– Нет!

Бронуин сгребла подушку, держа ее перед собой, но для Ульрика – человека с взглядом таким же неземным, как золотистые очертания мужественных скул, подсвеченных огнем очага, – это не было преградой. Но как мог демон выглядеть столь божественно? Он был похож на одного из ангелов в соборе, у которых так же развевались львиные гривы, обрамлявшие красивые и благородные черты лица.

– Я закричу! – пригрозила Бронуин, извиваясь в его объятиях, в то время как он обхватывал ее за талию и приподнимал.

Сердце билось, как крылья птицы, попавшейся в сеть. Бронуин откинулась, отстраняясь от Ульрика, казавшегося более молодым и изысканным, чем Вольф. Он молча наклонялся к ней, чтобы поцелуем заставить замолчать. Хотя она и пыталась отразить натиск, все же невольно сдалась, почувствовав прогибающийся матрац у себя под спиной. Дыхание остановилось, когда взгляд погрузился в глаза, где, казалось, мерцали угли очага. Вспышка огня, расплавляющего тело, взметнулась между ними, но была резко потушена торжествующим львиным рыком.

– Прекрасно! Дамы, можете войти! Леди Бронуин смягчилась, не так ли, любимая?

Верхняя губа Бронуин изогнулась, она пыталась освободиться от головокружительной близости прижавшегося к ней мужского тела.

– Почему вы…

– Дорогая, вам полагается стоять смирно, пока примеряют наряды, достойные такой леди, какой вы являетесь. Не стоит изображать из себя дикарку, иначе мне придется держать вас, чтобы эти добрые женщины выполнили мое поручение.

Ноздри Бронуин трепетали, а в глазах сверкали голубые молнии летней грозы. Ульрик отстранился от нее, чтобы оставить с робко приближавшимися швеями, и Бронуин нашла в себе силы сохранить хоть какую-то видимость достоинства, но, представ перед мастерицами-швеями, она не притушила непримиримый огонь во взгляде.

– Хорошо, займитесь делом и сшейте платье, которое понравилось бы и жениху, и невесте, – приказала Бронуин.

Одна из девушек осмелилась хихикнуть, сбросив маску суровости, но сразу же осеклась под строгим взглядом госпожи.

– Как пожелаете, миледи, – поспешно согласилась она.

Бронуин оглянулась через плечо.

– Вам что, больше делать нечего, сэр? Может быть, поваляетесь после обеда в постели с какой-нибудь женщиной?

– О, нет! Я не в состоянии. Ваш пылкий характер ослепляет меня, как огонь. И вообще, я собираюсь отослать от себя всех женщин.

Бронуин испытала большое облегчение от обезоруживающих слов своего мучителя и уже подготовила язвительный ответ, как раздался звон посуды, посыпавшейся на каменный пол. Мириам в ужасе застыла на пороге и смотрела на жениха, как бы не веря своим глазам. Остатки ужина хозяйки рассыпались у ее ног.

– Сэр, какое безумие вы совершаете? Разве вы не знаете, что видеть жениху невесту до свадьбы в подвенечном платье – плохая примета?

– Какого дьявола ты вмешиваешься, девушка? – проворчал Ульрик.

Он не привык к чьему-либо неодобрительному тону, тем более простой служанки, и ему совсем не хотелось отвлекаться по пустякам, когда требовалось выиграть сражение со своей будущей женой, хотя, впрочем, он и так уже насладился победой.

– Мириам – моя служанка! – с вызовом ответила Бронуин, беря под защиту девушку, склонившуюся под взглядом лорда. – Король назначил ее мне в услужение, – она вызывающе подняла тонко очерченную бровь. – Если я буду вашей женой, то это самое меньшее, чем я могу располагать, потому, как вы убили моих прочих слуг!

Лицо Ульрика побагровело. Еще немного, и его нареченная ощутила бы самые печальные последствия своего вызывающего поведения, но нет, он не перережет это нежное белое горло, хотя мысль об этом и показалась ему весьма соблазнительной.

– Черт бы тебя побрал, женщина, я…

Не успела Бронуин, окруженная женщинами, и шагу сделать, чтобы не попасть в руки этого гиганта, как Мириам встала у него на пути.

– Постойте, сэр, умоляю! Вы же видите, моя хозяйка не в себе! Да и какая женщина выдержала бы это! Совсем недавно она лишилась родителей и была вынуждена жить среди взрослых мужчин под видом обычного парнишки.

