Наивно предполагать, что, для того чтобы быть избавленным от конкуренции с другими, прогрессирующими видами, доисторическим животным нужно оказаться пленниками на вершине мезас или на каком-нибудь маленьком островке. Большой остров и даже целый материк могут с таким же успехом оказаться «заповедником». — Австралия — «потерянный мир» сумчатых, Мадагаскар — «заповедник» лемуров, Новая Зеландия — первоящеров, а еще совсем недавно — и гигантов из птичьего мира. Даже некоторые малопригодные для большинства животных местности могут оказаться надежным убежищем для приспособившихся к этим условиям. Какой-нибудь участок девственного леса, болото, высокая гора, подземная пещера — всюду могут оказаться «потерянные миры». Впереди еще много удивительнейших зоологических открытий…

«Неизвестная земля» зоологов

По правде говоря, для пытливого зоолога вся наша планета может быть названа «неизвестной землей».

Что уж говорить об ихтиологах и других специалистах, изучающих морских животных: фауна океанов, покрывающих почти три четверти поверхности земного шара, обещает широчайшее поле деятельности. Думается, что до сих пор мы знаем о существовании еще не всех самых больших представителей морской фауны. В самом деле, существование гигантского «морского змея», вызывающее столько недоверия, сегодня не столь уж сомнительно: спорят лишь о его внешности и размерах.

В море каждая заброшенная сеть несет надежду на поимку чего-нибудь нового. Так, в одном только Калифорнийском заливе в 1952 году было выловлено не менее пятидесяти новых видов и разновидностей рыб, а этот залив не какое-нибудь труднодоступное место. Нет даже необходимости самому заниматься рыбной ловлей, чтобы открыть новый вид. Ихтиологи, описавшие новых калифорнийских рыб, впоследствии обнаружили, что некоторыми из их «крестников» торгуют на мексиканских базарах!

Такие открытия возможны не только на рыночных площадях городов и сел. Некоторые млекопитающие и птицы новых для науки видов и родов были открыты в коллекциях музеев, а однажды даже… в зоологическом саду.

Казалось бы, что сухопутную и пресноводную фауну мы знаем лучше, чем морскую, а следовательно, здесь не так легко обнаружить новые для науки виды. По правде говоря, все зависит от размеров животных.

Энтомолог, например, может обогатить науку, исследуя насекомых своего сада. Столь же велики возможности открытий и для натуралистов, специализировавшихся на изучении других сухопутных или пресноводных беспозвоночных. А если они займутся обследованием глубоких колодцев, пещер и подземных рек, то они наверняка сделают интереснейшие находки. Пещероведы-спелеологи то и дело открывают новые и новые виды беспозвоночных животных; создался даже особый раздел зоологии, изучающий подземную фауну.

«Но, — пишет доктор Морис Бертон из Британского музея, — если удовлетвориться насекомыми, пауками и другими маленькими существами, то незачем искать их в труднодоступных местах: новые формы их можно найти на пороге своего дома».

Что же удивляться большой добыче энтомологов: каждый год они описывают примерно по пяти тысяч новых видов насекомых.

Описания новых видов сухопутных позвоночных малых размеров уже более редки, и все же ежегодно они насчитываются десятками. В большинстве случаев речь идет о маленьких грызунах, иногда о малых рукокрылых, насекомоядных, сумчатых, реже — о птицах, еще реже — о пресмыкающихся и земноводных.

Однако, как только дело коснется открытия неизвестных животных больших размеров, так поле деятельности зоолога сразу сужается: в общем, оно ограничивается уже указанными нами районами. Отметим все же, что, исключая даже Антарктиду, плохо или совсем не изученные районы представляют собой все же примерно десятую часть поверхности суши.

Впрочем, всякий, кто хоть немного путешествовал, знает, что даже в наилучше изученных краях существуют малодоступные уголки, которые могут послужить убежищем неизвестных науке животных.

Вот один из замечательных примеров.

Альпийский «червь с лапками»

Уже много раз рассказывали о том, что в швейцарских и австрийских Альпах встречается некая «ящерица» длиной от 60 до 90 сантиметров, которую еще никогда не удавалось изловить.

