— Извини за беспокойство, Колин, — сказал он. — Но в канаве возле водохранилища застряла машина. Вот я и решил заехать к тебе и сказать. Сдается мне, это «опель» Джульет.

Выбора не оставалось. Пришлось взять с собой Шеферда. Он вырос в этих местах и знал, где и что. Однако Линли не собирался предоставлять ему свободу действий и посадил на переднее сиденье своего «рейнджровера». Констебль Гаррити и Сент-Джеймс сели в другую машину.

Они поехали к водохранилищу. Снег лепил в ветровое стекло и мелькал в конусах фар. Другие машины утрамбовали его, образовав глубокие колеи, но на дне намерзал лед, делая езду опасной. Даже двухосный привод «рейнджровера» не всегда справлялся с тяжелыми поворотами и подъемами. Колеса не слушались и скользили, поэтому машины ползли очень медленно.

Они миновали деревенский монумент жертвам Первой мировой войны. Склоненная голова воина и его винтовка покрылись снегом. Проехали они и мимо коммон — общинной площади, на которой гуляли снежные вихри. Пересекли мост, выгнувшийся дугой над бурлящим ручьем. Видимость ухудшилась — бегавшие по стеклу дворники оставляли полукруглые полоски льда.

— Проклятье, — пробормотал Линли и повозился с дефростером. Не помогло, поскольку проблема была снаружи.

Сидевший рядом Шеферд молчал, только давал односложные указания каждый раз, когда у Линли появлялись вопросы насчет дороги. Фары осветили знак, указывающий на водохранилище.

— Тут налево, — сказал Шеферд, когда Линли вопросительно посмотрел на него. Линли подумал про несколько минут удовольствия, которые он мог бы сейчас получить, смешав оскорбление с жесткой критикой — Бог свидетель, Шеферд отделался легким испугом, увольняясь с благоволения начальства без полного публичного разбирательства, — однако непроницаемая маска отчаяния на его лице отбила у Линли охоту оскорблять Шеферда. Колина Шеферда и без того будут мучить кошмары до конца его дней. Но больше всего Линли хотелось, чтобы экс-констебль, закрывая глаза, видел лицо Полли Яркин.

За ними констебль Гаррити агрессивно вела свой «ровер». Даже с поднятыми стеклами и сквозь вой ветра до них доносился скрежет передачи. Ее машина ревела и стонала, но отставала от них всего на шесть ярдов, не больше.

За пределами деревни не было никаких огней, кроме их собственных, и еще от мелькавших иногда ферм. Они продвигались почти вслепую, поскольку падавший снег отражал свет их фар, создавая сплошную молочную стену, подвижную, переменчивую, улетающую с ветром.

— Она знала о вашей поездке в Лондон, — произнес наконец Шеферд. — Я ей сообщил. Вставьте в отчет, если хотите.

— Лучше молитесь, чтобы мы ее нашли, констебль. — Линли сбросил скорость на повороте. Шины скользнули, беспомощно закрутились и снова вцепились в дорогу. Констебль Гаррити одобрительно погудела. Они потащились дальше.

Милях в четырех от деревни с левой стороны показался въезд на территорию водохранилища. Его обозначили сосны по одну сторону дороги. Их ветви тяжело повисли под тяжестью мокрого снега, застревавшего в длинных иголках. По другую сторону дороги живая изгородь сменилась открытым пространством вересковой пустоши.

— Вот, — сказал Шеферд, когда через четверть мили сосны кончились.

Линли увидел то, что имел в виду Шеферд: силуэт автомобиля, засыпанного снегом — окна, капот, крыша, багажник скрылись под толстой снежной корой. «Опель» накренился под пьяным углом как раз в том месте, где начинался подъем. Он застрял на краю дороги, и его шасси странно балансировали на бугорке.

Они остановились. Шеферд включил фонарь. Констебль Гаррити присоединилась к ним и тоже осветила машину. Задние колеса глубоко зарылись в край канавы.

— Моя бестолковая сестра тоже как-то попробовала проделать такой вот фокус, — сказала констебль Гаррити, махнув рукой в сторону подъема. — Попыталась одолеть крутой склон и заскользила назад. Дурочка, чуть шею не сломала.

Линли счистил снег с дверцы водителя и попробовал ручку. Машина не была заперта. Он открыл дверцу, посветил внутрь и сказал:

— Мистер Шеферд.

