Дворец «Пелла» представлял собой несколько отдельно стоявших строений (павильонов), отличавшихся друг от друга по характеру зданий. Два из них стояли на берегу озера, а между ними размещался огромный дворец, в котором особенно прекрасным был большой зал, оформленный в помпеянском вкусе. По сторонам дворца шли служебные помещения, кухни, оранжереи, сараи – и все эти постройки соединялись галереями, арками, колоннадами так, что составляли как бы одно огромное здание.

Вот эту великолепную постройку при Павле I разобрали до самого фундамента, а весь строительный материал перевезли в Санкт-Петербург для возведения Михайловского замка. К концу октября 1797 года стены замка были подведены под крышу, а для защиты от дождей и снега его покрыли временной кровлей. В следующем году началась внутренняя и наружная отделка замка, однако готовиться к ней начали значительно раньше.

В Риме было заказано большое количество копий с античных скульптур, выполненных из белого мрамора. Среди них – портреты Марка Аврелия, Антиноя, различные изображения Венеры, статуи Аполлона Медицейского, Вакха, Пандоры, а также несколько скульптурных групп: «Лаокоон», «Амур и Психея», «Диана и Эндимион». «На живопись, выписание из чужих краев живописцев и заказ иностранным живописцам» предполагалось употребить 150 000 рублей.

К выполнению живописных работ привлекались и русские художники. Например, С.Ф. Щедрину поручили написать восемь картин «в Большой передней зале», А.Е. Мартынову – «шесть больших картин для библиотеки Его Императорского Величества в среднем зале», Г.И. Угрюмову – «две большие картины для Кавалергардского зала».

К главному фасаду замка, облицованному гранитом и мрамором, подводили три каменных моста: средний и два боковых, располагавшихся под углами. Средний мост, как и центральный проезд главных ворот, предназначался для царственных особ и иностранных послов.

Главным южным фасадом замок выходил прямо на гранитный берег канала, отчего казался с этой стороны прямо вырастающим из воды. «Своим неприступным видом, – пишет В.К. Шуйский, – постройка напоминала средневековые рыцарские замки и крепости. Это впечатление усиливал гранитный парапет площади с полубастионами и амбразурами для шести бронзовых пушек, смотревших в сторону тех, кто приближался к замку. Такое же количество пушек было обращено в сторону Невы».

Под сделанным из пудожского мрамора аттиком главного фасада Михайловского замка находится большой барельеф, изображающий историю, с различными эмблемами сухопутных и морских побед, искусств и художеств. Портал поддерживают четыре колонны из красного мрамора, из такого же мрамора сделаны восемь боковых скульптур.

Одним из наиболее примечательных элементов убранства дворцовых павильонов являются гипсовые рельефы, установленные над полуциркульными окнами первого этажа. Долгое время считалось, что рельефы выполнены на сюжеты «библейских сцен», потом их стали называть «античными темами», «сценами из античной жизни» и т. д.

М.Г. Колотов и Ю.И. Трубинов, подробно и внимательно изучившие их, считают, что из семи оригинальных композиций пять представляют собой сцены из греческих мифов о Дионисе. Открывается этот цикл сценой, которая изображает рождение бога, когда младенец-Дионис появляется на свет (второй раз) из бедра Зевса, а принимает его на руки Гермес, сзади которого стоит Персефона.

Далее следует панно, представляющее встречу Диониса с нимфами, которые предлагают юному богу на выбор колосья пшеницы и виноградные гроздья. Веселый и прекрасный бог, дающий людям силы, радость и плодородие, конечно, выбрал виноградные гроздья.

Третья композиция представляет, как Дионис вручает двум пляшущим вокруг него менадам сочные виноградные кисти. На четвертом рельефе бог, воплотившийся в прекрасного юношу, ведет за собой утомленного коня, а сопровождающие его менады несут на головах сосуды с вином.

