И вот приступаем. Буян привязан во дворе, неподалеку от своего выгула. Здесь он чувствует себя уверенно. Даю ему немного погрызть большую телячью кость и затем отодвигаю ее так, чтобы Буян не мог достать. В это время появляется Володя Зименко. Свою роль он играет отлично. Опасливо выглядывает из-за сарая, пригнувшись, крадучись, прячется за бочку для воды… наконец его рука протягивается к кости…
Буян сердито рычит и лает. Прихожу к нему на помощь, прогоняю «злоумышленника» и со словами «хорошо, хорошо» пододвигаю кость.
Минут через пять Володя вновь подкрадывается. Как только Буян начинает лаять, поспешно скрывается. Занятие окончено.
Каждый день помощники меняются. Их нарочито боязливое, нерешительное поведение придает Буяну смелость. Он убеждается, что чужие люди убегают, как только он залает.
Убеждается и в том, что хозяин справедливый, добрый, защищает его от коварных врагов, покушавшихся — вот же завистники! — на такую огромную ценность, как телячья кость.
Перехожу, как советует Акимов, к следующему упражнению — дразнению.
Теперь уже Витя Гоголев в нескольких шагах от Буяна, то приближаясь, то отступая, ударяет тряпкой по земле. Буян лает. Натравливая его на «врага», кричу: «Фас! Фас!», что должно означать: «Хватай, кусай, преследуй!»
Но вот Витя уже совсем рядом, и Буян с остервенением вонзает зубы в тряпку. Витя действует превосходно. Он легонько подергивает тряпку, пытаясь вырвать ее. Это еще больше возбуждает Буяна. Он мотает головой, угрожающе рычит. Тогда Витя бросает тряпку «победителю» и убегает.
24 сентября. Натравливание, дразнение тряпкой вырабатывает у Буяна смелость, хватку. Усложняю занятия.
Помощник пытается отнять кость или «апорт», когда меня нет поблизости. Конечно, я где-то рядом, но Буян меня не видит. Услышав лай, прибегаю, отвязываю поводок от столба и вместе с Буяном преследую убегающего «врага». Помощники уже не столь безобидны, как раньше. Они вооружены мягким, обшитым брезентом соломенным жгутом. Замахиваются жгутом, но ударяют больше по земле, чем по Буяну. А если и ударяют, то легонько по крупу и бокам. Эти удары скорее возбуждают злость, чем причиняют боль.
Конечно, работа со жгутом требует ловкости и сообразительности. Мои добровольные помощники понимают, что даже один неосторожный, причинивший боль удар может надолго запомниться. Буян станет трусить, бояться взмаха руки.
Чтобы чего не напутать, снова перечитываю письмо Акимова.
«Занятия по развитию злобы нужно проводить не чаще 3-4 раза в неделю. Дразнение не должно превышать одну минуту, чтобы не утомлять щенка.
При развитии злобы надо изменять действия: вместо охраны кости и «порта» можно изобразить нападение на хозяина спереди, сзади… Помощников меняй как можно чаще, чтобы Буян относился недоверчиво ко всем посторонним без исключения. Не вздумай, Петя, повторить ошибку одного горе-дрессировщика, который напялил вывороченный наизнанку тулуп и в таком виде принялся дразнить свою собаку.
Разумеется, ничего хорошего из этого не получилось…»
Все понятно. Так и буду поступать, как учит Акимов.
28 сентября. Сегодня воскресенье. Дай, думаю погуляю с Буяном. Гулял, гулял и сам не заметил, как очутился на Птичьем рынке.
Буяну еще не приходилось бывать в таком шумном обществе, и он натягивал поводок, стараясь со всеми познакомиться.
Ко мне подошел приземистый дядька в брезентовом плаще.
Прищурившись, бросил оценивающий взгляд на Буяна, неторопливо обошел вокруг. Не говоря ни слова, сдернул кепку с головы и замахнулся. Я не ожидал этого и попятился.
Поводок выскользнул из руки.
Буян по-своему расценил угрожающий жест незнакомца и вцепился зубами в полу плаща.
Дядька стряхнул Буяна, но он тотчас выхватил клок из его испачканных краской брюк.
Неизвестно, что было бы дальше, если бы я не схватил поводок и не оттянул бешено лающего Буяна. Нас окружили.
Раздались голоса:
— Молодчага, щенок!
— Смотри, две вершка от горшка, а как хозяина защищает!
