Анжелика вытащила увесистый кошелек и бросила его ей в подол. Девушка взяла его дрожащими руками, румянец снова залил ей щеки.

— Мадам, что я могу сделать для вас? — снова спросила она.

Анжелика кивнула на сумочку.

— Покажи мне, что там.

После минутного раздумья девушка вытащила бутылочку с темной жидкостью.

— Знаете ли вы, для кого предназначена эта отрава?

— Что вы имеете в виду, мадам?

— Может быть, вы этого не знаете, но я думаю, что ваша хозяйка уже два раза пыталась отравить меня. Что сможет удержать ее от третьей попытки? Ведь я узнала эту маленькую девочку, которая дала вам флакон. Это дочь ля Вуазин, колдуньи, которую я тоже хорошо знаю.

— Мадам де Монтеспан приказала съездить за снадобьем, приготовленным колдуньей, но мне вовсе не было известно, для кого оно предназначено.

— Я думаю, что скоро мы это узнаем, — резко сказала Анжелика, — ибо я рассчитываю на вас. Думаю, что вы предупредите меня об опасностях, которые будут мне грозить. Держите уши и глаза открытыми и сообщайте мне все, что станет вам известно.

Анжелика крутила флакон в руке. Девушка робко протянула руку, чтобы взять его.

— Нет, — сказала Анжелика, — пусть он лучше будет у меня.

— Мадам! Сначала я почти ничего не могла понять. Но мало-помалу моя хозяйка распалилась и повысила голос: и вот тут-то я услышала: «Или эта женщина колдунья, или ля Вуазин дурачит нас. Все наши попытки потерпели неудачу. Кто-то ее, наверное, предупреждает. Но кто? Этому нужно положить конец. Вы пойдете к ля Вуазин и поговорите с ней. Я и так много ей плачу. Или она сделает то, что надо, или сама поплатится за все. Сейчас я напишу ей». Она села за бюро, написала записку и отдала ее Дюшесу. «Дадите ей прочесть, пусть она поймет, как я зла. Потом тут же сожгите записку. И не уходите оттуда, пока она не даст вам требуемого. Подождите, у меня есть платок, принадлежащий той, о ком мы говорили. Мне отдал его паж, он думал, что это мой. Но у меня нет связи ни с одной девушкой из ее прислуги после того, как она выгнала Терезу. И вообще, она какая-то странная женщина. И что только нашел в ней король?» Несомненно, она говорила о вас, мадам.

— Я тоже так думаю. И когда же Дюшес встретится с ля Вуазин?

— Сегодня ночью.

— Где и во сколько?

— В полночь в таверне «Золотой рог».

— Хорошо, вы во многом помогли мне. Теперь я на время позабуду о ваших пальчиках. Ну вот мы и в Сен-Жермене. Я бы не хотела, чтобы кто-нибудь видел нас вместе. Приведите себя в порядок. Потрудитесь хорошенько, вы выглядите ужасно.

Мадемуазель поспешно привела себя в порядок. Бормоча слова благодарности, она выскочила из кареты и скрылась.

— В Париж! — крикнула Анжелика кучеру, высунувшись из окна кареты.

Переодевшись в грубую одежду и, спрятав под черный платок волосы, Анжелика стала похожа на женщину из лавки. Она позвала Мальбрана. Еще раньше она вызвала его из Сен-Клу, хотя понимала, что подвергает Флоримона риску, оставляя его только на попечении аббата.

Мальбран, войдя в комнату, удивился, увидев там женщину из простонародья, но еще больше он удивился, узнав в ней мадам дю Плесси.

— Мальбран, я хочу, чтобы вы сопровождали меня.

— Вы и так неузнаваемы, сударыня.

— Там, куда я направляюсь, этого будет недостаточно. Я вижу, вы при шпаге. Возьмите еще и пистолет. Разыщите Флико и ждите меня в аллее за домом. Я выйду через садовую калитку.

— Все будет исполнено, сударыня.

Немного погодя Анжелика, сидя на лошади позади Мальбрана, прибыла на окраину Сен-Дени. Флико сопровождал их бегом. Они остановились у затемненной гостиницы «Три товарища».

— Оставьте лошадь здесь и дайте хозяину мелочь, чтобы он присмотрел за ней. Иначе нам не выбраться отсюда. В этой темноте лошадь может легко потеряться.

Мальбран сделал все, что приказала Анжелика, и пошел за ней. Он не задавал вопросов, лишь покусывал кончики усов да ворчал на грязь, которая не высохла даже под летним солнцем.

