– Да уж, – Джейк горько усмехнулся, – с нас, проигравших эту чудовищную войну, в отличие от янки, много не возьмешь. К тому же, насколько я знаю, мистер Чарльз Бентли иногда вообще не брал гонораров со своих клиентов. В тех случаях, когда взять было нечего.

– Это правда, – кивнула Маргарет. – Но в последние четыре года наши дела пошли несколько лучше. Юг оправился от разрухи, люди стали чуть состоятельнее. Денег, отложенных отцом на черный день, мне могло хватить на несколько лет, если, конечно, ограничивать себя в расходах. Но беда в том, что даже этой скромной суммой я не могу воспользоваться до своего совершеннолетия. Или до замужества.

– Так за кого же хотел выдать тебя Джулиус Кларк? Рискну предположить, что это кто-то из его родственников.

– Ты угадал – его родной племянник, некий Роберт Тилни. Мистер Кларк рассудил, что моего приданого вполне хватило бы ему для того, чтобы открыть свой магазин. Видишь ли, хоть Тилни – его родственник, он не очень-то хотел ссужать его деньгами.

– Так он еще и скряга?

– Ужасный! А его племянник – просто омерзительная личность.

– Не сомневаюсь. Впрочем, большинство янки, перебравшихся на Юг после войны – отпетые мерзавцы. – В его голосе прозвучали горькие нотки, от которых сердце Маргарет болезненно сжалось.

– Ты сильно ненавидишь их, правда? – Она вспомнила, как Джейк что-то говорил об отце. – Это не удивительно, если вспомнить, что твой отец и брат погибли на войне.

– Эта война практически уничтожила нашу семью. Наверное, по мне этого не скажешь, но моя мать была очень утонченной, изнеженной леди. Она так и не оправилась после смерти мужа и сына. И еще дочери – моей младшей сестры, которая умерла от недостатка хорошего питания. Мать умерла, когда мне было всего шестнадцать лет. Я пытался мстить ненавистным янки, вступил в одну организацию… Кое-чем из совершенного в те годы я не перестаю гордиться и сейчас. А потом мы попались. – Джейк не сдержал тяжкого вздоха. – И, если бы не помощь твоего отца, я бы провел эти годы не на Техасских просторах, а в тюрьме. Даже не могу представить, каким бы я вышел оттуда.

Джейк молчал, словно околдованный призраками прошлого. И Маргарет деликатно молчала, на сей раз со всей серьезностью понимая необходимость уважать его право на уединение.

– Думаю, я правильно поступил, что приехал сюда, – наконец сказал он. – Эта свободная земля оживила меня, помогла окрепнуть, избавиться от боли воспоминаний. Она сделала меня сильнее.

Сердце Маргарет болезненно сжалось. Господи, сколько же страданий он перенес?! Маргарет хотелось сказать Джейку какие-нибудь ласковые, теплые слова, чтобы загладить свое порой эгоистичное поведение. Она не могла простить себе, что так беззастенчиво вторглась в его жизнь, нарушила его покой. Она приставала к нему со своими проблемами, почти не задумываясь о его переживаниях. Теперь Маргарет поняла, почему Джейк так разозлился, когда она превратила его жилище в нечто похожее на дом. Любые напоминания о призрачном семейном очаге отзывались в нем болью.

– Джейк, – произнесла она, тщательно подбирая слова, – я поняла, что мое появление доставило тебе много неприятностей. Я вижу это сейчас и прошу прощения. Я бы хотела сделать все по-другому. Извини, что перевернула вверх дном твой дом. Когда вернемся, я сделаю все, как прежде…

– Не бери это в голову, – сказал он с неожиданной нежностью, пытаясь предупредить взрыв эмоций. – Я понимаю – ты хотела, как лучше. И тебе не в чем упрекать себя, Маргарет. Никто ни в чем не виноват. Ты пришла ко мне потому, что тебе некуда больше идти.

Маргарет попыталась заговорить, но не смогла. Она не ожидала от него жалости и сочувствия.

– Это правда, – прошептала она робко. – Мне некуда больше идти… Но я все же не должна была навязываться тебе. – Она колебалась, стоит ли продолжать. Но он не прерывал, а ей так нужно было сейчас выплеснуть из сердца все наболевшее. – Просто дело в том, что я не смогла забыть тебя. Ты появился в моей жизни тогда, когда я была ребенком и грезила о прекрасном принце. Ты показался мне именно таким. Это бывает у девочек. Первая любовь, поклонение герою и все такое…

– Девушки со временем перерастают это, – сказал Джейк и перевел взгляд на развалины.

