— Арабы!

Софи почувствовала, как он затрясся от смеха.

— Интервенция не рассматривается. Не те силы. Спокойной ночи, бесценная.

Она приблизила губы к его уху, хихикая от дерзости своей идеи.

— Куда они посылают детей учиться?

На этот раз пауза была еще длиннее. Наконец Джерри откликнулся:

— Господь всемогущий со всеми потрохами, как сказал бы Билл. Боже мой!

— В Уэндикотт, Джерри. Туда, где работает твой друг. Там их прорва. Каждый второй — принц.

— Боже мой! Ты… ты вправду…

— Твой друг — как его — Фидо? Джерри, мы можем похитить мальчишку, спрятать его и потребовать… можем потребовать миллион, миллиард, и они заплатят, обязательно заплатят… должны, иначе мы… Джерри, поцелуй меня, обними меня, трахни меня, в наших руках будет принц, и мы будем торговаться, и если надо, спрячем его, свяжем, заткнем рот, а если, ох… если… а-а, ничего, ничего, ничего, да, да, еще, еще, о-о, о-о, о-о…

Потом они снова лежали бок о бок, Софи положила руку на грудь Джерри. В темноте он казался потрепанным и испуганным. Когда он задышал ровно, она встряхнула его — крепко встряхнула.

— Я не шутила и не придуривалась. Это не просто случайная фантазия. Я все обдумала. