– Симпатичная комнатка. Только сильно сомневаюсь, что она выглядела именно так в то время, когда сюда наведывался Уильям.

– А зачем ему было менять здесь что-то? Ведь он даже не знал, выйду я замуж за Деклана или нет, – сказала Айви.

– Он надеялся на лучшее.

– Нет, он не думал, что я последую его совету. Я собиралась выйти замуж за Деклана. И я бы сделала это, если б не ты…

– И все же ты не вышла за него замуж. Еще несколько секунд, и ты стала бы его женой. Но похоже, Вселенная присматривает за тобой. Ты небезразлична Космосу.

Айви улыбнулась:

– Позволю себе быть самонадеянной и поверю в это. – Она подошла к столику с фотографиями: – Хочешь посмотреть, каким лопушком я была в четырнадцать лет?

Гриффин рассмеялся и взял протянутый ему Айви снимок. Его пальцы скользнули по ее лицу, лицу девочки-подростка.

– Ты и тогда была такая же красивая, как сейчас.

– О, большое спасибо, – со смехом проговорила она.

– Я действительно так считаю, Айви. Ты очень красивая.

Она заглянула в его глаза. Нет, Гриффин не шутил. Он поставил фотографию на столик и прикоснулся пальцами к подбородку Айви. Потом поцеловал ее в губы. Она обняла его за шею, и Гриффин притянул ее ближе к себе. Прижался к ней всем телом.

А потом положил Айви на розовую кровать и стал покрывать поцелуями ее губы, щеки и шею.

– Я хочу тебя, – прошептала она.

Гриффин стал неторопливо расстегивать пуговицы на ее рубашке. Он не спешил, потому что хотел насладиться каждым мгновением своей близости с Айви. Под рубашкой на ней оказался только лифчик. На этот раз бледно-желтый с тонкой кружевной каймой. От одного лишь взгляда на ее тело Гриффина начала бить легкая дрожь. Из его горла вырвался сдавленный стон. Он неловко кашлянул, пытаясь скрыть свое волнение.

Он снял с нее рубашку. Затем лифчик и на мгновение прижал его к лицу, вдохнул едва уловимый аромат ее духов. Гриффин наклонился к Айви и стал водить рукой по ее груди. Кожа его руки казалась ему грубой в сравнении с той бело-розовой поверхностью, которую он ласкал. Под этим полупрозрачным шелком голубели тоненькие нити вен. От переполнявшей его нежности у Гриффина вдруг перехватило дыхание. Он хотел, чтобы каждое мгновение этой близости навсегда запечатлелось в его памяти. Что бы ни произошло с ними потом, он хотел помнить это.

Гриффин прикоснулся языком к ее соску, потом поднял голову и посмотрел ей в лицо. Глаза Айви были плотно закрыты, ее губы то ли улыбались, то ли кривились от подступающего плача. Айви была напряжена, как струна, но она ждала его прикосновений. Его теплые губы снова накрыли ее сосок.

Затем он потянул вниз ее трусики, такие же бледно-желтые с кружевной каймой, как и лифчик. Маленькая полоска ткани, скручиваясь, поползла вниз, соскользнула с ног и полетела куда-то в сторону. Гриффин быстро разделся и лег сверху на Айви. С жадностью прижался губами к ее рту, словно эта нежная мякоть была источником, который наполнял его силой, вливал в него саму жизнь.

Айви обняла Гриффина за плечи и заставила его перекатиться на спину. Теперь она лежала на нем. Смотрела на него и улыбалась. Ее губы прижались к его груди, потом она стала целовать его живот, тонкую темную полоску, бегущую от пупка вниз.

Когда губы Айви обхватили его пенис, а ее язык стал неторопливо двигаться вверх и вниз, Гриффин, не выдержав этой пытки, застонал.

– Айви, – тихо прошептал он, – Айви…

Все закончилось гораздо раньше, чем она ожидала. Потом Айви снова стала целовать его живот и грудь, и, когда ее губы добрались до его рта, Гриффин открыл глаза. Затем быстро перевернул Айви на спину. Теперь он ласкал ее тело, его язык скользил по этой мягкой белой поверхности, исследовал все выпуклости и впадинки.

Он целовал ее грудь, его язык играл то с одним ее соском, то с другим, а его пальцы гладили ее между ног. Потом Гриффин стал ласкать ее влажную нежную плоть языком. Айви застонала, и через несколько мгновений по ее телу пробежала судорога. Она вскрикнула, ее дыхание сделалось быстрым и порывистым.

Гриффин улыбнулся и снова стал целовать ее грудь. Потом губы.

