– Если речь не идет о победе на скачках. Впрочем, разве это имеет для тебя значение? Я думаю, ты приняла абсолютно правильное решение. – Эбби смиренно улыбнулась, с удовольствием подметив, как на лицо Рейчел набежала тень смятения. – Ведь мы с тобой прекрасно знаем, что такое суровое испытание, как скачки, твоему жеребцу не под силу. На твоем месте я тоже берегла бы его. А то, не дай Бог, еще шею сломает.

– Кажется, ты не совсем соображаешь, что говоришь, – возразила Рейчел ледяным тоном.

– Неужто? Мой отец, помнится, придерживался в коневодстве программы, очень похожей на твою. Он видел смысл в разведении красивых лошадей. – Эбби улыбнулась, выдержав многозначительную паузу. – А я вижу смысл в разведении арабских скакунов. Впрочем, ты, как и отец, вряд ли способна уловить здесь разницу.

– Врешь! – злобно повысила голос Рейчел.

– Моя мамочка никогда не врет, – вступилась за мать Иден.

– Помолчи! – оборвала ее Рейчел.

– Не разговаривай с моей дочерью таким тоном.

– Лучше сперва научи ее вежливости! – закричала Рейчел, окончательно потеряв самообладание.

– Не кричи на маму! – Отпустив ладонь матери, Иден, размахивая ручонками, как мельница, ринулась в атаку.

Однако, прежде чем Эбби успела поймать ее за шиворот, Маккрей ловко подхватил девочку на руки.

– Действительно, хватит крика.

Пересадив Иден на другую руку, он взял Эбби под локоть и быстро вывел из толпы.

– Отпусти, – злобно прошипела Эбби, но его пальцы лишь сильнее впились в ее локоть, настолько, что у нее онемела рука.

– Всему свое время, – грозно прорычал Маккрей, не оставляя никакого сомнения в том, что на сей раз он шутить не собирается. К тому же у него была Иден, и потому у Эбби не было иного выбора, кроме как послушно следовать за ним. Они остановились лишь у самой парковки, когда толпа осталась уже далеко позади.

Едва Маккрей отпустил ее руку, Эбби подскочила к нему.

– Моя дочь! Отдай мне ее немедленно!

Однако он даже не шевельнулся. Взгляд его глаз был холоден и зол.

– Обе вы одинаковы, – процедил Маккрей сквозь зубы. – Задрать бы обеим юбки и отшлепать как следует.

– Только попробуй, – всерьез предостерегла его Эбби.

– Ты чего на мою маму злишься? – с опаской спросила Иден. Сейчас она выглядела сконфуженной и немного испуганной.

Маккрей не ответил. Смерив Эбби презрительным взглядом, он оглянулся назад, на спешащего к ним Бена. Бедняга явно запыхался.

– Жди их в мотеле, Бен. Встретишь их там чуть позже. А сейчас они поедут со мной.

– Я никуда не поеду, пока ты не отдашь мне дочь! – твердо возразила Эбби.

Он лишь улыбнулся.

– Послушай, Эбби, разве я похож на дурака? Она для меня единственная гарантия, что ты не сбежишь в ту же секунду. Мне нужно сказать тебе кое-что, причем так, чтобы ты внимательно меня выслушала.

– Это уже пахнет похищением ребенка.

– Похищение, шантаж, хоть черт с дьяволом – называй это как хочешь, но своего я добьюсь в любом случае. – Он спокойно пошел на парковку. Поколебавшись секунду, Эбби побежала следом.

– Хорошо, твоя взяла, – обессиленно выдохнула она, поравнявшись с ним.

– На другое я и не рассчитывал. Вон та золотистая машина во втором ряду – моя.

Вместе они подошли к машине, и Маккрей бережно усадил Иден на заднее сиденье.

– Можно мне вперед, к маме и тебе? – заканючила та.

– А вот это уж дудки, милая. Маленьким девочкам полагается ездить сзади. – Он завел машину.

– Мам, а куда мы едем?

– В мотель. – Во всяком случае, ей очень хотелось верить, что он действительно отвезет их туда. В данную минуту Маккрей не вызывал у нее особого доверия.

– А как же мое мороженое? Сама же говорила: глазурь, вишенки и всякие другие вещи.

– Если будешь вести себя тихо, то я куплю тебе мороженое самого большого размера, какой только продается. Там все, что тебе нужно, будет – и орешки сверху. Мое слово твердое, запомни, коротышка, – пообещал Маккрей.

