– Помолимся вместе о мире для ее души, – тихо сказал сэр Фрэнсис, и они оба склонили головы. Очень не скоро сэр Фрэнсис снова поднял голову. – Теперь остается обсудить только земное наследство, которое я тебе оставляю. Во-первых, Хай-Уэлд, наше семейное поместье в Девоне. Ты знаешь, что в мое отсутствие нашими землями и домом управляет твой дядя Томас. Документы о передаче титула у моего адвоката в Плимуте…
Сэр Фрэнсис говорил долго, подробно перечисляя и описывая свои владения в Англии.
– Я все записал для тебя в журнале, но книга может быть потеряна или захвачена раньше, чем ты сможешь изучить записи. Запомни все, что я говорил тебе.
– Я ничего не забуду, – заверил отца Хэл.
– Теперь о добыче, захваченной в этом походе. Ты был со мной, когда мы захватили и «Хеерлике Нахт», и «Стандвастигейд». Когда вернешься с добычей в Англию, позаботься, чтобы каждый из экипажа получил свою долю.
– Я сделаю это.
– Заплати все вплоть до пенни согласно закону королевской таможни. Только мошенник способен обманывать своего повелителя.
– Я буду верен своему королю.
– Мне не будет покоя за гробовой доской, если буду знать, что богатства, мои и моего короля, утрачены. Требую, чтобы ты дал клятву чести рыцаря Ордена, – сказал сэр Фрэнсис. – Поклянись, что никогда и никому не откроешь местонахождение добычи. В грядущие трудные дни, пока комета разрезает мое созвездие и определяет мою судьбу, враги могут попытаться заставить тебя нарушить эту клятву. Всегда помни девиз нашего рода. Durabo. Я выдержу.
– Клянусь честью и именем Бога: я выдержу, – пообещал Хэл.
Эти слова легко слетели с его языка. Он не знал, что, вернувшись к нему, они будут невыносимо тяжелы и ужасны.
На протяжении всей своей военной службы полковник Корнелиус Шредер командовал туземными войсками, а не солдатами со своей родины. Он предпочитал туземных солдат – они легко переносили трудности, и на них меньше влияли жара и солнце, холод и влага. Они не боялись болезней и лихорадки, которые косили белых людей, попадавших в тропический климат, и выдерживали голод. Они были способны жить и сражаться на том, что предоставляли дикари и эта ужасная земля, в то время как солдаты-европейцы в таких условиях болели бы и умирали.
У этого предпочтения была еще одна причина. Жизнь христиан ценится дорого, а язычников можно посылать на смерть без особых размышлений, как скот – ведь он ценится не так, как люди, и его можно спокойно отправлять на бойню. Конечно, все они воры и их нельзя подпускать к женщинам и выпивке, а когда приходится рассчитывать на их инициативу, они словно малые дети, однако под командованием славного голландского офицера их храбрость и воинственность перевешивают все недостатки.
Шредер стоял на возвышении и смотрел на длинную колонну пехотинцев, идущую мимо. Эти солдаты поразительно быстро оправились от последствий ужасной морской болезни: ведь еще накануне большинство даже встать не могло. Ночь на суше, несколько пригоршней сухой рыбы и лепешки из сорго, испеченные на углях, и утром они так же бодры и веселы, как в день отправления. Босые, они шли мимо вслед за белыми унтер-офицерами, легко несли тяжелые грузы и болтали на туземных языках.
Впервые со времени отплытия из Столового залива Шредер был в них уверен. Он снял шляпу и вытер лоб. Солнце едва поднялось над вершинами деревьев, а уже жарко, как в печи. Шредер посмотрел вперед, на ожидающие их холмы и леса. На карте, которую начертил рыжеволосый шотландец, была обозначена только береговая линия и ничего не говорилось о пересеченной местности, в которую они углубляются.
Вначале он двинулся по берегу, но там идти было очень трудно: под тяжестью ранцев люди при каждом шаге глубоко увязали в песке. К тому же пляжи перемежались утесами и скалистыми участками, которые еще больше задерживали продвижение. Поэтому Шредер повернул в сторону от берега и послал разведчиков на поиски прохода по лесам.
В этот момент впереди послышался крик. Вдоль колонны бежал вестник. Тяжело дыша, готтентот остановился и отдал честь:
– Полковник, впереди широкая река.