Терпение Ульрика иссякло, и он протянул руку к нахальной девице, но она лишь упала к его ногам в море своих розовых юбок.

– Терпение, милорд! Только в этом нуждается миледи!

– Миледи испытывает терпение самого Юпитера! В чем миледи действительно нуждается, девушка, так это в сильной руке.

– И в добром сердце, сэр! Не секрет, что оно у вас именно такое.

С одной недовольной женщиной поладить нелегко, но если добавить еще и такой нежный и рассудительный голосок другой, то ни один, даже самый опытный в подобных делах мужчина вынести этого не сможет. Как только удалось Бронуин заполучить такого союзника?

– Собачья душа, да пропусти же ты меня, пока я тебя не затоптал, девушка! Я совсем не собираюсь чинить вред леди.

– Тогда предоставьте ее моим заботам, сэр, – ответила Мириам, поднимаясь с колен. – Кто может понять женщину лучше другой женщины, милорд?

Ульрик бросил поверх головы служанки на Бронуин молчаливый взгляд. Несмотря на простоту нижней рубашки и недошитое платье на стройной фигуре, всем своим существом она уже стала новой леди Карадок.

– Сомневаюсь, что сам Всевышний понимает, что за мысли роятся в этой головке, но пусть будет так, девушка. Однако предупреждаю, если только я услышу, что твоя хозяйка улетела, как чайка, то сочту вас обеих виновными! Понятно?

Мириам с готовностью кивнула, но Бронуин лишь обменялась угрожающими взглядами со своим женихом.

– Миледи! – взмолилась Мириам.

Бронуин смилостивилась и дала понять, что соглашается, но по ее тону можно было догадаться: согласие вынужденное.

Хорошо! В преддверии скорой свадьбы седьмой сын Кента заказал для невесты дюжину новых платьев из тканей, которые он приобрел на востоке. Согласившись, скрипя сердце на примерки, Бронуин не могла не восхищаться красивым сочетанием бархата, расшитой парчи и кружев, не говоря уже о тафте и шелках. Следовало признать, это был гардероб, достойный королевы! Ее свадебное платье из серовато-синего шелка с золотой вышивкой и такой же фатой, как та, которую бедной Кэрин пришлось надеть в свой смертный час, не выдерживало никакого сравнения с повседневными платьями, сшитыми по меркам, снятым старшей мастерицей.

Воспоминание о погибшей служанке омрачало настроение Бронуин, и когда потребовалось выбирать отделку платья из имеющегося разнообразия, воодушевление прошло окончательно. Оставив все на усмотрение старшей мастерицы, Бронуин занялась ужином. На принесенном Мириам подносе высилась горка ухе ненужного для побега хлеба, который она поклялась весь до крошки съесть. Как солдат, оценивающий обстановку после отступления, Бронуин обдумывала положение дел. Она потеряла родителей и человека, в которого была влюблена, но все еще оставалась владелицей Карадока. Хотя она и не доверяла Ульрику Кентскому, король приказал ему принимать ее советы во внимание… если она станет женой этого мерзавца. Не будучи уверенной, во всем остальном, она убедилась, что английский король хочет мира между Англией и Уэльсом.

Хотя Ллевелин сохранял свой титул только в течение своей жизни и не имел права передавать его по наследству, а его владения уменьшились наполовину, принц Уэльский все же оставался верховным правителем своих земель. Из болтовни швей Бронуин поняла, что Ллевелин и король пришли к соглашению относительно освобождения невесты принца при условии принесения Ллевелином клятвы верности.

Они проиграли войну, размышляла Бронуин, но не все потеряно. У нее еще есть возможность помочь своему народу, оставшись законной владелицей Карадока… а еще у нее появился новый союзник! Друзья-уэльсцы не пришли в свое время ей на помощь, но бедная английская служанка бросилась ее спасать, встав на пути разъяренного Ульрика Кентского. Это был отважный поступок, которым Бронуин не могла не восхититься. Сама она была готова бежать, несмотря на булавки, куски ткани и прочее, когда он двинулся на нее из другого конца комнаты, пыхтя, как рассерженный бык. Нужно будет спросить короля, нельзя ли ей взять Мириам с собой в Карадок… если, конечно, девушка сама захочет поехать с нею.