Когда он говорил все это, я почувствовал, что упомянутая им "единая цельная народная совесть" - не какая-нибудь оторванная от жизни романтическая абстракция, а назревшая в реальности нашего поступательного развития высокая, вполне достижимая необходимость.
Разговор перешел на другие темы.
- А чем кончилась повесть наших влюбленных? - с улыбкой спросил я.
- Сарыкейнек и Валеха?
- Да.
- Их повесть еще не окончена, - сказал он. - Сарыкейнек стала инженером и работает на той самой стройке, где когда-то была крановщицей, а Валех после университета некоторое время был следователем, потом- следователем по особо важным делам. ...Я посоветовал ему продолжить образование в Москве, сейчас он учится в аспирантуре.
Мы помолчали.
- Знаете, я всегда чувствовал в этом парне помимо храбрости и, скажем, наивной доверчивости еще и чистоту души. Врожденную пытливость. И еще четкость гражданской позиции. Он всегда честен, прям, принципиален. Обладает, короче говоря, той идейной убежденностью и человеческой совестливостью, которые необходимы каждому прокурору, судье. Без чего не дано в конкретных обстоятельствах тоге или иного дела увидеть причины правонарушения социальные и психологические. Понять суть преступления, личность преступника. .. Нам очень не хватает таких работников. Очень,
Выйдя из кабинета Мурадзаде, я взял такси и съездил на Девятую Параллельную. Но не только не нашел дома, где в свое время жили мои герои, самой улицы не нашел.
Вокруг стояли новые многоэтажные дома, во дворах играли дети, мирно сидели на скамеечках старики.
И дома были иными, и улицы назывались иначе.
Надо ли говорить, что никого из прежних обитателей, вроде Гюльбалы в его огромной кепке, я не встретил.
С большим волнением я ехал на стройку в район. Здесь, в горах, на месте недавнего поселка горняков, который строили мои герои, теперь вырос небольшой городок. Из тех современных городов, где комфорт и благоустроенность сочетаются с чистотой окружающей среды, тишиной и уютом сельской местности.
Городок был перспективным - помимо строителей здесь жили рабочие и инженеры горно-обогатительного комбината.
Был воскресный день.
Поднявшись на третий этаж, я нашел на двери нужный номер квартиры, нажал кнопку звонка.
Дверь открыла Сарыкейнек.
- О-о-о! - обрадовалась она. - Добро пожаловать! Как хорошо, что вы вспомнили о нас, приехали сами!
Мы прошли через уютную гостиную на балкон.
С балкона открывался изумительный вид на горы, лес, речку. Где-то там, в лесу, была и милая сердцу моих героев скала Амира.
- А где Валех?
- Сейчас будет. С минуты на минуту... Повел Саяд к тетушке Гюллюбеим.
- Саяд?
- Да, дочку.
- Значит, у вас уже и дочка есть?
-Три годика. Такая славная! Впрочем, увидите сами.
Сарыкейнек оживилась, когда разговор коснулся ее дочки. Как и любая мать.
- Валех приехал на летние каникулы?
- Да, ведь он теперь снова засел за учебники. В аспирантуре в Москве.
- Знаю. Мурадзаде рассказывал. Между прочим, ездил я на вашу Девятую Параллельную. Знаете, теперь и улицы такой нет, а от вашего двора и следа не осталось.
- Да... - Лицо у Сарыкейнек затуманилось. - Это так. Те дома снесли.
Она сказала это, как мне показалось, с грустно.
Человеку свойственно жалеть о минувшем, прожитом, даже если в нем и не все было радостным...
Сарыкейнек, теперь уже зрелая, уверенная в себе женщина лет двадцати пяти-двадцати шести, держалась очень естественно. И каждое ее движение словно дышало какой-то удивительной раскованностью, свободой.
Она успевала и со мной говорить, и хлопотать на кухне, и накрывать на стол...
Современная женщина, не переставшая быть хранительницей семейного очага.
И вот наконец появился Валех с хорошенькой черноглазой девчушкой.
Я поднял маленькую Саяд (ее назвали так в честь матери Сарыкейнек), поцеловал.
Как старому знакомому общительная девочка показала мне пахнущий свежим тестом колобок, только что испеченный для нее в тендире бабушкой Гюллюбеим.
- Это нене Гюллю, нене Гюллю дала, - щебетала она. - Хотите попробовать?
Валех раздался в плечах, чуточку погрузнел, стал спокойней, солидней.
- Когда кончаешь аспирантуру? - спросил я.
- В нынешнем году, - ответил он. - Диссертация, можно сказать, готова.
- Уж не любимому ли твоему герою она посвящена? - пошутил я. - Наполеону?
- Нет, - ответил он без улыбки. - С этим героем я распрощался.
- Как так?
- Да, Наполеон был удивительно смелым человеком и великим полководцем, продолжил он. - Но его гений не уменьшил страданий людских. Напротив, прибавил их... Вы думаете, среди преступников нет талантливых людей? Есть. Помочь им раскрыть свои способности, направить их в нужное русло, реализовать на практике - вот какой проблемой, я занимаюсь сейчас.
Когда он говорил все это, в его голосе помимо былой решительности и твердости я почувствовал какие-то новые непривычные нотки. Серьезность, вдумчивость человека, немало повидавшего и пытающегося во всем разобраться...
Я спросил его о том, как живут-поживают наши Друзья.
- Неплохо, - ответил он. - Сарвар сейчас главный инженер на стройке, начальник Сарыкейнек. По ее словам- строгий, но справедливый. - Валех улыбнулся.- Его жена Санубар учится заочно в институте, у них растет сын. Наш Зейнал стал завгаром, по-прежнему холост. А вот Эльдар женился на девушке-механизаторе. Теперь он бригадир водителей..,
- А тетушка Джейран?
- Вышла на пенсию. То живет у себя в Баку, то ездит в Кировабад к дочери.
- И к нам заезжает, - добавила Сарыкейнек.
Я не стал досконально расспрашивать моих героев ни о судьбах обывателей-с Девятой Параллельной, ни о том, нашлись ли мерзавцы, стрелявшие в Валеха и попавшие в Сарыкейнек. В эту минуту не хотелось будоражить в памяти тяжкие воспоминания прошлого.
По взглядам, которыми обменивались Сарыкейнек и Валех, я почувствовал без слов, что они по-прежнему любят друг друга, счастливы быть вместе...
Когда я возвращался в город, то, наблюдая в окно машины за мелькающими пейзажами, все думал о своих героях, об их проверенной испытаниями любви. Мне казалось, что именно верность Сарыкейнек и Валеха друг другу, своему призванию, своему народу была основой всех духовных ценностей в их жизни.
Еще наши предки говорили: каждому влюбленному - своя эпоха.
