Амелия почувствовала возбуждение уже при одном воспоминании о нем. Она закрыла глаза и увидела макушку его головы между ее ног. Его руки, удерживающие ее бедра в раздвинутом положении. У Амелии шевельнулся и задергался похотник при этом воспоминании. Боже, как он сосал! Она слышала его прерывистое громкое дыхание. И какой обильный поток в конечном итоге хлынул из нее!

Ее похотник все сильнее вибрировал и рассылал сладостные сигналы по всему телу. Амелия чувствовала себя наэлектризованной с головы до пят.

Как жадно он тогда ее целовал! Как сладко тискали ей груди его сильные и в то же время ласковые руки! А потом он покрывал груди поцелуями. Лизал и сжимал губами тугие соски. И она выгибалась ему навстречу. Она стонала и прижимала его голову к своей промежности.

Затем Амелия представила себя лежащей на кровати с раздвинутыми ногами. Его пенис толкается в срамные губы, и она собственноручно направляет его в полыхающую расщелину, в ноющее влагалище. Ее руки лежат у него на ягодицах. Как легко входит в нее его ствол, кажется, они созданы друг для друга. Приняв пенис в себя, ее влагалище затем плотно обхватило его, словно желая удержать его навсегда.

«Да, да», – прошептала она, обняв его за голову, когда он начал акт совокупления.

Похотник Амелии вибрировал и дергался все сильнее. И вдруг она поняла, что на нее накатывает небывалой силы оргазм.

А тем временем небо заволокли тучи, и на пустынный парк упали первые капли дождя. Амелия подставила лицо дождю, который стал целовать и ласкать не только ее лицо, но и шею. Она подумала, что этот дождь – какое-то доброе предзнаменование.

Амелия сошла с качелей и запахнула на себе жакет. Сейчас она чувствовала себя намного счастливее, чем полчаса назад.

Она знала, что непременно снова увидит Девонфилда. Нужно найти способ заставить его хотеть ее так же, как она хотела его.

– Дорогая, – сказала Ровена, когда они садились в лимузин, – я знаю, что, возможно, сейчас не совсем подходящее время говорить об этом, но ты должна понять, что мы начинаем работу над новым альбомом сразу же по окончании турне. А это произойдет завтра вечером.

Амелия посмотрела в окно на дома, мимо которых они проезжали. Она слышала, что сказала Ровена, однако никак не отреагировала.

– У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет? Композиции, которые ты хотела бы исполнить? Артисты и продюсеры на примете? Соображения о новой прическе?

Амелия снова ничего не ответила.

– Я думаю, возможно, Фредди Стерлинг тебе подойдет. Он сейчас на слуху. Сделал последний альбом «Марашино Черриз»…

– Чей альбом?

– «Марашино Черриз». Это те ребята, которые всегда фотографируются без одежды.

– Ах эти…

Амелия продолжала смотреть в окно.

– Мы не станем обсуждать это сейчас, – сказала после паузы Ровена, – но подумать тебе об этом следует. Мы больше не можем держать Робина… Подумай о своих любимцах и дай мне знать как можно скорее.

– Я уже думала об этом, – сказала Амелия, когда шофер припарковал машину.

– Очень хорошо! Так почему же ты не говоришь? Кого ты приметила, малышка?

Амелия проглотила ком в горле.

– Что ты скажешь о Тони Девонфилде?

Ровена изумленно вскинула брови:

– Душа моя, он чудесно подошел бы, но я даже сомневаюсь в том, что он жив.

Они прошли через гулкий стадион к комнате для переодевания. У Ровены был ключ. Она открыла и с присущей ей торжественностью показала Амелии ее персональное место, где она проведет два вечера. Как обычно, комната была завалена цветами и игрушками. Смахнув одну из них со стула, Амелия бросила на него свою сумку.

От нечего делать Амелия взяла карточку, прикрепленную к букету алых роз. Их было двенадцать, они уже слегка привяли. «Я люблю вас. Не могли бы вы выйти за меня замуж?» – прочитала она записку, написанную красными чернилами. Амелия фыркнула. От кого это? Она перевернула карточку, не надеясь увидеть знакомое имя.

