Ахмед увидел это и дико закричал. Челюсти сомкнулись на его торсе с лязгом, как опускная решетка збмка. Человек и зверь в облаке розовой пены исчезли под водой. Солдат, тащивших веревку, сбило с ног, и они повалились друг на друга.

Шредер подскочил к ним и схватил конец веревки. Дважды обернул ее вокруг талии и потянул изо всех сил, налегая всем весом. Из коричневой воды снова поднялся столб розовой пены: огромный крокодил, вцепившийся зубами в живот Ахмеда, с поразительной быстротой повернулся. Солдаты пришли в себя и с мрачными лицами ухватились за веревку. Вода неожиданно стала алой, и тело Ахмеда разорвало пополам, как обжора разрывает индейку.

Быстрое течение унесло кровь, сопротивление на другом конце веревки прекратилось, и люди попадали. Верхнюю часть тела Ахмеда вытащили на берег. Его руки дергались, рот судорожно открывался и закрывался, как у умирающей рыбы.

Далеко на реке из воды снова высунулся крокодил, сжимая в челюстях ноги и нижнюю часть тела Ахмеда. Подняв голову к небу, он принялся глотать. Обезображенное тело исчезло в пасти, и все увидели мягкое, бледное чешуйчатое горло.

Шредер гневно ревел:

– Этот грязный зверь задержит нас на несколько дней, если мы позволим! – Он повернулся к мушкетером, которые тащили обезображенный труп Ахмеда. – Тащите этот кусок мяса сюда.

Они подтащили тело к ногам полковника и со страхом смотрели, как он раздевается и стоит перед ними обнаженный: жесткие мощные мускулы играют на животе, из темных волос, скрывающих его низ, торчит толстый пенис. По нетерпеливому приказу полковника его обвязали веревкой под мышками, потом протянули заряженный мушкет и горящий фитиль; мушкет Шредер надел на плечо. Одной рукой он схватил неподвижную мертвую руку Ахмеда. Солдаты недоверчиво зашумели, когда Шредер ступил в воду, волоча за собой останки Ахмеда.

– Давай, грязная тварь! – гневно закричал он, когда вода дошла ему до колен и продолжала подниматься. – Хочешь есть? Ну, у меня есть для тебя кое-что пожевать.

Солдаты закричали от страха: выше по течению от того места, где стоял Шредер, образовался мощный водоворот, и крокодил понесся к человеку, оставляя на коричневой поверхности длинный след.

Шредер уперся и, взмахнув рукой, бросил тело Ахмеда вперед, навстречу приближающемуся крокодилу.

– Ешь! – крикнул он, снял с плеча мушкет и нацелил в приманку, которая покачивалась на воде всего в двух шагах от него.

Чудовищная голова поднялась над водой, раскрылась пасть, способная целиком проглотить жалкие останки Ахмеда. Шредер через прицел мушкета смотрел в разинутую пасть чудовища. Он видел на острых зубах клочки человеческой плоти, а за ними желтую, как сливочное масло, кожу гортани. Когда пасть раскрылась, автоматически опустилась мембрана, закрыв горло, чтобы вода не хлынула в легкие.

Шредер прицелился в глубину этой глотки и щелкнул затвором. Горящий фитиль упал, последовала некоторая заминка, пока загорался порох на полке. Шредер, не дрогнув, держал мушкет. Послышался оглушительный грохот, и из ствола, устремившись прямо в пасть крокодила, вылетел длинный серебристо-голубой язык. Три унции закаленных в ртути свинцовых пуль пробили мембрану и, разорвав дыхательное горло, артерии и плоть, проникли глубоко в грудную полость, раздирая сердце и легкие рептилии.

Крокодил изогнулся в такой судороге, что его гротескная голова, поднявшись из воды, едва не задела хвост, прежде чем в потоке пены рухнуть обратно. Крокодил развернулся, нырнул и снова вынырнул, продолжая содрогаться.

Шредер не стал смотреть на его смертные муки; он отбросил мушкет и нырнул в самую глубокую часть течения. Рассчитывая на то, что яростное биение крокодила отпугнет других смертоносных рептилий, он быстро, мощными гребками поплыл к противоположному берегу.

