Курган Романов, где козаки держали иногда свои ряды и собирали войско (17).

Острова на Днепре: Монастырский остров (18). Конский остров (18).

Самара впадает в Днепр против него. Она обильна рыбою и берега ее воском, медом и строев<ым> лесом и дичиною. Козаки называют ее святою рекою (18–19).

Князев остров (19).

Козацкий остров (19).

У козаков есть обычай принимать в свои ряды того, кто проплывет все пороги против течения (21).

Большой остров и около него десятки тысяч островов, которые служили скарбницами для козак<ов>. В войсковой скарбнице делили они свою добычу (26).

Козаки кое-где говорят о житье татар и об домах на двух колесах (42). Козаки ходят вброд пролив и на косе похищают из ханских та<бунов> лошадей.

С семи лет татарченок уже живет на своей воле, уже не спит в юрте и достает себе пищу сам стрелами (42).

Татары носят сапоги крытые, сафьянные, а тулуп вывернет шерстью вверх (43). И такой легкий, как птица: как только увидит заводского коня, так на него разом и перескочит, а его конь всё бежит сбоку, так что <потом> он опять на его перескочит (44). А ест он кобылину, а свинины, так, как и жид, не станет есть (44).

И что попадет, то всё и заберет: бабу с грудным младенцем, быка, корову, овец, коз и проч. А свиньи не возьмет, бесовский сын. Возьмут свиней всех, заколют в овине, да и зажгут (50). Так проклятые и норовят, чтобы стать спиною к солнцу. А как солнце в глаза, ну, что ты прикажешь? ни за что не рассмотришь, только жмуришь глаза.

Запасается козак вареным просом, ест саламату (63). Полковник приказывает на повозки брать съестное и всё лишнее, а с собой кроме оружия ничего не брать.

Крестьянам позволяется варить пиво только во время свадьбы и крестин.

6. "…неожиданно слышит дворянство…";

<… неожи?>данно слышит дворянство и высокой род козаков именитых. Уважение черни к таковым.

Простые козаки, мещане и купцы платили в казну разные подати. Избирали благородные.

Слова два скажу о языке.

Несправедливо приписывают древним козакам козацкие и чумацкие какие-то поступки. Что придали и заставили их так говорить и действовать бандуристы — это не доказательство, они пересказы<вали> по своим понятиям и речам. Песни сочинялись в народе и большею частию после той эпохи, которую они изображают.

Староство Чигиринское было очень значительно. Глава <его> Чаплинский с подстарост<ы> был сделан гетьманом.

«Мать козацкая еще не умерла, по крайней мере, пока имеем саблю, имеем эту надежду». Субботово было подарено Хмельницк<ому> Михайле Чигиринск<им>, покойным старостою. Чаплинский притеснил его и отнял у Хмельницкого.

Гайдамаки, услышавши, сами приходят целою ватагою или полком.

Помнить, что между русскими и козацкими фамилиями были и польские и что было две партии, русская и польская.

Osman разбил поляков. Михайло Хмельницкий остался на месте, сражен, а сын Зиновий взят в плен, но два года после татарин Ярис его выкупил из плена.

В битве с турками при Цоцоре под Жолкевским Михайло Хмельницкий находился в качестве сотника. Он уже был секретарем или, лучше, принимателем у старосты чигиринского Ивана Даниловича.