Понаслышке, это загадочное существо, обычно называемое татцельвурм, то есть «червь с лапками», хорошо известно всем жителям Альп. Впрочем, из долины в долину это название меняется: бергштуцен, даацлвурм, а то и праатцельвурм. В одном баварском руководстве для охотников и натуралистов это животное было названо даже штоллвурм (пещерный червь). В этой книжке есть весьма занятное изображение этого «пещерного червя»: нечто вроде чешуйчатой сигары, вооруженной устрашающими зубами и обладающей какими-то ничтожными остатками лап. Рисунок этот был сделан автором книжки на основании указаний одного из его друзей, якобы убившего однажды загадочного «червя».

Но вот горе — никогда труп или хотя бы скелет не был исследован учеными.

В том, что животное существует, не может быть сомнения. Проведенное в 30-х годах группой корреспондентов местных газет и научных журналов расследование позволило собрать и сопоставить свидетельства примерно шестидесяти очевидцев. Все они сходятся на том, что животное имеет в длину от 60 до 90 сантиметров, что его тело скорее цилиндрической формы, причем задняя часть его как бы внезапно обрывается. Оно коричневатого цвета на спине, более светлое — на брюхе. У него короткий толстый хвост, большая голова с выпуклыми глазами, шея не намечена. Лапки так малы, что некоторые очевидцы отрицают наличие у него задней пары. Уверяют также, что животное покрыто чешуей, но это подтверждают не все. Во всяком случае, все сходятся на том, что оно шипит, как змея.

Конечно, некоторые рассказы о татцельвурме могут показаться подозрительными. Так, утверждают, что он способен делать прыжки от двух до трех метров. Ему приписывают также по меньшей мере удивительною для ящериц злобность. Говорят даже, что животное очень ядовито, что «одно его дыхание несет смерть».

Несмотря на множество рассказов, относящихся к татцельвурму, многие натуралисты сомневаются в его существовании. Некоторые скептики утверждали, что легенда о «черве с лапками» не выдерживает критики уже по той простой причине, что якобы не существует ядовитых ящериц.

Если в общем это и верно, то все же есть исключение: ядозубы. Это единственное семейство ядовитых яшериц, опасных даже для человека. Известно всего три вида ядозубов: жилатье (Мексика), эскорпион (Техас, Аризона) и лантанот (остров Борнео). Эти неуклюжие и малоподвижные ящерицы достигают 75 сантиметров длины и вполне заслуживают данное им прозвище, хотя оно и не вполне точно. Под нижней челюстью у них расположены ядовитые железы. При укусе мышцы сдавливают железы, и яд вытекает в рот ящерицы. По бороздкам зубов он проникает в рану. От укуса ядозуба мелкие животные умирают через несколько минут, для человека укус очень болезнен, но смертельным бывает крайне редко.

Плотное телосложение, короткий и толстый хвост сходятся с описаниями внешности татцельвурма. Поэтому австрийский натуралист доктор Николуси заочно окрестил это загадочное животное — назвал его «ядозуб европейский».

Назидательный урок, который можно извлечь из истории татцельвурма

Название, заочно данное неизвестному животному доктором Николуси, все же вызывает сомнение: основные признаки загадочного существа еще далеко не установлены. Согласно заявлению одного австрийского школьного учителя, встретившегося с татцельвурмом при исследовании пещеры Темпельмауэр, вряд ли это пресмыкающееся. Вот что он рассказывает:

«Внезапно у входа в грот я увидел змееобразное животное, растянувшееся на гниющих растениях, покрывавших землю. Оно не двигалось и пристально следило за мной удивительно большими глазами. Я с первого взгляда узнаю любое животное местной фауны и сразу же понял, что передо мной находится неизвестный науке татцельвурм. Возбужденный и радостный, хотя одновременно и слегка встревоженный, я попытался схватить его… Напрасно! С проворством ящерицы животное исчезло в какой-то дыре, и все мои усилия обнаружить его оказались тщетными. Я уверен, что не стал жертвой воображения и совершенно ясно видел это животное. Наблюдавшийся мной татцельвурм обладал коротенькими, как бы атрофированными лапками. Длина его не превышала 40–45 сантиметров. Вероятнее всего, татцельвурм — редкая разновидность саламандр, живущая в сырых пещерах и лишь изредка появляющаяся наружу».