Интересно, когда Лука с Леонтием сообразили, что попали куда-то не туда? Наверное, когда увидали трактор… да еще не один. То-то, наверное, потрясение было! Поди, сразу же бросились бежать… вышли на дорогу. Тут, может, машина… какой-нибудь лесовоз. Ну да, все правильно – парни через дорогу, к реке, дальше пошли по берегу…дошли до пляжа, увидали странно одетых ребят, затаились… Присмотрелись. Раздобыли одежду. Куда теперь? Конечно, обратно к болоту! Близнецы – ребята сообразительные… однако, и любопытные, вполне могли и где-нибудь здесь поблизости побродить, любопытства ради.

Кстати, который сейчас час?

Алексей посмотрел в небо – солнце стояло почти прямо над головою. Значит, примерно полдень. Хорошо б до вечера сыскать близнецов… если это, конечно, те… Что там за тряпица на ветке… Да не одна! Лешка подошел ближе… и ощутил резкий прилив радости, как бывает, когда что-то долго-предолго ищешь и, наконец-то, находишь. Рубахи из грубой ткани, такие же штаны… Чистые, точнее сказать, выстиранные… Одежда Луки и Леонтия. Ну, теперь уж ясно – они это, они!

Скорее к Черному болоту!

Хотя… Они ведь не просто бросили одежду, а аккуратно развесили ее просушить. Значит, может быть, имели намерение за нею вернуться? И что теперь? Ждать из здесь? Хм, ждать… до второго пришествия. Алексей вдруг улыбнулся и, открыв дипломат, вытащил бумагу и ручку. Написал по-гречески:

– «Парни, жду вас на Черном болте, на том самом месте». Поймут – на каком? Да, вроде, не дураки Должны.

Черт, мотоцикл бы взять. Но для этого надо снова переправиться на ту сторону… О, велосипед!

Он стоял невдалеке от реки, прислоненный к дереву, сверкающий на солнце спицами дамский велосипед, с прикрепленной к багажнику сумкой из потертой искусственной кожи. Алексей вздрогнул – Ленка! Почтальонша Лешка! Ее велосипед, тут и гадать нечего. Как бы на нее не нарваться, Легка – баба глазастая, узнает, как пить дать, узнает. Снова придется прикидываться липовым родственничком Лешки Смирнова. Так ведь и в тот раз прикидывался… А сейчас – да еще в милицейской форме… Нет! Незачем осложнять парню дальнейшую жизнь.

Услыхав довольное фырканье и плеск, Лешка поспешно затаился в кустах. Ну, точно! Довольная, к велосипеду подошла Ленка – красивая, черноглазая, с длинными темно-русыми волосами – «цыганистая», как ее называли местные бабки. Этакая разбитная разведенка лет под тридцатник, сводившая с ума многих молодых мужиков и парней… Да и Лешка, надо признать, как-то тоже попался уже в ее любовные сети.

Ах, красива!

Легка купалась головой – видать, специально заехала в эти заросли – и теперь вытирала полотенцем золотистую, в водяных капельках, кожу. Эх, если б… Алексей сжал губы – нет, нет… Не нужно потом проблем.

Вытеревшись, Ленка натянула короткое платье прямо на голое тело и, подхватив велосипед, не спеша, двинулась по тропе. Лешка провожал ее из кустов жадным томительным взглядом… Когда женщина, наконец, скрылась, тряхнул головой, словно прогоняя какое-то наваждение, морок… Эх, Ленка, Ленка… Красивая ты баба… только несчастная.

Выждав некоторое время, Алексей выбрался на грунтовку и, тормознув попутку – груженый песком «МАЗ» – расслабленно откинулся на сиденье.

– Как участковый наш поживает, Иван? – трогаясь с места, поинтересовался водитель – мужик средних лет в промасленной куртке и летней вельветовой кепке.

– Ничего поживает, – Алексей улыбнулся. – Я у него сейчас на практике.

– А-а-а, – понятливо кивнул шофер. – То-то я и смотрю – лицо у вас незнакомое… Хотя, нет… – водитель на миг повернул голову. – Пожалуй, знакомое. У вас на машинном дворе родственник какой-нибудь не работает?

– Не работает, – Лешка отвернулся к окну. – Вы двоих мальчишек по дороги не видели? Светленькие, кудрявые, на вид – лет четырнадцать Из спортивного лагеря сбежали – ищем.

– Мальчишек? – переспросил шофер. – Видал. Да вот только что, у повороте на Чертову гать сидели. Светленькие, в коротких штанишках. Меня увидали – сразу тикать. Я им еще фарами помигал – мол, подвезти может… Ну, теперь ясно… Они, точно они! А чего убегли-то?