7. Размышления Мазепы

Такая власть, такая гигантская сила и могущество навели уныние на самобытное государство, бывшее только под покровительством России. Народ, собственно принадлежавший Петру издавна, [униженный] рабством и [деспотизмом], покорялся, хотя с ропотом. Он имел не только необходимость, но даже и нужду, как после увидим, покориться. Их необыкновенный повелитель стремился к тому, чтобы возвысить его, хотя лекарства его были слишком сильные. Но чего можно было ожидать народу, так отличному от русских, дышавшему вольностью и лихим козачеством, хотевшему пожить своею жизнью? Ему угрожала <у>трата национальности, большее или мень<шее> уравнение прав с собственным народом русского самодержца. А не сделавши этого, Петр никак не действовал бы на них. Всё это занимало преступного гетьмана. Отложиться? Провозгласить свою независимость? Противопоставить грозной силе деспотизма силу единодушия, возложить мужественный отпор на самих себя? Но гетьман был уже престарелый и отвергнул мысли, которые бы дерзко схватила выполнить буйная молодость. Самодержец был слишком могуч. Да и неизвестно, вооружилась <ли бы> против него вся нация и притом нация свободная, <которая> не всегда была в спокойствии, тогда как самодержец всегда [мог] действовать, не дав<ая> никому отчета. Он видел, что без посторонних сил, без помощи которого-нибудь из европейских государей невозможно выполнить этого намерения. Но к кому обратиться с этим? Крымский хан был слишком слаб и уже презираем запорожцами. Да и вспомоществование его могло быть только временное. Деньги могли его подкупить на всякую сторону. Тогда как здесь именно нужна была дружба такого государства, которое всегда бы могло стать посредником и заступником. Кому бы можно это сделать, как не Польше, соседке, единоплеменнице? Но царство Баториево было на краю пропасти и эту пропасть изрыло само себе. Безрассудные магнаты позабыли, что они члены одного государства, сильного только единодушием, и были избалованные деспоты в отношении к народу и непокорные демокра<ты> к государю. И потому Польша действовать решительно <не могла>. Оставалось государство, всегда бывшее в великом уважении у козаков, которое хотя и не было погранично с Малороссией, но, находясь на глубоком севере, оканчивающееся там, где начинается Россия, могло быть очень полезно малороссиянам, тревожа беспрестанно границы и держа, так сказать, в руках Московию. Притом шведские войска, удивившие подвигами своими всю Европу, ворвавшись в Россию, [могли] бы привести царя в нерешимость, действовать <ли> на юге против козаков или на севере против шведов.

В таких размышлениях застало Мазепу известие, что царь прервал мир и идет войною на шведов.

1. Междоусобные войны. Отрывки по истории Рима

1. Марий и Силла (за 88 л. до р. Х.). Беспокойства не кончились в Риме. Один за другим стали появляться честолюбцы, наперерыв спешившие захватить и присвоить себе верховную власть. Марий был первый такой честолюбец, но у него был непримиримый враг Силла. Силле удалось наконец выгнать его из Рима. В это время понтийский Митридат объявил [римлянам] войну. Римляне победами своими принудили его заключить мир. Марий, пользуясь отсутствием Силлы, собрал войско, истребил всех его приверженцев и остался властвовать в Риме. Однако ж недолго он властвовал. Силла возвратился с огромным войском, выгнал его снова, истребил в свою очередь казнями и ссылками его приверженцев и заставил провозгласить себя бессменным диктатором. Наконец в глубокой старости, наскучив властью, сложил с себя диктаторство и кончил дни свои в уединении.

2. Помпей и Цезарь (за 60 л. до р. Х.). Митридат снова объявил войну. Римляне, несмотря на свои победы, отчаялись склонить к миру этого гордого, непреклонного монарха. Одно только низкое средство Помпея, вооружившего против него его собственного сына Фарнака, поразило Митридата. С горести он заколол себя. После сего Помпей быстро покорил всю почти Азию. В это время появился новый честолюбец Юлий Цезарь. Заговор Катилины, имевший его покровительство, был разрушен оратором Цицероном. Но несмотря на это он успел присоединиться к управлявшим тогда Римом Помпею и Крассу и составить вместе с ними триумфирство. Цезарь и Помпей оба стремились к верховной власти и потому не могли быть в согласии. За 49 л. до р. Х. Цезарь одержал над ним; победу при Фарсале. Помпей был убит, а Цезарь провозглашен бессменным диктатором и повелителем войска. Напрасно ревностные республиканцы силились пр<отивиться?>, всё покорилось Цезарю, и начальник их Катон, последний добродетель<ный республиканец, кончи>л жизнь свою самоубийством. Цезарь огромною республикою <управлял с> благоразумием. Цезарь считался ученейшим мужем своего века. Кро<ме того, что славился как?> полководец, он был вместе с тем и красноречивый умный писат<ель, описавший случ>ившиеся во время его происшествия. Его записки дошли и до нас. В <Риме нашло>сь несколько человек, думавших воскресить республику; хотя в <теперешнем(?) государст>ве она не могла никогда существовать. Начальником заговорщи<ков был Брут, потомок п>режнего Брута. Сторону их держали много сенаторов, и в <то время как Цезарь> уже хотел назвать себя царем, они в полном собрании сената <нанесли ему> 23 раны кинжалами. Цезарь умер. Это сильно поразило. К нему <вспыхнуло сочувствие(?), загов>орщики, боясь мщения, убежали.