Было похоже, что этот район был знаком старому вояке. Наверное, в былые годы ему приходилось не раз здесь бывать. Неподалеку от того места, где они находились, стояла выкрашенная в красный цвет статуя Вечного Отца. Флико был в восторге, чувствуя себя здесь как дома.

В необычном дворце из грязи и битого щебня восседал Великий Керэ — Жанин

— Деревянный зад — в своей деревянной чашке, как на троне. Подданных у него было великое множество, и его могли бы доставить в любое место, стоило только пожелать. Но Жанин не любил суетиться. Темнота в его жилище была такой, что даже днем здесь горели масляные светильники. Деревянный зад любил вести именно такой образ жизни.

Добраться до него было нелегко. Раз двадцать посетителей останавливали люди не слишком благообразной наружности и спрашивали, какого черта им здесь надо. Флико говорил пароль, и их пропускали.

Наконец Анжелика добралась до Великого Керза. С собой у нее был увесистый кошелек, который она попыталась тут же всучить ему. Но Деревянный зад только презрительно посмотрел на нее:

— Не спеши!

— Кажется, ты не очень-то рад видеть меня, Жанин? Разве я не посылаю тебе то, что должна? Разве твои слуги не приносят тебе под Новый год сочного зажаренного поросенка, индюшку и три бочонка вина на великий пост?

— Слуги, слуги! Нужны мне эти ослы! Ты думаешь, у меня нет другого дела, как хлебать твой суп и пережевывать твое мясо? Да у меня столько денег, что я могу устроить пир тогда, когда захочу. Что я частенько и делаю. А у тебя, красавица, что — мало времени, что ты так редко заходишь сюда?

Повелитель нищих и бродяг был страшно раздражен. Он считал, что Анжелика просто пренебрегает знакомством с ним. Ему вовсе не казалось странным, что придворная дама ползет по полуметровому слою грязи, да еще рискуя жизнью среди бандитов, и все только для того, чтобы повидать его. Что ж, среди монархов такое возможно. Он был королем отверженных и знал своих подданных.

— Мы могли бы договориться с ля Рейни, если бы вы помогли нам. На кой черт он окружил нас полицейскими? Кому понравится быть в окружении полиции? Полиция нужна лишь для богатых дураков. Нам ведь приходится туго. Как нам жить дальше, что нам уготовано? Тюрьма… веревка… галеры? Он хочет нас извести, проклятый ля Рейни!

Жанин искренне горевал. «Двор чудес» доживает свои последние дни с тех пор, как ля Рейни стал лейтенантом полиции и распорядился поставить фонари на всех улицах Парижа.

— А это кто? — вдруг спросил Жанин, указывая черенком курительной трубки на Мальбрана.

— Друг. Ты можешь доверять ему. Его зовут «Точный удар». Ему отведена главная роль в том небольшом спектакле, который я собираюсь разыграть. Но его одного не хватит, нужны еще три-четыре человека.

— Те, которые знают, как играть… со шпагой или с дубинкой? Таких можно отыскать.

Анжелика поделилась с ним планом. Человек, который принес письмо колдунье ля Вуазин, встретит ее в кабачке. Они подождут, пока встреча закончится. А затем, когда этот человек выйдет, наши люди схватят его и…

— И р-раз! — Деревянный зад схватил себя рукой за горло.

— Нет, нет! Не надо крови. Мне нужно просто допросить его. Мальбран возьмет это на себя.

Проникнуть в дом ля Вуазин для бродяг не составляло труда. Они имели сообщников в ее собственном доме. Пикар был ее лакеем, а ее дочь была любовницей Коссака. С их помощью Жан-фонарщик легко может проникнуть к ля Вуазин. Несмотря на то, что колдунья имела доступ в широкое общество, одной ногой она стояла на «дне Парижа». Она понимала, как полезна дружба с Великим Керзом.

— Но ее-то не нужно выдавать? — обратил к Анжелике понимающий взгляд Великий Керз. — Мы не доносчики. Предателям — смерть! Власть отверженных вечна! — прорычал он. — И ля Рейни не уничтожит нас! В отбросах всегда остается росток жизни!

Анжелика плотнее запахнула плащ, она ощущала какую-то слабость. В тусклом свете масленых светильников лицо Великого Керза под шляпой со страусовыми перьями, казалось, было отмечено печатью Каина. Бородатые красные рожи окружали его со всех сторон, и лишь бледное изнуренное лицо Жана-фонарщика выделялось на этом фоне.