Руп выслушал просьбу и бросился собирать всех ребят. Лукору Виктор велел найти Цетора и его приятелей: Теркова и Грогена. Когда Лукор ушёл, Виктор повернулся к Алуру.

— Алур, прежде чем что-то предлагать, я хочу услышать твоё решение. Как видишь, получилось так, что в стороне мы остаться не можем.

— Ты хочешь принять предложение Греппа?

— А вот это будет зависеть от тебя.

— От меня?! — изумился Алур.

— Да. Алур, если я соглашусь с Греппом, то твоя помощь мне понадобится больше всего. Я знаю, как тебе будет неприятно делать то, что придётся, но мы с тобой будем оба в одинаковых условиях. Именно мы двое.

— Почему мы?

— Потому что Велса будет лечить. Никаких моральных противоречий у неё не возникнет. Шора и Петер слишком малы, к тому же они будут заниматься своей любимой лепкой, что тоже не вызовет никаких возражений. А вот тебе придётся заниматься не только конструированием ветряных мельниц. Придётся заниматься и пороховыми заводами, и производством оружия, и плавкой металла, и ещё кучей вещей, непосредственно связанных с военным производством. Вот я и спрашиваю тебя: готов ли ты к такому? Если нет, то мы просто уйдём. Планета большая и место, где можно укрыться, мы найдём всегда.

— Но разве не ты рассказывал однажды о страусах? Ты говорил, что они обитают на твоей планете! Вить, я боюсь, но мне не хочется становиться страусом.

— Будь проклят этот Делок, — прошипел сквозь зубы Виктор.

— Если ты мне поможешь, то я постараюсь сделать всё, как надо!

— Алур, не надо геройств. Если ты чувствуешь, что не сможешь, то не надо. Мы уедем.

— Вить, ведь в жизни не всегда приходится делать то, что хочется. Так мне говорил отец. — Вспомнив о погибших родителях, Алур сник, но тут же поднял голову. — Так мне говорил отец! Я согласен.

Поняв, что Алур решил твёрдо и теперь его уже не переубедить даже с помощью линкора, Виктор кивнул.

— Хорошо. Тогда пошли. Нас уже ждут.

Трактир, превращённый на время в совещательный штаб, гудел как растревоженный улей. Руп, похоже, уже успел ввести всех в курс дела, и теперь ребята тревожно смотрели на вошедшего Виктора, ожидая, что он скажет. Линка испуганно жалась к Велсе. Виктор коротко рассказал о том, что их может ожидать, и о возможных вариантах их дальнейших действий.

— Мы можем спрятаться, но можем попытаться изменить если не весь мир, то хотя бы небольшую его часть. Но тогда каждому из нас придётся нести свою часть ответственности за это. Я говорю так не потому, что хочу как-то повлиять на ваше решение, а потому, что это правда. Да, вы ещё дети, но вы все дети более развитых миров и даже сейчас обладаете большими знаниями, чем мудрецы Нордака. Только своим примером, ничего не делая, вы можете сильно помочь мне. Но заметьте, я не обещаю, что каждому из вас не придётся потрудиться.

Едва Виктор закончил, как встал Алур.

— Вы все как хотите, а я иду с Виктором. Он наш командир и я не брошу его.

— Значит, ты тут самый смелый, а мы все трусы?! — возмутилась Велса.

— Велса, — прервал её Виктор. — Тут дело не в том, кто смелее, а в том, что сейчас мы принимаем решение, которое изменит всю нашу жизнь. Мне не хотелось встревать в это дело, но Делок не оставил нам выбора. Мне бы хотелось, чтоб все вы успели подрасти, чтобы принять более взвешенное решение.

— Значит, по-твоему, сейчас мы способны только чепуху молоть?! — возмутился Петер. — Ещё скажи про молоко на губах!

— Я ничего такого не говорил…

— Говорил-говорил, — вмешалась Велса. — Так вот, я тоже говорю, что поддерживаю активные действия.

В своё время Грепп сделал правильный вывод о том, что именно Алур и Велса были главными после Виктора, а вовсе не Руп. И если уж эти двое в чём-нибудь сходились, то можно было с уверенностью говорить, что своего они добьются. Поэтому уже в скором времени все высказывались за активные действия, хотя Виктор и постарался как можно больше сгустить краски, описывая, что их всех может ожидать в этом случае.

Виктор быстро приблизился к дому, где жил Грепп, но здесь двое охранников перегородили ему дорогу.

