Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Зачем мне адвокат? Я возьму с собой лягушку и проделаю перед судьями все мои опыты… Сеченов не был революционным демократом, но он был демократом в жизни и революционером в науке. Он был пропитан свободомыслием, этот сын крепостной крестьянки, ставший гордостью науки. Под строгими названиями на переплётах его сочинений бурлили страсти, превращая в руины догмы, запорошённые вековой пылью идеализма. В. И. Ленин писал из Женевы матери: «Дорогая мамочка!… Я прошу… купить мне некоторые книги. О русско-французском словаре я писал. Добавлю ещё Сеченова «Элементы мысли» (недавно вышедшая книга)».

В тюрьму его не посадили, но прочно закрепилась за ним в кругах правительственных слава человека «политически неблагонадёжного». Министр внутренних дел Валуёв заносит в специальную справку о неугодных сочинениях, которую готовил для Муравьева-вешателя, «Рефлексы головного мозга» Сеченова (профессора Медико-хирургической академии, наиболее популярного теорика в нигилистическом кружке) и заключает свой донос такой рекомендацией: «Ввиду вышеизложенного представляется вопрос: не будет ли полезно обратить внимание безотлагательно на названных лиц?…»

Сеченову постоянно мешали работать, обижали как могли, расстраивали, едва выпадет случай. Он был фактически изгнан из Медико-хирургической академии. Места в Петербурге ему не нашлось, и шесть лет он живёт в Одессе. Потом Петербургский университет, совет профессоров ходатайствует о присуждении ему звания почётного профессора. Отказ. Уже в третий раз крупнейшие учёные России ставят вопрос об избрании его в академию и три раза получают отказ. Академия наук «сочла за особое удовольствие» избрать Сеченова своим почётным членом меньше чем за год до смерти. Выживают из Петербургского университета, а в Московском делают всемирно известного физиолога приват-доцентом! Едва начал он читать рабочим лекции на Пречистенских курсах, «не утвердили в должности», запретили лекции. Когда читаешь биографию Сеченова, хорошо видно, что ему всю жизнь пакостили. Не кто-то конкретный, не некий враг, врагом был весь романовский дом, пакостил строй.

И ещё одна характерная черта его биографии: всегда рядом с Иваном Михайловичем интересные, большие, талантливые люди. Прямо с детства. Он родился в селе Тёплый Стан Симбирской губернии. Это родина выдающихся учёных – братьев Ляпуновых, знаменитого педиатра Нила Филатова и кораблестроителя Алексея Крылова. Они дружили семьями и даже породнились. В Михайловском инженерном училище (великого физиолога готовили в сапёры) он занимался с Достоевским и Григоровичем. Студентом Московского университета он слушал первое чтение рукописи Островского «Бедность – не порок» в доме Аполлона Григорьева.

Он путешествует по Швейцарии с Менделеевым, встречает рождество в Париже с Бородиным. В Берлине он познакомился с Гельмгольцем. В Петербурге работал с Боткиным. Некрасов заказывает ему статью для «Современника» (цензура запретила печатать статью). Писал Мечникову после отвода его кандидатуры в академики: «Верьте мне или не верьте, но вслед за этой подлой комедией меня взяло одну минуту такое омерзение и горе, что я заплакал…» Дружил с Тимирязевым, историком Ключевским, физиками Умовым и Столетовым, художниками Репиным и Ивановым, певицей Неждановой.

Великий учёный Сеченов – сама скромность. Он удивительно как-то незаметен, этот невысокий человек в толстом чёрном сюртуке, с жидкой бородкой и рябым лицом. Профессор Б. М. Житков вспоминал: «…В Тёплом Стане Иван Михайлович обыкновенно бывал в очень хорошем расположении духа, делал визиты соседям и играл в карты, всегда в безденежные игры. Он умел хорошо беседовать с малообразованными деревенскими женщинами, без всякого усилия удерживаясь в кругу их домашних, садовых и кухонных интересов». Он отменял все торжества в свою честь, а в завещании просил, чтобы не было венков, цветов и речей.

Сеченов умер от воспаления лёгких глубокой осенью 1905 года. В Третьяковской галерее я долго стоял пред его портретом, смотрел в его умные добрые глаза и думал о том, как трудно все объяснять словами и как много рассказала об Иване Михайловиче Сеченове кисть Репина.