– Да черт их знает. С тренером, говорят, поругались, – Лешка подал плечами. – Вы тормозните тут где-нибудь…

Водитель послушно прижался к обочине:

– Искать, значит, будете?

– Работа наша такая!

Спрыгнув с подножки, Алексей поблагодарил шофера и, махнув рукой, быстро зашагал к повертке. На Чертову гать, значит, близнецы пошли… Ну, правильно, не дураки – по солнышку сориентировались, прикинули, что где. Черт, гоняйся теперь за ними! Покричать, что ли? Не должны бы далеко уйти, не должны.

Остановившись, Лешка громко, как мог, закричал:

– Лука-а-а-а! Леонтий!

Прислушался – тишина, только эхо, затихая, перекатывалось по распадкам.

– Леонтий! Лука!

Вот, черти…А, что, если они не к болоту пошли, а решили вернуться обратно к реке? Хорошо, что оставил записку.

Чу! Путник неожиданно для себя замер, еще до конца не сообразив – почему. Что-то не то было вот в этих вот комьях грязи, у большой, стоявшей в колее лесной дорожки, лужищи. Отпечаток босой ноги, вот что! И не один. Вон, здесь… И тут… Следы небольшого размера… Они! Близнецы! «Элетрорники»!

– Эге-ей! Леонтий! Лука-а-а!

И снова в ответ только эхо. Да куда ж они делись?

Алексей на ходу прикидывал – что расположено в этих местах на пути к болоту. Ну, вот эта почти позаброшенная дорога как раз и выведет к Чертовой гати; но от гати, до того места, где был трактор – шагать и шагать. Ну, парни-то об этом не знают. Дойдут? Дойдут. Только как бы в болотине не утопли – по Чертовой гати уж лет двадцать никто не ходит. Так, что еще тут? Заброшенная ферма… И две деревни – тоже заброшенные, туда только охотники да ягодники-грибники ходят. Зубово и Онфимово – так, кажется, называются. На машинном дворе мужики рассказывали, что здесь колхоз когда-то был, давно, лет, может, тридцать тому, а то и все сорок. Потом в райцентре завод построили – и все окрестные деревни через некоторое время повымерли… ну, не все, но маленькие и отдаленные – точно. Сначала начальную школу закрыли, потом медпункт, почту… отрубили электричество – все! Конец деревне. Красота – дорог никаких строить не надо, автобус по маршруту пускать – тоже, одна сплошная экономия. И это вот не в девяностые годы происходило, которые все ругают, а много, много раньше, при коммунистах еще.

Впереди, за рябиновыми зарослями показалась полуразрушенная изба. За ней – другие. Деревня! Онфимово…или Зубово. Запустение, унылость, провалившиеся крыши, пустые глазницы выбитых окон – и кому надо был их выбивать? Несколько гарей – следы пожарищ, не таких уж и лавних. И кто, спрашивается, поджог? Бомжей тут, вроде, нет… Молодежь пакостила? Или так, по пьянке? А что? На мотоцикле сюда вполне можно доехать, запросто.

Ага! Слева, в одной из изб, что-то мелькнуло, Лешка заметил боковым зрением… И тут же распластался в траве, услышав, как просвистела стрела. Между прочим, над самым ухом! И, раздраженно дрожа, впилась в повалившийся прогнивший забор.

– Леонтий! Лука!

– Изыди, отродие диавольское! Господи, спаси и сохрани…

Они!

– Да я это, парни, я, Алексей!

В ответ снова прилетела стрела, едва не поразив Лешку в плечо. Вот, черти…

– Да не стреляйте вы… Ну, как объяснить еще?

Господи! Алексей вдруг осознал, что кричит по-русски. И тут же исправился:

– Глаза-то протрите, отроки! Что, не узнали, что ли? Это ж я, Алексей!

– Не похож ты на Алексея, кентаврий сын! – отозвались из избы. – Отродье сатаны – вот ты кто!

– Сами вы отродья, – заругался Лешка. – Ну, Христом-Богом клянусь, я это!

Молодой человек поднялся на ноги и перекрестился.

В избе задумались – правда, пока замолкли, но и стрел больше не слали. Хороший знак.

Наконец, попросили подойти ближе. Алексей послушно подошел, улыбнулся:

– Ну, что, Аристофана еще будем ставить?

– Алексий! Алексий! Я ж тебе говорил, а ты – дьявол, дьявол…