– Гриффин, теперь моя очередь, – с трудом проговорила она. – Теперь я хочу сделать тебе…

Их взгляды встретились, и он вошел в нее. Сначала он двигался медленно и осторожно. Ее голубые глаза по-прежнему были устремлены на него. Потом Гриффин стал двигаться быстрее, и она слегка приподнялась ему навстречу. Закрыла глаза и застонала от удовольствия.

Его толчки становились сильнее, пальцы впились в ее бедра. Айви стала двигаться в том же ритме. И наконец все было кончено. Тело Гриффина вздрогнуло, он тихо вскрикнул и рухнул на Айви. Они лежали молча, не шевелясь. Тишину нарушало только их дыхание. Гриффин накрыл руку Айви своей ладонью.

– Что я буду делать с этим «домом развлечений»? – улыбаясь, спросила она.

– Мне кажется, мы используем его по назначению. – Гриффин лег рядом с Айви и посмотрел ей в лицо.

Она засмеялась, ее пальцы сжали его руку. Ей совсем не хотелось, чтобы Гриффин сейчас вставал. Не хотелось снова возвращаться к расследованию.

– Я очень рад, что твоя ракушка уцелела, – тихо, почти шепотом, проговорил Гриффин. – Я никогда не был близок со своим отцом, а в последнее время и вовсе растерял остатки уважения к нему, но ведь все-таки это мой отец. У меня есть несколько его вещей. Эти вещи что-то значили для него, и я, глядя на них или держа их в своих руках, всегда ощущаю, что между мной и отцом устанавливается незримая связь. Поэтому я хорошо понимаю, что значит для тебя эта раковина.

Айви почувствовала, как у нее что-то сжалось в груди, а к горлу подступил ком. Сейчас ей казалось, что она полюбила этого мужчину в ту самую минуту, когда увидела. Но поняла она это позже – когда они занимались любовью.

– Да, я понимаю. Эти вещи – они для тебя словно живые. Они – посредники между тобой и отцом. От этих вещей исходит тепло его рук…

Гриффин кивнул, а потом сжал ее руку. Закрыл глаза. Айви вдруг поняла, что обо всем этом Гриффин нечасто говорит с кем-либо. Джоуи он ничего такого скорее всего не рассказывал. Да Джоуи ничего бы и не понял, ведь он еще подросток, почти ребенок, который к тому же нуждался в Гриффине, в его руководстве, который видел в нем опору. А потому Гриффин не мог в глазах Джоуи выглядеть слабым и сентиментальным. Впрочем – и Айви была уверена в этом – Гриффин тоже нуждался в Джоуи.

Айви закрыла глаза, потому что только так она переставала смотреть на Гриффина. «Я люблю тебя, я люблю тебя», – шептала она про себя.

Потом зевнула и прижалась к нему. Она отчетливо слышала биение его большого сердца. Это действовало на нее успокаивающе, и Айви погрузилась в сон.

– Добрый день, мисс Бекхэм, – проговорил Гриффин в телефонную трубку. Мисс Бекхэм была четвертой в списке «богатых одиноких женщин, живущих на Манхэттене». – Я пишу для журнала «Жизнь и досуг Манхэттена». Сейчас у меня в проекте статья о самых дорогих и роскошных свадьбах Нью-Йорка. Мы узнали, что в ближайшее время вы выходите замуж, а поэтому нам бы очень хотелось задать вам несколько вопросов. И я, и редакция журнала были бы вам очень признательны, если бы вы согласились ответить на них.

Эта просьба Гриффина была тут же удовлетворена. Причем с большим удовольствием. В течение двадцати минут с неиссякаемым энтузиазмом женщина говорила обо всех деталях предстоящей свадьбы. В самом начале этой пламенной речи прозвучало и имя жениха – Дин Маркингтон.

Вот это да! Д.М. Столь любимые Декланом инициалы.

А еще через десять минут Гриффин вместе со своей подругой получил приглашение на вечеринку, которая должна была состояться сегодня в городском доме Корнелии Бекхэм, расположенном в Верхнем Ист-Сайде.

Итак, теперь в списке «невест Деклана» числились четыре имени: Корнелия Бекхэм, Джейн Фариа, Элизабет Эллсуэрт и Пэрис Ламет. Джейн и Элизабет тоже с воодушевлением рассказали о своих женихах. Правда, обе они описали своих женихов как «мужчин в возрасте». Деклан, конечно, был ловким мошенником и хорошим артистом, но превратиться в восьмидесятилетнего старика ему вряд ли бы удалось.