Грепп несколько мгновений рассматривал Виктора.

— Ты уверен, что дойдёт до подобного?

— Почти полностью. Второе, решение стратегических вопросов за мной. Мне бы не хотелось, чтобы у нас с вами стали возникать по этому поводу разногласия.

На этот раз Грепп молчал гораздо дольше.

— Одним словом, ты собираешься отвести мне чисто декоративную роль?

— А вот этого я не говорил, — горячо заговорил Виктор. — Подобной роли заслуживает полное ничтожество, которое ничего не способно увидеть дальше внешней мишуры власти. Человек же, способный организовать и сплотить под своим началом сотни разных людей, ничтожеством быть не может. И не только сплотить, но и нанести несколько поражений сборным армиям фэтров.

— В таком случае, какую роль ты собираешься отвести мне?

— Короля.

— Короля? Что это такое?

— Верховный правитель. Тот, кто старше фэтра, но младше императора. Я ведь недаром говорил, что необходимо подчёркивать то, что ты не претендуешь на роль Императора.

— Не совсем понятно. В чём конкретно должны будут заключаться мои обязанности?

— Учиться. На собственных ошибках, на чужих, о многом остальном догадываться, двигаясь на ощупь. Это всё, что я могу сказать. Но одно точно, марионеткой вы не будете.

— Мне только надо доверять тебе и делать, что ты скажешь? — довольно ехидно осведомился Грепп.

— Иначе у нас ничего не выйдет. Действовать надо быстро и времени на споры у нас нет.

— Так где же тут моя свободная воля?

— Вы можете отказаться от моего предложения.

Грепп с каким-то странным выражением посмотрел на Виктора.

— Знаешь, ты не пытаешься даже подсластить своё горькое лекарство. Может, именно поэтому я тебе верю? Ты не хитришь. Что ж, давай попробуем.

Теперь уже замолчал Виктор.

— Вы действительно так ненавидите фэтров, что готовы даже на такие условия, лишь бы им досадить?

— Откуда тебе понять мои чувства? — довольно неприветливо осведомился Грепп. — У тебя никто не калечил родных просто так, походя, от скуки. На твоих глазах не убивали людей на спор. Кто красивей снесёт голову человеку.

— Понятно…

— Но теперь мне хотелось бы кое-что уточнить, — перебил Грепп. — Ты собираешься отказаться от своего титула?

— Нет. Более того, я намерен громко говорить, что я фэтр. Это часть моей стратегии.

— Значит, мне придётся нарушить слово?

— Тоже нет. Грепп, тебе придётся отучаться мыслить настолько прямолинейно.

— Но я не понимаю! Либо ты громко заявляешь, что ты фэтр, и тогда я нарушаю своё слово, либо ты отказываешься от своего титула.

— Есть ещё один путь. Разделить фэтров. Необходим кодекс. Можно назвать его кодекс чести. Да! Кодекс чести фэтров! Объяви, что вскоре ты его огласишь. И скажи, что все, кто готов принять его всей душой, кто готов следовать ему, твой союзник, твой друг! Это новые фэтры, которые принесут благоденствие на земли. Те же, кто откажется подписаться под ним, — те враги, старые фэтры. Можно даже объявить, что бог поставил фэтров над всеми с целью проверить всех людей. И тот из фэтров, кто действительно заботится о людях, приближает прощение. Увидев, что даже фэтры способны измениться в лучшую сторону, он смилуется и пошлёт Императора.

Грепп, слегка ошарашенный, смотрел на землянина.

— Ты знаешь, — признал он. — Когда я говорю с тобой, то не совсем уверен, кто из нас сходит с ума, ты или я. Но если уж сходить с ума, то вместе. Ха, кодекс чести фэтров. Где ты такое откопал вообще? Неужели ты считаешь, что фэтры способны отказаться от вседозволенности, ограничивая себя каким-то кодексом?

