По словам Кергеммега, анзары с незапамятных времен следуют некоему Пути. Он называется Мадан. Это, собственно, основной закон жизни народа Анзарака, то, благодаря чему вершится здесь все на свете и все на свете существует. Как и в нашем слове Путь, в слове Мадан есть скрытый смысл понятия «вечность»; это тот единственный Путь, каким, по словам Кергеммега, и должен был следовать его народ, но, увы, на какое-то время отклонился от него в сторону. «Но теперь, — сказал он, — мы вернулись к Мадану и опять поступаем так, как поступали всегда».
Люди часто говорят: мы так поступали всегда, а потом оказывается, что их «всегда» — это не более одного-двух поколений, или веков, или, самое большее, тысячелетий. Культурные навыки, традиции цивилизации — это, можно сказать, мелочь в сравнении с традицией расы или народа. Ведь в нашем мире, например, человеческие существа действительно очень немногое делали и делают помимо главного: поисков пищи и воды, сна, пения, разговоров друг с другом, произведения на свет потомства, выкармливания детей и, возможно, некоего объединения с другими человеческими существами. Такова уж наша человеческая сущность, таковы те поведенческие императивы, которым мы следуем. Но какую гибкость и изобретательность мы проявляем в поисках новых занятий для себя, новых жизненных путей! Как искренне, как отчаянно ищем мы тот единственно верный путь, тот Истинный Путь, который, как нам кажется, мы давным-давно потеряли в гуще всяких новшеств, возможностей и предоставленного выбора…
Анзары имели, правда, несколько иную возможность выбора, чем мы. Возможно, более ограниченную. Но не менее интересную.
В их мире солнце имеет большие размеры, чем в нашем, и они находятся дальше от своего солнца, чем мы, и, хотя период обращения их планеты вокруг собственной оси примерно равен нашим суткам, год у них примерно соответствует двадцати четырем земным годам. И времена года здесь соответственно гораздо продолжительнее и вольготнее, ибо каждое из них продолжается целых шесть земных лет.
В каждом мире и каждом климате, где есть весна, именно весной наступает так называемый брачный сезон — время любви, размножения и зарождения новой жизни. А для существ, чья жизнь продолжается всего несколько сезонов или несколько лет, каждая весна — это также время выбора партнера, время вступления в брак, время начала новой жизни. Именно так это и происходит с анзарами, средняя продолжительность жизни которых — по их же подсчетам — всего три года.
Они населяют два континента — один расположен на экваторе и чуть севернее, а второй раскинулся на севере до самого полюса; оба континента соединены длинной гористой перемычкой, как Южная и Северная Америки, хотя в мире Анзарак все имеет несколько меньшие масштабы. Всю остальную территорию здесь занимает океан с несколькими архипелагами и множеством разбросанных в морском просторе островов, ни на одном из которых ныне люди не проживают, за исключением того острова, который использует АПИМ для туристов из иных миров.
Кергеммег рассказывал мне, что год в Анзараке начинается тогда, когда в городах юга, среди бескрайних равнин и пустынь, скажут свое слово Служители Года. И тогда огромные толпы соберутся, чтобы увидеть, как солнце замедлит свое движение у вершины той или иной священной башни или же пронзит своим первым утренним лучом ту или иную священную цель. Это момент солнцестояния, и, начиная с него, жара будет неумолимо усиливаться, иссушая земли, выжигая зеленые пастбища, поля, прерии, заросшие дикими злаками; в течение долгого засушливого сезона обмелеют реки и пересохнут колодцы. Но весна вслед за солнцем продвигается и на север, и там, на далеких горах начинают таять снега, а долины пестреют зеленью и цветами… И анзары тоже неизменно следуют за солнцем.
