– Вы слышали капитана! – рявкнул он, обращаясь к своей группе.

– Эта продажная девка – Ева в нашем раю. – Сэр Фрэнсис понизил голос и говорил краем губ, обращаясь к стоявшему рядом Аболи. – Я видел, как Хэл на нее смотрит, и, избави небо, она смотрит на него дерзко, как шлюха, выпячивая грудь. Он ведь еще мальчишка.

– Ты видишь его глазами отца. – Аболи улыбнулся и покачал головой. – Он больше не мальчик. Он мужчина. Ты однажды рассказывал мне, что в вашей святой книге говорится об орле в небе и о змее на камне, о мужчине и женщине.

Хотя у Хэла после выполнения обязанностей оставалось мало времени, на призывы Катинки он отвечал, как лосось, возвращающийся в родную реку метать икру. Когда она звала, остановить его не могло ничто. Он бежал по тропе, и сердце летело в такт ногам. Прошли почти сутки с их последнего свидания наедине, и для Хэла это было чересчур долго. Иногда ему удавалось, ускользнув из лагеря, встречаться с ней дважды и даже трижды в день. Часто они бывали вместе всего несколько минут, но этого им хватало. Они не тратили драгоценное время на церемонии или споры.

Им пришлось найти место для свиданий за стенами хижины. Ночные посещения обнесенного оградой поселка едва не привели к катастрофе. Губернатор Ван де Вельде спал вовсе не так крепко, как свидетельствовал его храп, а они в своих любовных играх потеряли осторожность и были буйны и шумливы.

Губернатора разбудили громкие стоны жены и несдержанность Хэла. Он схватил лампу и отправился в соседнюю хижину. Аболи, ждавший снаружи, вовремя заметил свет и предупредил Хэла, так что тот успел схватить одежду и укрыться в щели ограды: в это мгновение Ван де Вельде ворвался к жене с фонарем в одной руке и обнаженной саблей в другой.

На следующее утро он пожаловался сэру Фрэнсису.

– Один из ваших моряков – вор! – заявил он.

– Из хижины вашей жены пропало что-нибудь ценное?

Когда губернатор отрицательно покачал головой, сэр Фрэнсис язвительно ответил:

– Может, вашей жене не стоит так выставлять напоказ свои драгоценности и тем самым пробуждать алчные мысли? В будущем, сэр, внимательней следите за своим имуществом.

Сэр Фрэнсис допросил дежурную вахту, но, так как жена губернатора не смогла описать преступника, сказав, что крепко спала, расследование ничего не дало. Это ночное посещение хижины за изгородью стало для Хэла последним.

Но они нашли другое место для тайных свиданий. Оно было хорошо укрыто, но расположено так близко к лагерю, что Хэл мог ответить на вызов Катинки в несколько минут. Он на мгновение задержался на каменной площадке перед входом в пещеру, тяжело дыша от спешки и возбуждения. Они с Аболи открыли эту пещеру, возвращаясь после одной из своих охотничьих вылазок в холмы. На самом деле это была не совсем пещера, а нечто вроде глубокой веранды, выточенной ветром в мягком красном песчанике.

Они оказались не первыми побывавшими здесь людьми. У задней стены убежища на каменном очаге – старые угли, а низкая крыша выпачкана сажей. Пол усыпан костями рыб и мелких млекопитающих, остатками трапез, готовившихся на этом очаге. Кости сухие и начисто обгрызенные, а угли холодные и разбросанные. Очагом не пользовались очень давно.

Однако это были не единственные следы человеческого пребывания. Заднюю стену от пола до потолка покрывало множество разнообразных первобытных рисунков. По гладкому камню стены мчались стада рогатых антилоп и газелей, которых Хэл не узнавал, на них охотились человекообразные лучники с раздутыми ягодицами и огромными торчащими половыми органами. Рисунки цветные и похожи на детские, перспектива и относительные размеры людей и животных совершенно фантастические, неправильные. Некоторые человеческие фигуры казались великанами рядом со слонами, которых они преследовали, орлы были вдвое больше целого стада черных диких быков, изображенного под их распростертыми крыльями. Но Хэла очаровали эти рисунки. Часто в перерывах между бурными занятиями любовью он лежал, разглядывая этих необычных маленьких людей, которые охотились и сражались друг с другом. В такое время ему хотелось больше узнать о художниках и о героических маленьких охотниках, которых они нарисовали.