Его внезапная холодность застала Маргарет врасплох. Он что, окончательно закрыл от нее свое сердце? Даже его красивый профиль был в эту минуту предостерегающе строг. Джейк показывал, что и впредь намерен держать дистанцию.

Маргарет почувствовала, как боль разрастается в ней, ей стало трудно дышать.

– Несчастье в том, что я так и не переросла свою детскую любовь. И, наверное, никогда не перерасту.

Джейк резко оглянулся, глаза его беспокойно сверкали.

– Нет, Мэгги. Прошу тебя, не говори того, о чем мы оба пожалеем.

Но Маргарет уже не могла остановиться. Огонь, пылавший в ее груди, вырвался наружу. Несмотря на протестующий взгляд Джейка, она зашептала:

– Я люблю тебя, Джейк. И это вовсе не та, детская любовь. Я влюбилась в тебя по-новому, в самый первый день, когда приехала сюда. И я ничего не могу с собой поделать.

Но словно порыв холодного ветра налетел вдруг – Джейк отвернулся от нее. Маргарет уже не нужно было слышать ответ, чтобы понять, что она опять поторопилась и тем оттолкнула его. Она увидела напряженную спину Джейка и произнесла его имя, извиняясь перед ним и злясь на себя. Ей казалось, что в ее груди открылась старая рана. Она вскочила на ноги, прижимая к себе руки: да есть ли у нее, в конце концов, гордость?! Если имеется где-то такое место, откуда он не увидит и не услышит ее, она должна уйти туда.

Слезы заливали лицо Маргарет, когда она брела к рощице, где стояли их лошади. Теперь она лучше других знала, какие горькие уроки может преподносить людям жизнь. Разве не получила она один из таких уроков сейчас? Наверное, есть люди, которые просто не способны любить вас, как бы сильно не любили их вы. Она теперь знает, что Джейк – один из таких людей.

Она уже почти успокоилась, когда услышала позади себя шорох. «Пожалуйста, – взмолилась она, – пусть это будет не он»

– Мэгги…

Она закрыла глаза.

– Не бери это в голову, Джейк, – повторила она его слова. – Я не хочу разговаривать, не могу.

– Тогда, ради бога, позволь мне говорить. Дай возможность повиниться. – Голос Джейка дрожал от растерянности. – Прости меня, Мэгги. Ты застала меня врасплох, а я никогда не выносил сюрпризов.

Он дотронулся до ее волос, неловко погладил светлые завитки.

– Я не знаю, что сказать, Мэгги. Я не хочу делать тебе больно. Мне вовсе не нужна победа над тобой.

Слезы, не успев высохнуть, вновь хлынули из глаз Маргарет.

– О, Джейк, – выдохнула она, забывая о своей гордости. – Тогда не говори ничего, черт возьми. Иди и добейся своего. Ты не хочешь причинить мне боль? Уже невозможно заставить страдать больше, чем я страдаю сейчас.

Джейк смотрел на нее с недоумением. Добиться своего? О чем она говорит? Он не знал, как понимать ее, но в этом и не было ничего нового. Поведение Маргарет никогда не вписывалось в общепринятые нормы. Даже теперь, когда непослушные пряди упали на ее лицо, а пальцы нервно теребили ворот куртки, она выглядела прелестно и непобедимо, как в день их первой встречи.

От волнения грудь Джейка сдавило, ему не хватало воздуха. Раньше сопротивляться ему помогал случай, теперь же он отвернулся от Стоуна.

– Ну, сделай же что-нибудь, Джейк. – Нижняя губа Маргарет нервно задергалась. – Все, что угодно.

Он поднял ее подбородок и заглянул в глаза.

– Хорошо, дорогая. Я сделаю.

Глаза Маргарет загорелись страстным огнем – таким ярким, что, казалось, осветили темноту ночи.

– Сделаешь? Ты имеешь в виду это… – Она схватила его за руку, мольба послышалась в голосе. – О, пожалуйста, Джейк. Быстро! Сделай это быстро, пока не передумал.

– Ты сумасшедшая! – шептал он, привлекая к себе хрупкую фигурку. Он впился в жаркие губы. Маргарет обвила его шею в неистовом, ненасытном порыве, боясь, что он и вправду передумает.