– Это лишнее. Незачем приманивать к себе чужого ребенка. Это безнравственно! – зло выпалила Эбби. Зато с заднего сиденья не раздалось больше ни звука.

– Не более безнравственно, чем то, что вытворяешь ты. – Следуя указателям, расставленным на парковке, он быстро выехал на улицу.

– Что ты имеешь в виду?

– Отвела душу? Довольна? Вижу, довольна – дальше некуда… – Его низкий голос по-прежнему был проникнут гневом. Украдкой взглянув на Маккрея, Эбби оробела, увидев, как затвердели его скулы. – Разве могла ты успокоиться, пока не втянула в эту идиотскую перебранку с Рейчел собственную дочь? Как же! Разве можно оставлять ее в стороне от вражды двух баб, сходящих с ума от ревности и ненависти друг к другу? Учи щенков злости с молодости. Так, что ли?

– Не я затеяла это. Это Рейчел все время цеплялась к Иден.

– Ничего этого не случилось бы, если бы ты сама не полезла на рожон. Только не говори, что ты не провоцировала Рейчел специально. Я собственными глазами все видел.

– Ах, какие тут могут быть сомнения. Бедненькая Рейчел, – саркастически протянула Эбби, едва удерживаясь от рыданий. В горле щипало от скопившихся слез.

– Я ее не защищаю.

– Как же это тогда называется? – Ей вовсе не нужны были его доводы. – И зачем я только разговариваю с тобой? Сама себе удивляюсь. А ты не лезь не в свое дело. Я воспитываю свою дочь сама, как знаю.

– Может, это действительно не мое дело, но всякий раз, когда я гляжу на нее, то вижу тебя, Эбби. Наверное, и ты была такой же, пока эта чертова ревность не захлестнула тебя и в сердце твоем не поселилась ненависть. Ты что, в самом деле хочешь, чтобы и твоя дочь выросла с той же горечью и ненавистью в душе?

– Нет! – вырвалось у нее помимо воли. Она была ошарашена, поскольку даже представить себе не могла, что он всерьез размышляет над подобными вещами.

– Тогда открой глаза, пока не поздно, и посмотри, что ты с ней делаешь, – тихо произнес он. – Пройдет время, и твоя ревность раздавит ее точно так же, как уже раздавила тебя.

Эбби хотела напомнить Маккрею, что именно он, а не кто-то другой, предал ее. Но что толку? Прошлого не вернешь. Не понял тогда – не поймет и теперь. Тем более что минувшие годы только укрепили ее в уверенности, что этот человек недостоин доверия.

В то же время она не могла ничего возразить ему, когда он говорил об Иден. Конечно, когда-нибудь ей придется рассказать дочери, кто такая Рейчел. Если этого не сделает она, то девочка узнает неприглядную историю их вражды во всех подробностях от кого-нибудь другого. Маккрей был прав: нельзя, чтобы к истине примешивались горечь и ущемленность, ставшие спутниками Эбби на долгие годы.

Иден удобно пристроилась посередине заднего сиденья.

– О ком ты, мама? О той тете, которая на тебя накричала? Мне она не понравилась. Нехорошая тетя.

Эбби поймала на себе многозначительный взгляд Маккрея. Можно было без слов догадаться, что он означал: «А я что тебе говорю?»

– Ты не должна говорить так, Иден, – твердо произнесла она.

– Но почему, мамочка? Ведь она тебе тоже не понравилась, разве не так? – озадаченно нахмурилась девочка.

– Забудь обо всем, Эбби. Если можешь, положи этому конец. – В голосе Маккрея зазвучали просительные нотки. Но она не могла, и он знал это.

– Смотрите, наш мотель! – закричала Иден, указывая на вывеску, появившуюся на дороге.

Эбби с трудом подавила в себе вздох облегчения, когда Маккрей притормозил, чтобы свернуть на подъездную дорожку. Наконец-то можно больше не гадать, когда же он соизволит привезти их сюда. Едва машина заняла свободное место на парковке неподалеку от входа в мотель, Эбби соскочила с переднего сиденья и распахнула заднюю дверцу, чтобы вытащить оттуда Иден. Она едва удерживалась от того, чтобы схватить дочь в охапку и броситься вместе с ней со всех ног к себе в номер. Пересилив себя, Эбби спокойно повела Иден по тротуару вдоль здания, крепко держа ее за руку. Она даже остановилась у входа, чтобы дождаться Маккрея.