– Бредли Ферншоу из Луббока, штат Техас, говорит, что хочет на мне жениться, – сказала она Ровене.

– Все хотят жениться на тебе, Амелия. – Ровена поцеловала свою подопечную в щеку, оставив там легкий оранжевый кружок губной помады. – Все тебя любят.

Ровена посмотрела на факс, который только что сунул ей в руки Франклин. Он был из Лондона, в нем извещалось, что Амелия выдвинута номинантом на Британскую премию.

– Невероятно. – Ровена снова перечитала факс. – Лучшая артистка, лучшая игра… – Список номинаций был очень длинный. – Ты просто должна что-то выиграть.

Амелия снова с неудовольствием посмотрела на море цветов. Взяла еще одну карточку. Подпись расплылась от капель, падавших с цветка, но Амелия вздрогнула – ей показалось, что карточка подписана Девонфилдом.

– Ровена, чья подпись стоит на этой карточке? – взволнованно спросила она.

Ровена оторвала взгляд от столь интересного факса и бросила взгляд на карточку, которую Амелия сунула ей под нос.

– Тут все расплылось… Мне кажется, что это слово «преданность».

– А не Девонфилд или что-то вроде того?

– Нет… У тебя все есть, что тебе нужно на сегодня?

Амелия кивнула. У нее всегда было все, что ей требовалось. До этого дня.

Франклин застенчиво постучал и снова вошел в комнату. Он опустил на пол два или три экстравагантных тропических букета.

– Ровена, вам звонят в офисе. Какой-то парень говорит, что он продюсер и хочет срочно поговорить с вами относительно Амелии.

– Ну как же, продюсер, – саркастически проговорила Ровена. – Эти парни всякими правдами и неправдами хотят добраться до моей драгоценной маленькой звезды. Франклин, запиши номер его телефона и скажи, что я перезвоню ему, когда освобожусь. А в следующий раз, если будут звонить, спрашивай у них имя.

Франклин с виноватым видом вышел из комнаты. Амелия очистила место на туалетном столике и занялась макияжем.

– Все в порядке, малышка? – спросила Ровена.

Амелия кивнула.

– Побольше губной помады сегодня. Нас записывают для ТВ. Ты знаешь, где я, если будет нужда.

Амелия снова кивнула.

– Хорошо. А я пойду и проверю, не упустила ли я чего.

Амелию не слишком привлекал вечер по случаю окончания турне, которое прошло с большим успехом. На нем не будет никого, с кем бы она по-настоящему хотела поговорить. Всего лишь журналисты, охотники выпить и закусить за чужой счет, мужские модели, полные амбиций и надежд. После последней встречи с Гвидо его карьера как модели пошла стремительно вверх, и скорее всего на вечере он будет вместе с последней сенсацией – шестнадцатилетней певицей из Милана.

Вернувшись в отель, Амелия поднялась на лифте, который отвез ее прямо до ее номера. Сбросив фирменные туфли на высоком каблуке, она босиком прошлась по толстому ковру. Остановившись перед зеркалом, она посмотрела на свое отражение – на волосы, падающие на плечи, на атласный лиф шоколадного цвета – это платье было выбрано из-за того, что шоу снимали для ТВ. Спустя месяц после самоволки она оказалась опять в прежнем положении. Теперь было даже хуже.

Амелия налила себе солидную порцию водки с тоником и бросила в бокал лед.

Завтра все начнется сызнова. Запись, переговоры, поездки. Кого хотела бы она видеть продюсером своего альбома? Фредди Стерлинга? Торчать три месяца в студии звукозаписи с этим наркоманом было выше ее сил. Она хотела Девонфилда. И не только для того, чтобы выпустить альбом.

Амелия села за туалетный столик и снова повертела в руках визитную карточку, на которой Ровена прочитала «Devotion». Риск – благородное дело. Как только утром откроется касса аэропорта, она полетит в Лондон, а оттуда отправится прямиком в Уэльс. Она отдаст себя на милость Девонфилду. Расскажет ему всю правду. Самое худшее, что он может сделать, – прогонит ее. Но что бы ни случилось, она будет чувствовать себя не более потерянной, чем сейчас.