«Все, я улетаю, — говорит один старый друг другому старому другу, встретив его на улице города. — Там встретимся!» Молодые люди, кому всего год от роду — по-нашему, это двадцать один — двадцать два года, — распрощавшись с друзьями, с коллегами и с любимыми спортивными клубами, бросаются искать в лабиринте жилых конгломератов, более всего похожих на общежития или так называемые дома гостиничного типа, одного или обоих своих родителей, с которыми расстались прошлым летом, и найдя их, как ни в чем не бывало входят в дом ленивой походкой и бросают небрежно: «Привет, пап!», или «Привет, мам! Похоже, снова пора на север». И кто-то из родителей отвечает, стараясь ничем не обидеть своего «ребенка» (тем более руководящими указаниями по поводу долгого и трудного пути, который их отпрыск в раннем детстве уже совершил однажды вместе с ними): «Да, мы тоже об этом подумываем. И были бы рады, если б и ты отправился вместе с нами. Твоя сестра, между прочим, уже укладывает вещи в соседней комнате».
И вот так, кто в одиночку, а кто и всем семейством, анзары покидают город. Этот исход — процесс длительный, не имеющий никаких особых правил. Некоторые улетают почти сразу после солнцестояния, и другие говорят при этом: «И чего это они так спешат?» или «Ну конечно! Шенненне просто обязана примчаться на север первой, чтобы занять свое прошлогоднее жилье». Некоторые особенно медлят с отъездом из города, ждут, когда он почти опустеет, не решаясь покинуть раскаленные притихшие улицы, печальные, начисто лишенные тени площади, где в течение всего минувшего полугодия толпился народ и непрерывно играла музыка. Но первыми или последними, а все анзары так или иначе отправляются в путь, который ведет только в одном направлении: на север.
Большая часть берет с собой только то, что может унести в рюкзаке или же нагрузить на рубака (судя по описанию Кергеммега, рубак больше всего похож на маленького пернатого ослика). Некоторые торговцы, разбогатевшие за время пустынного сезона, выходят в путь с целым караваном рубаков, нагрузив их всяким добром. Хотя большинство анзаров путешествуют в одиночку или небольшой семейной группой, на наиболее популярных дорогах их собирается так много, что они следуют чуть ли не в затылок друг другу. В таких местах временно возникают более крупные группы переселенцев, поскольку люди старшего возраста или больные и слабые при задержках в пути особенно остро нуждаются в помощи; им всегда кто-нибудь помогает раздобыть пищу и нести вещевой мешок.
Детей на дороге, ведущей на север, нет.
Кергеммег не смог точно сказать мне, сколько всего сейчас анзаров в его мире; согласно его мнению, их несколько сотен тысяч, может быть, даже миллион. И все они объединяются во время миграции на север.
Достигнув гористых Срединных Земель, они отнюдь не сливаются в единый отряд, а наоборот, рассредоточиваются по сотням различных троп; некоторые из этих троп нравятся большинству, а некоторые — лишь единицам; одни уже почти превратились в настоящие хорошо утоптанные дороги, а другие за долгое время настолько заросли и изменили свои очертания, что лишь те, кто уже ходил по ним прежде, могут вспомнить все нужные повороты. «В таких случаях как раз очень хорошо, когда вместе с вашей группой идет человек, проживший уже целых три года, — сказал Кергеммег. — Он, скорее всего, уже дважды ходил по этому пути». Как я уже говорила, анзары путешествуют налегке и передвигаются очень быстро. В течение всего пути они живут, можно сказать, на подножном корму, если не считать засушливых высокогорных районов, где, по выражению Кергеммега, «их заплечные мешки здорово теряют в весе». Там, на высокогорных перевалах, среди скал и глубоких каньонов, бедные маленькие рубаки, на которых богатые торговцы нагрузили целый воз своего добра, начинают спотыкаться от усталости и дрожать от холода. И если тот или иной торговец пытается гнать их дальше, другие люди снимают с бедных животных груз и отпускают их на свободу, позволяя уйти вместе с ними и своему собственному единственному рубаку. Рубаки тут же, прихрамывая и оскальзываясь, устремляются назад, на юг, в пустыню. А вещи, которые они тащили на себе, так и остаются лежать у дороги; их может взять себе любой, только никто ничего брать не хочет, разве что иногда берут немного еды в случае особой необходимости. Никому не хочется тащить на себе лишний груз, замедляя тем самым темп перехода. А весна между тем наступает, прохладная, сладостная, северная весна. Она приходит в покрытые молодой травкой долины, в начинающие зеленеть леса, на берега озер и светлых холодных рек, и анзарам хочется поскорее добраться до цели и быть там, когда весна будет в разгаре.