— Даже больше, чем ты думаешь! И, кстати, ты ошибаешься, думая, что фэтров ничто не ограничивает. Они бы давно уже перегрызли друг другу горло, если бы их ничто не сдерживало. Понимаешь, на самом деле фэтры живут без всякой цели. Люди не могут так существовать. Пахарь пашет, сеет хлеб, он знает, что его потом будут есть. Мастер что-то делает, солдат сражается, у него есть свой кодекс верности, он приказы выполняет. А что у фэтра? Призрак вседозволенности? Но подобной вседозволенностью обладает каждый фэтр. Кодекс чести способен дать ту цель, которой сейчас у фэтров нет. И именно на него я возлагаю основные надежды! Даже проиграв войну, мы оставим после себя этот кодекс. И поверь мне, в этом случае для молодых умов он будет более притягательным, чем даже в случае нашей победы. И если хотя бы десять фэтров из тысячи искренне проникнутся им и будут следовать ему, то всё это дело мы затевали не зря.

— Почему-то когда ты говоришь, мне хочется тебе верить. Ладно! Рискнём! Вот вам моя рука, фэтр!

Виктор пожал протянутую руку.

— Но когда будет готов этот кодекс? И что там вообще будет?

— Я ещё не думал об этом, — признал Виктор. — Одно ясно: он должен быть как можно проще и короче, чтобы его можно было легко запомнить и чтобы он не требовал от людей святости, когда только святой в состоянии полностью выполнять все его заповеди.

— Хорошо. Тогда пока этот кодекс не появится, нам не стоит кричать о том, что ты не отрёкся от своего титула. И кстати, какие ты предлагаешь дальнейшие действия?

— Действия? Когда ты собираешься вернуться к своей армии?

— Вообще-то завтра. Эта деревня не слишком гостеприимна, — усмехнулся Грепп.

— Хорошо. В общем, так, нам нужен город. Деревни не в состоянии выступить объединяющей силой. И чем беднее будет город, тем лучше. Нет, не так, не беднее, тот город, у которого нет перспективы. Который постепенно умирает.

— Почему? — удивился Грепп.

— Потому что богатый город уже организован, там все службы работают. В умирающем же городе они все разрушены или полностью отсутствуют. А строить всегда проще, чем реформировать существующее. При этом город не должен находиться далеко от нас, чтобы не покидать зону твоей войны, где у людей уже сложилось о тебе положительное мнение. Знаешь такой город?

— Вообще-то городов здесь не очень много, — задумчиво заметил Грепп. — Я знаю только один такой — Таравера, но он всё же не совсем умирающий. Около десяти тысяч жителей. Но бедность там страшная. На этот городок даже фэтры не претендуют, поскольку он не сулит никакой выгоды. Тем не менее там есть свои мастерские, которые ещё работают.

— Я и не ожидал идеального варианта. Значит, этот город и будет нашей конечной целью.

— Но оборонять его будет трудно, — поспешно сообщил Грепп. — Почти все городские укрепления находятся в полуразрушенном состоянии, а денег у города на их восстановление нет.

— Это, конечно, не очень хорошо, но на укрепления я не сильно и рассчитывал. Я никогда не был сторонником пассивной обороны.

— Значит, идём на Тараверу?

— Да.

— А потом?

— А потом провозглашаем его столицей королевства. Вот тогда-то и начнётся у нас основная работа.

— Честно сказать, я не совсем понимаю, но ладно, придётся, видно, всё-таки довериться тебе.

Вскоре известие о том, что фэтр покидает деревню и присоединяется к армии Греппа, облетело всех. Сначала этому не поверили, но когда слухи подтвердились, то жители стали один за другим сходиться к трактиру, где жил Виктор. Тот как можно более подробно объяснил, чем вызвано его стремление присоединиться к Греппу. Начались споры. Правда, все быстро убедились, что желание их фэтра неизменно. Но тут начались новые проблемы. Почти все выразили желание также присоединиться к армии Греппа. С трудом Виктору удалось убедить крестьян не делать этого.

— Послушайте! — Виктор вскочил на перевёрнутую бочку, привлекая внимание. — У вас на полях неубранный хлеб! Его надо убрать! Если уж вы так твёрдо решили присоединиться к Греппу, то убирайте урожай, потом грузите его на телеги и везите туда, где в этот момент будет находиться наша армия. Думаю, что это вы узнаете без труда. И если к тому моменту, как урожай будет убран, вы не передумаете, то отправляйтесь в путь. Обещаю, что каждый из вас получит новую землю, которую сможет обрабатывать совершенно свободно.