– Тяните его веревку! – крикнул Маацукер солдатам, которых словно парализовало шоком, и они сразу опомнились. Высоко держа веревку, чтобы она не касалась воды, они подавали ее вслед за Шредером, плывшим по реке.

– Внимание! – крикнул Маацукер, когда на поверхности показались сперва один, потом другой крокодил. Глаза крокодилов сидят на роговых выступах, и поэтому чудовища могли следить за предсмертными судорогами своего умирающего товарища, не высовываясь из воды.

Легкие всплески, производимые Шредером, не привлекли их внимания; лишь когда он был в десяти шагах от берега, один из крокодилов почуял его присутствие. Он развернулся и поплыл к полковнику; по обе стороны от его тупого рыла расходилась рябь.

– Быстрей! – закричал Маацукер. – Он за вами!

Шредер удвоил усилия, но крокодил быстро догонял его. С берега Шредера подбадривали криками, но когда полковник почувствовал ногами дно, крокодила отделяла от него только длина тела. Шредер бросился вперед, крокодил преодолел последний ярд, и его челюсти щелкнули всего в нескольких дюймах от ног человека.

Волоча за собой веревку, как хвост, Шредер устремился к деревьям, но опасность еще не миновала: драконоподобное существо выбралось из воды и на кривых лапах двинулось следом со скоростью, в которую не могли поверить наблюдатели. Шредер всего на фут опередил его, добежав до первого дерева и забравшись на низко нависшую ветвь. Ему с трудом удалось подобрать ноги так, что до них не добирались щелкающие челюсти, и из последних сил он поднялся по ветвям повыше. Рассерженная рептилия обошла ствол. Потом с сердитым шипением медленно отступила по берегу. Хвост крокодила, увенчанный похожим на петушиный гребнем, был высоко поднят. Крокодил добрался до воды и исчез под поверхностью.

Но он еще был виден, а Шредер уже крикнул через реку:

– Закрепите веревку!

Сам он обернул ее вокруг дерева, на котором сидел, и завязал узлом. Потом крикнул:

– Маацукер! Пусть люди быстрей строят плот. Они смогут тащить его против течения, держась за веревку.

Корпус «Решительного» очистили от водорослей и ракушек, и экипаж взялся за тросы. Корабль медленно выпрямился, сопротивляясь напору наступающего прилива.

Пока корабль лежал на берегу, плотники закончили подготовку новой мачты, и она ждала установки. Потребовалось общее участие, чтобы протащить длинный ствол на берег и поднять его на поручень. Снасти привязали к двум стоящим мачтам и подготовились к подъему.

Несколько команд взялись за веревки, Большой Дэниел и Нед руководили ими; длинный блестящий ствол сосны установили вертикально. Сэр Фрэнсис никому не доверил важнейшее дело – установить основание мачты в отверстие главной палубы, постепенно опуская ее так, чтобы она встала на кильсон корабля. Эта тонкая операция потребовала усилий пятидесяти человек и заняла почти весь день.

– Отличная работа, парни! – сказал им сэр Фрэнсис, когда мачта преодолела последние несколько дюймов и ее основание гулко встало на место. – Трави помалу!

Больше не поддерживаемая тросами мачта прочно стояла сама по себе.

Большой Дэниел, стоя по пояс в воде лагуны, крикнул на палубу:

– Горе сырным головам. Попомните мои слова: через десять дней мы выйдем из пролива.

Сэр Фрэнсис улыбнулся ему сверху вниз, стоя у поручня.

– Только сначала поднимем на мачту снасти. А этого не произойдет, если ты будешь стоять разинув рот и вывалив язык.

Он собирался отвернуться, но вдруг остановился и посмотрел на берег. Из-за деревьев показалась жена губернатора в сопровождении служанки; она остановилась над берегом, вертя в длинных белых пальцах ручку зонта, так что ярко раскрашенный круг привлек общее внимание. Даже Хэл, распоряжавшийся группой моряков на носу, бросил работу и смотрел на нее, как дурачок. Она сегодня оделась в привлекательный новый костюм с таким низким вырезом, что он открывал грудь почти до сосков.

– Мистер Кортни, – громко, чтобы пристыдить сына в присутствии его людей, обратился к нему сэр Фрэнсис, – займитесь своей работой. Где клинья для закрепления мачты?

Хэл вздрогнул, сильно покраснел под темным загаром и схватил тяжелый деревянный молот.