Этюды об ученых - pic_108.jpg

Роберт Скотт:

«БОРОТЬСЯ ДО ПОСЛЕДНЕГО СУХАРЯ…»

Этюды об ученых - pic_109.jpg

6 июня 1968 года в далёкой Антарктиде полярники в минуте молчания прервали дела свои и заботы. 6 июня 1968 года маленький английский городок Девонпорт выглядел особенно строгим и торжественным. В тот день исполнилось сто лет со дня рождения капитана Роберта Фолкона Скотта – человека, победившего Южный полюс и смерть.

В ноябре 1912 года Эдвард Аткинсон, врач экспедиционного судна «Терра Нова», со своими товарищами нашёл занесённую снегом палатку, в которой лежали три трупа. Скотт умер последним из этих троих. Он отбросил отвороты своего спального мешка, словно намереваясь встать и идти дальше. Его рука лежала на теле зоолога и медика Эдварда Уилсона – самого стойкого из его друзей, – он словно будил его от ледяного сна и звал в пургу, в новый, последний переход. Под плечом Скотта лежала маленькая сумка с несколькими письмами и тремя записными книжками. В последней книжке запись обрывалась на дате 29 марта 1912 года.

На месте их гибели потом поставили крест из австралийского красного дерева трёх метров в высоту, на котором под именами погибших легла строка из «Улисса» Тен-нисона: «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Хорошая строка: они боролись и искали, нашли и не сдались.

Роберт Скотт родился в семье потомственного моряка, и путь его был предначертан заранее. «Было решено, что мальчик будет служить во флоте, как и многие из его предков», – писал Дж. Бэрри, биограф Скотта. Роберт считал себя ленивым и боялся этого. Доводить каждое дело до конца и избегать праздности стало его программой на всю жизнь. В предсмертном письме жене он писал о своём маленьком сыне: «Больше всего он должен остерегаться лености, и ты должна охранять его от неё. Сделай из него человека деятельного. Мне, как ты знаешь, приходилось заставлять себя быть деятельным…»

Если это так, он умел заставлять себя. Он прошёл в английском флоте путь от мичмана до капитана – деятельный, энергичный, скупой на эмоции, практичный человек долга.

В январе 1902 года Роберт Скотт – начальник экспедиции на судне «Дискавери» – впервые сошёл на берег Антарктиды. В ноябре того же года вместе с Уилсоном и Шеклтоном на трёх собачьих упряжках он пошёл к Южному полюсу. Но пурга, холод и голод заставили его повернуть назад. С этой поры он вцепился в ледяной материк мёртвой хваткой. Южный полюс стал звездой и проклятием его жизни. Уже умирая, он писал о своём последнем путешествии: «Насколько оно было лучше спокойного сидения дома в условиях всяческого комфорта!» Он выбрал свой путь и шёл по нему упорно и мужественно, даже в мыслях не пробуя изменить отмеренной ему судьбы.

В 1907 году Шеклтон отправился на штурм полюса без него и отступил, не дойдя 179 километров до цели. Своими страданиями он заслужил 20 золотых медалей географов всего мира, но полюс остался непокорённым. В 1910 году Скотт начал последний и решительный штурм. Мог ли он предполагать тогда, что судьба первооткрывателя полюса Южного решилась на Северном полюсе?

А случилось это так. В 1909 году американец Р. Пири достиг Северного полюса. Узнав об этом, норвежец Амундсен резко меняет свои планы: нет, к Северному полюсу идти ему теперь незачем, он поплывёт в Антарктиду, он будет штурмовать полюс Южный. Скотт узнал об этом, когда норвежцы были уже в Антарктиде. Он понимает: ухватись Амундсен первым за земную ось – его, Скотта, экспедиция будет выглядеть очень бледно. Он полон томящих предчувствий, но ни на минуту энергия не изменяет ему. Вместе с четырьмя спутниками он идёт к полюсу. Сотни миль ледяных пустынь проходят они, прежде чем с тревогой замечают на горизонте тёмную точку. «Точка эта оказалась чёрным флагом, привязанным к полозу от саней… – пунктуально записывает он в дневник 16 января 1912 года, – норвежцы нас опередили. Они первыми достигли полюса. Ужасное разочарование! Мне больно за моих верных товарищей… Конец всем нашим мечтам. Печальное будет возвращение».

53
{"b":"10339","o":1}