Тоненьким голоском, странным для его грузной фигуры, дядька в плаще сказал:
— Что ж, песик мне подходит. Какая цена ему? — И, не дожидаясь ответа, предложил: — Так и быть, дам тридцатку. И не бойся, обижать не стану. Охраняй сад — вот и вся работа.
Эти слова так меня ошеломили, что я не нашелся что ответить и только отрицательно мотнул головой. А дядька уже протянул к поводку короткопалую руку.
— Тридцатку мало, так я накину еще пятерку! По рукам?
— Не продаю! — выпалил я и стал выбираться из толпы. И как он мог подумать такое? Ведь друзей не продают!
ИЗ ПИСЕМ АКИМОВА
Письмо восьмое
29 сентября. Продолжим, Петя, разговор о дрессировке.
Летом, в жару занятия надо начинать в ранние прохладные часы, постепенно приучая собаку к работе при высокой температуре.
Вначале продолжительность урока не должна быть велика.
Выполнил пес раз-другой прием, и достаточно. Сделай пятиминутный перерыв, дай порезвиться. Иначе может наступить так называемая передрессировка, переутомление нервной системы. В результате собака отказывается выполнить или выполняет вяло прием, который раньше проделывал охотно.
Еще в школе курсант… Нет, фамилии называть не стану.
Назовем его хотя бы Сидоровым. Так вот этот Сидоров обучал своего Амура прыжкам. Несколько раз Амур одолел довольно высокий барьер и, разумеется, устал. Бока ходуном ходят, язык чуть не до земли вывалил. А тут снова команда «вперед». Подбежал Амур к барьеру, а прыгнуть нет сил.
Сидорову дать бы собаке отдохнуть, а он расценил это как «злую волю», упрямство. Перебросил поводок через верхнюю доску препятствия и стал подтягивать Амура. Хорошо, что подоспел командир отделения и положил конец такой «дрессировке».
Не все упражнения собака воспринимает одинаково. Одни (плавание, подачу голоса, апортировку) выполняют охотно, другие только по принуждению (хождение рядом, укладку, посадку). Для лучшего усвоения чередуй приемы приятные и неприятные.
На первых порах для занятий выбирай тихие, уединенные места, где никто и ничто не отвлекало бы собаку.
Отвлекало… Много хлопот причиняют разные отвлечения.
Зачастую они оказываются сильнее влияния дрессировщика и мешают работе. Вот скажу про своего Урана. Уложишь его, бывало, и отойдешь на десяток шагов. Для выдержки. А он на меня ноль внимания. То корова его интересует, что пасется неподалеку, то следит, куда мальчишка обруч покатил…
Пришлось брать на длинный поводок и не совсем вежливо призывать к порядку.
Подавать команды следует отчетливо, но негромко. У собак отличный слух, и совершенно ни к чему кричать на всю округу.
Мальчишкой жил я в деревне. Возвращался иной раз домой поздно. И наша дворовая Жучка за сотню метров узнавала мои шаги, с радостным лаем бросалась навстречу. Да что шаги!
Издалека тарахтенье «своей» телеги отличала от других телег.
Собака обостренно чувствует интонации, то есть изменение тембра голоса. Она быстро усваивает, что ласковая интонация связана с лакомством, оглаживанием, а угрожающая сулит неприятность, боль. Приведу пример. «Лежать», — говоришь ты Буяну тоном приказа. Буян знает, что нужно делать, но ему хочется бегать, а не ложиться. Тогда раздается вторичное: «Лежать», но уже резко угрожающей интонацией. Она напоминает, что уступок не будет, что вот-вот последует принуждение. Избегая его, Буян ложится.
Тотчас звучит команда с ласково-поощрительной интонацией: «Лежать, лежа-ать… Хорошо, лежать…»
Для обучения собак есть различные способы. Один из них называется вкусопоощрительным. Собственно, ты уже освоил его на практике, завоевывая привязанность Буяна, обучая лаять по команде, прыгать через препятствия.
Этот метод имеет серьезный недостаток: рискованно выходить из дома без солидного запаса лакомства. Все выполняется только за награду. За каждый шаг «раскошеливайся», хозяин. Да и полные карманы лакомства не всегда выручат. Потому что для Буяна куда заманчивее погнаться за кошкой, чем получить кусочек мяса. Короче говоря, безотказности работы лишь на вкусопоощрении не добьешься.