Завершает дионисийский цикл сюжет, в котором Дионис изображен восседающим на скале: бог увенчан венком из виноградных листьев, а в руках держит виноградные гроздья. Стоящие перед ним нимфы вливают вино в огромный сосуд – пифос.

Декор Михайловского замка отличает прекрасная лепка, умелая компоновка сюжетов и другие художественные достоинства его: весь он пронизан светлым и радостным мироощущением. «Выбор и трактовка его сюжета, – пишут авторы исследования, – несколько диссонируют с суровым обликом массивного павильона, на фасадах которого уместнее бы выглядели батальные сцены». Причина подобного несоответствия кроется в том, что панно эти первоначально предназначались для оформления Мраморной столовой Гатчинского дворца, где сцены дионисийского цикла выглядели бы на своем месте. В дальнейшем на фасадах Михайловского замка оказались их повторения: более того, украшение парадной столовой в Гатчине повторилось в оформлении не только павильонов, но и интерьеров Михайловского замка.

Павел I переселился в Михайловский замок, когда еще не успели даже просохнуть стены нового здания, и, по свидетельству очевидцев, в помещениях замка «стоял такой густой туман, что несмотря на тысячи восковых свечей, едва мерцавших сквозь мглу, всюду господствовала темнота». Но прожить здесь ему пришлось всего сорок дней: 11 марта 1801 года Павел I был задушен в собственной спальне гвардейцами-заговорщиками.

После смерти императора замок был заброшен до 1823 года, а потом его передали в ведение Военно-инженерного ведомства, отсюда и второе его название – Инженерный замок. Тогда же были засыпаны рвы, а по соседству проложена Садовая улица.

Первые дворцовые здания в Кремле, по всей вероятности, существовали уже в первой половине XII века. Они располагались напротив Грановитой палаты – на самом высоком в Кремле месте. Эти дворцовые здания представляли собой небольшие деревянные хоромы, служившие для князей временным пристанищем – летними покоями, а зимой московские князья жили в отапливаемых избах.

В XIII веке, когда князья поселились в Москве постоянно, старое место на кремлевском холме оказалось тесным, и великокняжеский дворец пришлось переместить к востоку. В XIV веке великий князь Иван Данилович Калита значительно расширил свой двор, а вместо деревянной церкви «Спаса на Бору» выстроил каменный храм. Принимая во внимание почти монашеский образ жизни князя, можно предположить, что его дворец был небольших размеров и отличался простотой убранства.

При Дмитрии Донском и его сыне Василии Дмитриевиче великокняжеский дворец стал уже гораздо обширнее и отличался некоторым великолепием. Крыша набережного терема была вызолочена, а на дворе поставлены часы. Как отмечается в летописи под 1404 годом, «на всякий час ударяет молотом в колокол, размеряя и расчитывая часы нощные и дневные; не бо человек ударяше, но человековидно, самозвонно и самодвижно, страннолепно некако сотворено есть человеческой хитростью, преизмечтано и преухищрено».

Что же касается устройства самого дворца, то он, как и все великокняжеские и боярские хоромы того времени, состоял из маленьких особняков, соединенных между собой переходами. Во втором ярусе дворца находились приемные палаты, а сам князь с семейством жил в верхних надстройках – теремах; нижний ярус предназначался для лиц, составлявших княжеский двор, и слуг.

Несмотря на красоту и относительную роскошь Кремлевского дворца XV века, характер его, как и всего Кремля, был деревенским. Ибо все постройки, кроме кремлевских стен и нескольких церквей, были деревянные, больших и величественных строений совсем не было.

Таким дворец оставался до конца XV века, когда князь Иван III приступил к созданию такой столицы, которая соответствовала бы величию и славе Русского государства. Для исполнения этой задачи он пригласил опытных зодчих из Италии, которые начали свою работу с полного разрушения кремлевской деревянной старины и замену ее новыми величественными постройками.