Когда он спросил о них Аболи, рослый чернокожий презрительно пожал плечами.

– Это племя сэн. Они не вполне люди, скорее маленькие желтые обезьяны. Если тебе не повезет и ты когда-нибудь с ними встретишься – да упасут тебя твои боги от такой встречи, – больше узнаешь об их ядовитых стрелах, чем о горшочках с краской.

Но сегодня рисунки лишь на мгновение привлекли внимание Хэла, потому что постель из травы, приготовленная им, пустовала. Неудивительно, ведь он пришел на свидание раньше времени. Но все же он гадал, придет ли она или ее вызов был лишь очередным капризом. Однако тут же услышал за собой, ниже по холму, треск ветки под ногой.

Хэл быстро оглянулся в поисках места, где можно было бы спрятаться. У входа с одной стороны заросли лиан, их темно-зеленая листва усеяна поразительно желтыми цветками, аромат которых проникает в пещеру. Хэл скользнул за лианы и прижался к скале.

Мгновение спустя Катинка легко ступила на террасу у входа и заглянула внутрь. Увидев, что там пусто, она гневно застыла. Потом произнесла одно слово на голландском: она часто его использовала, и Хэл знал его смысл. Неприличное слово, и его охватило возбуждение от сознания того, что оно предвещает.

Он неслышно выбрался из своего укрытия и встал за ней. Одной рукой закрыл ей глаза, другой обнял за талию, поднял и бегом понес к травяной постели.

Гораздо позже Хэл лежал на травяном тюфяке, его обнаженная грудь еще тяжело вздымалась, по ней лился пот. Катинка легко покусывала один его сосок, словно орешек. Потом принялась играть золотым медальоном, висевшим у него на шее.

– Красивый, – сказала она. – Мне нравятся рубиновые глаза льва. Что это?

Он не понял сложный вопрос на ее языке. Она повторила медленно и тщательно.

– Подарок отца. Он для меня очень ценен, – уклончиво ответил Хэл.

– Я его хочу, – сказала Катинка. – Отдашь его мне?

Он лениво улыбнулся.

– Никогда.

– Ты меня любишь? – надула она губы. – Очень?

– Да, безумно люблю, – ответил Хэл и тыльной стороной руки вытер пот с глаз.

– Тогда дай мне медальон.

Он молча покачал головой и, чтобы избежать продолжения спора, спросил:

– А ты любишь меня, как я тебя?

Она весело рассмеялась.

– Не будь глупым козлом! Конечно, нет. Я люблю только твоего господина Циклопа. – Так, именем одноглазого гиганта из легенды, она звала его половой член и, чтобы подтвердить свои слова, протянула руку к его паху. – Но и его я не люблю, когда он такой маленький и мягкий. – Она недолго поработала пальцами и рассмеялась снова, на этот раз чуть хрипло. – Вот так, теперь я его люблю сильней. А, да! Еще сильней! Чем больше он становится, тем сильней я его люблю. И сейчас поцелую, чтобы показать, как я его люблю.

Она провела языком по низу его живота, но когда прижалась лицом к густым кудрявым волосам, ее внимание привлек какой-то звук. Он донесся из лагуны снизу, гулкий, эхом отразившийся от холмов.

– Гром! – воскликнула Катинка и села. – Терпеть не могу гром. С детства не люблю.

– Это не гром! – сказал Хэл и оттолкнул ее так резко, что она закричала:

– О, свиненыш, ты сделал мне больно!

Но Хэл не обратил внимания на ее жалобу и вскочил. Обнаженный, он бросился к выходу из пещеры и выглянул. Пещера располагалась достаточно высоко, чтобы он мог поверх деревьев видеть лагуну. На фоне голубого полуденного неба виднелись голые мачты «Решительного». В воздухе метались тысячи птиц, потревоженных громовым звуком; солнечный свет блестел на их крыльях, и они казались созданными из льда и хрусталя.

Половину лагуны затянул катящийся вал тумана. Он закрыл утесы у входа в лагуну серебристо-голубыми клубами, в которых неожиданно мелькнули необычные огни. Но это был не туман.