся на кухне и подумаем, что можно сделать, чтобы удержать этот дом.

Некоторое время они работали молча — вытирали пролитое вино, сметали муку, перья, горох, убирали заплесневелые приправы.

— Знаешь, Годфри, — сказала Элпью, бросая в мешок для мусора большой черный ком затвердевшего, покрытого плесенью джема. — Тебя могли повесить за бродяжничество.

— Я не бродяга. У нас были лошади.

— Значит, это был ты?

— Я этого не сказал. Ничего не знаю ни про какие грабежи на дорогах.

— Но вы выезжали на Кенсингтон-роуд и дальше?

— Да, там мы догнали какую-то карету, и сэр Питер сказал: «Это мои друзья. Давай остановимся, мне надо с ними поговорить. Посторожи лошадей». — Годфри отодрал от пола кусок помадки и сунул в рот. — Так я и сделал.

— И?

— Что — и?

— Что случилось дальше?

— Ну, он велел мне держать руки под плащом. Чтобы отпугнуть грабителей, которые могли рыскать в лесу и увести лошадей, пока он занят с друзьями.

Глядя на него, Элпью нарисовала себе эту картину. В темноте, на расстоянии, могло показаться, что Годфри держит под плащом мушкет.

— Ну а потом?

— Они немного поболтали, потом джентльмен отдал сэру Питеру на хранение кое-какие вещи, так он сказал, и мы поскакали назад. И сэр Питер спрятал их, положил на хранение, как и обещал. Это все, что мне известно.

Графиня поднялась по лестнице в контору адвоката. Она решила нанести визит Джону Коули. Ее собственный адвокат умер несколько лет назад. Слишком много портвейна за обедом. И к чаю, и на ужин. Она вспомнила, как миссис Уилсон говорила, что Коули — гений в имущественном праве. И кто знает, может, он проговорится о чем-нибудь по делу Уилсонов, пока они будут беседовать на другую тему.

Адвокат сидел за столом, как и в прошлый их визит, строча какие-то бумаги.

Графиня тихо уселась перед ним.

— Чем могу служить сегодня, мадам? — Коули отодвинул в сторону документ, который только что закончил.

— Мне кажется, вы знаток в области имущественного права.

Коули кивнул.

— Больше не суете нос в дела других людей?

— Я насчет своего мужа, — сказала графиня, не обращая внимания на грубое замечание. — Он продал мой дом.

Коули кивнул.

— Так что же?

— А я не хочу продавать. Дом подарил мне король Карл.

— На каких условиях? Владение на правах аренды? Пользование на правах аренды?

Графиня покачала головой.

— Я не помню всех подробностей, но он был передан мне в пожизненное владение.

— Почти наверняка это не было безусловное право собственности на недвижимость. Карл даровал только одно такое право в Сент-Джеймсском предместье, на Пелл-Мелл, той актрисе с крупными… формами…

— Нелл Гуин, — пробормотала графиня. — Потаскуха!

— Даже если это и было пользование на правах аренды, не вижу причин, почему бы вашему мужу не продать его на оставшееся время. — Он хмыкнул. — И, разумеется, покупатель будет весьма заинтересован, чтобы вы прожили как можно дольше.

Графиня сердито на него посмотрела. Адвокат же принялся машинально что-то рисовать.

— А почему Его Величество сделал вам такой подарок?

Графиня покраснела.

— Потому что меня покинул муж. — Она знала, что в таких делах важна осмотрительность. — Король был очень великодушным человеком. Не выносил людских страданий.

— Но ваш муж вернулся? — Коули делал какие-то пометки. — Как давно он вернулся?

— Всего несколько дней назад, — вздохнула графиня. — Я знала, что он негодяй. Не могу поверить, что дала себя так одурачить.

— Закон говорит…

— Я знаю, что говорит закон, — оборвала его графиня. — Я хочу, чтобы вы нашли способ обойти закон.

— Тогда я вам не помощник. — Коули положил перо. — Никто не выше закона.