Как большинство этих солдат, он хорошо говорил по-голландски.
– Собачья земля! – выругался Шредер. – Мы еще больше отстанем, а ведь до соединения только два дня. Покажи мне дорогу.
Разведчик провел полковника на вершину холма.
На вершине у его ног открылся крутой спуск в речную долину. Склоны долины были почти в двести футов высотой и густо заросли лесом. Русло на дне – широкое, коричневое, поток вместе с отливом устремляется в море. Шредер достал из кожаной сумки подзорную трубу и внимательно осмотрел долину, глубоко разрезающую местность.
– Кажется, более легкого перехода поблизости нет, а искать дальше у меня нет времени. – Он посмотрел вниз. – Если привязать к стволам наверху веревки, у людей будет опора при спуске.
Спуск двухсот человек занял почти все утро. В одном случае веревка под тяжестью пятидесяти спускавшихся солдат лопнула. Однако хотя многие, покатившись по склону, исцарапались, получили синяки и растяжения, серьезно пострадавших не было. У молодого сингалезского пехотинца при падении нога застряла в дереве и раздробилась на несколько обломков, под коленом сквозь кожу торчали острые осколки кости.
– Ну, потеряли при спуске только одного человека, – довольно сказал Шредер своему лейтенанту. – Могло бы обойтись гораздо дороже. Пришлось бы несколько дней искать переход.
– Надо изготовить носилки для раненого, – предложил лейтенант Маацукер.
– Вы спятили? – рявкнул Шредер. – Он задержит наше продвижение. Оставьте этого неуклюжего придурка с заряженной пистолью. Когда к нему придут гиены, пусть сам решает: застрелить одну гиену или себя. Хватит болтать! Начнем переправу.
Шредер с берега смотрел на речной поток шириной в сто ярдов; его поверхность была покрыта мелкими водоворотами: это наступающий прилив теснил мутные воды в их стремлении к океану.
– Надо построить плоты… – предложил лейтенант Маацукер, но Шредер сердито ответил:
– У меня и на это нет времени. Надо перетащить веревку на тот берег. Мне нужно знать, можно ли здесь перейти вброд.
– Течение очень сильное, – тактично заметил Маацукер. – Видно даже простаку.
– Возможно, именно поэтому вы и сделали это наблюдение, Маацукер, – зловеще ответил Шредер. – Выберите самого сильного пловца!
Маацукер торопливо прошел вдоль рядов. Все догадались, что предстоит, и каждый нашел что-то интересное в небе или в лесу, лишь бы не смотреть в глаза Маацукеру.
– Ахмед! – окликнул он одного из капралов, схватил его за плечо и вытащил из строя, хотят тот усиленно старался остаться незамеченным.
Ахмед покорно протянул свой мушкет соседу и начал раздеваться. Его обнаженное тело было безволосым, желтым и покрыто плотными гибкими мышцами.
Маацукер обвязал его под мышками веревкой и отправил в воду. Ахмед шел до тех пор, пока вода постепенно не дошла ему до пояса. Глядя на это, Шредер понадеялся на быструю легкую переправу. Подавая веревку, товарищи Ахмеда подбадривали его криками.
И вот, почти на середине, Ахмед добрался до главного течения и сразу погрузился с головой.
– Тащите его обратно! – приказал Шредер, и солдаты вытащили Ахмеда на мелкое место, где он с трудом нашел опору, фыркая и откашливая проглоченную воду.
Неожиданно Шредер отчаянно закричал:
– Тащите его из воды! Быстрей!
В пятидесяти ярдах выше по течению он увидел в непрозрачной воде мощный вихрь. Быстрый V-образный след разрезал воду, направляясь туда, где на мели отплевывался капрал. Солдаты тоже увидели это и потащили веревку с такой силой, что Ахмед опрокинулся, бултыхая руками и ногами. Однако существо под водой двигалось быстрее и стрелой мчалось к беспомощному человеку.
Когда оно оказалось всего в нескольких ярдах, из воды высунулось черное рыло, бугорчатое и чешуйчатое, как ствол дерева, а в двадцати ярдах от рыла показался хвост. Страшное чудовище преодолело последние ярды и подняло голову над поверхностью, открыв пасть, полную желтых зубов.