Шеферд подошел к нему. Сент-Джеймс открыл другую дверцу. Констебль Гаррити светила ему фонариком. Шеферд заглянул внутрь и увидел коробки и картонки, а Сент-Джеймс пошарил в распахнутом настежь отделении для перчаток.

— Ну? — спросил Линли. — Это ее машина, констебль?

Это был «опель», такой же, как сто тысяч других «опелей», и отличался от них только тем, что заднее сиденье было до крыши набито вещами. Шеферд подвинул поближе одну из коробок и вытащил оттуда пару садовых перчаток Линли заметил, как судорожно сжалась его рука. Сомнений нет. Это тот самый «опель».

— Тут ничего интересного, — сказал Сент-Джеймс, захлопнув дверцу. Он поднял с пола кусок грязной полотенечной ткани и намотал на руку короткий кусок бечевки, валявшийся вместе с ней. Потом задумчиво поглядел в ночь. Линли перехватил его взгляд

Ландшафт был черно-белый. Падал снег, и местность не освещалась ни луной, ни звездами. Ничто не мешало стихии хозяйничать на просторах вересковых пустошей — ни лес, ни холмы. Ледяной ветер пробирал до костей, резал глаза.

— Что там впереди? — спросил Линли.

Его вопрос остался без ответа. Констебль Гаррити колотила руками по плечам и топала ногами, приговаривая: «Наверное, минус десять». Сент-Джеймс хмурился и терзал бечевку, завязывая на ней причудливые узлы. Шеферд по-прежнему сжимал садовые перчатки, держа руку возле груди, и смотрел на Сент-Джеймса словно завороженный.

— Констебль, — резко сказал Линли. — Я спросил вас, что впереди.

Шеферд очнулся. Снял очки и вытер их о рукав. Это было бесполезно. В тот момент, когда он их надел, линзы снова залепил снег.

— Пустоши, — ответил он. — Ближайший город Хай-Бентам. К северо-западу.

— По этой дороге?

— Нет. Эта пересекается с А65.

А65 к Керби-Лонсдейлу, подумал Линли, а далее — М6, озера и Шотландия. Или на юг — Ланкастер, Манчестер, Ливерпуль. Возможности бесконечные. Если она сумеет добраться туда, она выиграет время и, возможно, сбежит в Ирландию. Сейчас она была как лиса на зимнем поле, где ее врагами стали полиция и безжалостная погода.

— Хай-Бентам ближе, чем А65?

— По этой дороге не ближе.

— А если не по дороге? Напрямик? Ради Христа, парень, они ведь не пойдут по обочине, дожидаясь, когда мы проедем мимо и их подвезем.

Шеферд заглянул внутрь машины, затем посмотрел на констебля Гаррити, словно желая удостовериться, что все они поняли, что он готов сотрудничать с ними.

— Если они пошли отсюда через пустоши на восток, А65 проходит в четырех с половиной милях. Хай-Бентам в два раза дальше.

— На А65 они могут сесть на попутку, сэр, — сказала констебль Гаррити. — Возможно, она еще не закрыта.

— Бог знает, они не смогли бы в такую погоду пройти девять миль на северо-запад, — сказал Сент-Джеймс. — Но если они решили пойти на восток, ветер будет дуть им прямо в лицо. Не факт, что они пройдут и эти четыре мили.

Линли перестал смотреть в темноту. Он посветил фонариком за машину. Констебль Гаррити последовала его примеру, отойдя на несколько ярдов в другую сторону. Но снег замел все следы, какие оставили Джульет Спенс и Мэгги.

— Она знает местность? — спросил Линли у Шеферда. — Она бывала здесь прежде? Здесь где-нибудь есть какое-то укрытие? — Он заметил, как изменилось лицо Шеферда, и спросил: — Где?

— Слишком далеко.

— Где?

— Если даже она поехала до темноты, до снегопада…

— Проклятье, мне не нужен ваш анализ, Шеферд Где?

Шеферд показал рукой куда-то скорей на запад, чем на север.

— Дальний Амбар. Он в четырех милях к югу от Хай-Бентама.

— А оттуда?

— Прямо через пустоши? Пожалуй, три мили.

— Могла она это знать? Когда застряла здесь, в машине? Могла знать?

Линли увидел, как сглотнул Шеферд. Как предательская бледность изменила его черты и надела на него маску человека без будущего.