— Даже король? — спросила графиня.

— Интересное замечание, мадам. Я бы сказал, что король и есть закон. Но это разные вещи.

Графиня молча рассматривала каминную полку. Надо найти способ устрашить этого человека. Часы пробили полчаса. Часы! Вот как она его попугает.

— Красивые у вас часы, мистер Коули.

— Да. Подарок.

— Правда? Случайно, не от миссис Уилсон?

— Нет. — Коули наклонил набок голову. — С чего вы так решили? Их подарил мне мой ученик. Мой слуга Натаниэл.

Так, подумала графиня, в высшей степени сомнительное объяснение!

— Должно быть, вы платите ему значительно выше принятого, мистер Коули, если слуга может позволить себе делать такие великолепные подарки.

— Этот юноша практически мой приемный сын. — Коули посмотрел на часы и неловко поерзал в кресле. — Он одно время работал во дворце. Еще когда был совсем маленьким. Эти часы ему подарила перед смертью королева. На прошлой неделе он подарил их мне. На день рождения.

Вот так сказочка! Графиня вежливо улыбнулась и решила, что лучше ей поискать совета где-нибудь в другом месте.

— Я слышал, будто среди ночи к вам домой приходили констебли. — Коули подался вперед. — Что там такое случилось?

— Я думала, уж вы-то должны знать. — Графиня пристально на него посмотрела. — Какой-то здоровенный тип вломился в дом и начал крушить мою кухню, непонятно по какой причине. По счастью, констебли как раз привели домой моего слугу, которого муж нарочно увел, чтобы напоить.

Коули никак не отреагировал.

— А у вашего мужа нет ли каких-нибудь… — Он умолк, выразительно подняв брови, — … привычек, которые мы могли бы использовать к вашей выгоде?

— О да. — Наклонившись вперед, графиня прошептала: — Мне кажется, он грабит на дорогах.

— Вы можете это доказать?

— У него есть ключ от чужого дома. — Она снова в возбуждении наклонилась к юристу. — От дома человека, которого ограбили на Кенсингтон-роуд. Кроме того, он спрятал на кухне целую банку драгоценностей.

— И где они теперь?

— У него.

— А где он?

— Откуда я знаю? Убежал.

Коули поиграл концом пера.

— Но если бы мы могли его найти…

— Да?…

— Мы могли бы устроить его арест, и тогда он не успел бы завершить сделку по продаже и его права перешли бы по доверенности к вам.

— Это называется Тайбернский билет?

Лицо Коули медленно озарилось улыбкой.

— Понимаю, к чему вы клоните. Чтобы спасти миссис Уилсон?

Графиня ничего такого в виду не имела, но… если одним ударом можно убить двух этих зайцев, она не против.

Вернулась Пигаль, ведя с собой кузнеца. Оставив его менять дверной замок, она пошла на кухню к Элпью и Годфри.

— Zut![77] — воскликнула она, обозревая открывшийся ей разгром. — При свете дня даже еще хуже. — Она засучила рукава. — Годфги, у тебя есть молоток?

Годфри, все еще как в тумане от усталости и с похмелья, стоя на коленях, отколупывал перочинным ножиком от каменных плит пола куски марципана. Он поднял глаза, увидел Пигаль — черное с золотом платье с отделкой из черного кружева, ярко-рыжие волосы, взбитые в высокую прическу, безукоризненно покрытое свежими белилами лицо, желтые зубы в обрамлении улыбающихся кроваво-красных губ, загнутые длинные ногти — и испустил вопль, от которого застыла в жилах кровь. Пигаль дала ему пощечину.

— Истегик, я ничего такого в виду не имела. Хотела только починить столбик балдахина.

Годфри вприпрыжку кинулся в сад на поиски инструментов.

— Тут, боюсь, ничем не поможешь. — Она бросила расщепленные останки кресла в огонь, затем переломила о колено оставшиеся перекладины и сунула в корзину для дров.