— Передайте Греппу, что я хочу переговорить с ним.

— А ты уверен, фэтр, что он хочет с тобой говорить? — презрительно бросил один из них.

— Почему бы тебе это не спросить у самого Греппа? — поинтересовался Виктор.

В этот момент один из охранников словно случайно упёр своё копьё в землю как раз позади Виктора, а второй, развернувшись, «случайно» его толкнул. Виктор стремительно шагнул назад, нанеся молниеносный удар ногой по копью, также сделав вид, что просто споткнулся. Охранник с руганью выдернул из-под ног фэтра обломок копья.

— Тысяча извинений, — пробормотал Виктор. — Я не видел, что у вас там копьё лежит. Прошу простить мою неуклюжесть.

Охранник что-то сердито пробормотал себе под нос.

— Что там у вас? — Из дома вышел недовольный Грепп, но, увидев Виктора, тут же улыбнулся. — А, фэтр, чем могу вам помочь?

— Я хочу сказать, что готов принять ваше предложение.

— Вот как? — К подобному обороту разговора Грепп явно готов не был.

— Но у меня есть несколько условий.

— По-моему, будет лучше, если мы продолжим разговор в доме. — Грепп посторонился, пропуская Виктора.

Виктор согласно кивнул и прошёл мимо Греппа.

— Нас не беспокоить! — бросил Грепп солдатам, закрывая дверь. Он быстро прошёл в комнату, где его уже дожидался Виктор. — Фэтр, прежде чем мы приступим к разговору, могу ли я узнать причину изменения вашего мнения?

— Не ваши неуклюжие попытки воздействовать на моих друзей, можете поверить, — сердито бросил Виктор, Грепп сделал вид, что смущён. — Вы слышали последние новости?

— Смотря какие.

— О священнике?

— Что этот придурок сбежал? Только вот недавно сказали. Но какое отношение он имеет к вашему решению?

— Самое прямое. У нас с ним вышли недавно разногласия по поводу того, как должен вести себя настоящий фэтр. В общем, дело дошло до того, что он постарался объявить меня еретиком.

— И у него это не получилось? — с интересом спросил Грепп.

— Если бы у него это получилось, то мы с вами сейчас не разговаривали бы, — сердито бросил Виктор, потом более спокойно объяснил: — Я его поймал в ловушку собственной веры. Он же ведь говорил, что фэтры — это наказание от бога и, как любое наказание, их надо принимать с покорностью и что они вольны делать всё, что им заблагорассудится, и никого нет над ними. Вот я и заявил, что делаю что хочу и никто не может мне указывать. Так что по всему выходило, что священник, пытавшийся указать мне, что делать, сам оказался под обвинением как еретик.

— Понятно. Но я всё равно не понял…

— Да что тут непонятного? Когда вы пришли, он посчитал, что сейчас вполне может разобраться со мной уже на менее скользкой почве, чем всякие обвинения в том, что я еретик. Сами представьте, что вы подумаете о фэтре, которого помиловал Грепп, который казнил всех встречных фэтров?

— Вы думаете, что остальные фэтры ему поверят?

— Да при чём здесь поверят или нет? Конечно, поверят, ведь это сулит им новые владения. Неужели вы думаете, что фэтры будут разбираться в обвинениях?

— Ладно, я понял. А что вы говорили про ваши условия?

— Во-первых, признаёте ли вы, что я лучше представляю стратегию действий?

— Не факт, — осторожно ответил Грепп. — Я только готов признать, что у вас есть такая стратегия, в то время как у меня её ещё нет.

— Хорошо. Но мне требуется от вас такое доверие, которое может быть только между двумя братьями.

— У меня есть брат, фэтр. Я бы не доверил ему даже ржавого гвоздя. И уж точно не стал бы поворачиваться к нему спиной.

— Да? — Было видно, что Виктор растерялся. Грепп сообразил, что, произнося свою фразу, тот даже не мог подумать о подобных взаимоотношениях между братьями.

— Но я понял, что вы хотели сказать. Между нами должно быть полное доверие.

— Гораздо больше. Дело в том, что иногда вам придётся делать то, что вам не понравится. Даже более того, противоречит всем вашим взглядам, симпатиям и антипатиям. И вам придётся верить мне только на слово, что так и надо. Возможно, вам придётся пожимать руку последнему негодяю и улыбаться ему, заверяя того в своей дружбе, а честного человека отправить на плаху. Вы к этому готовы?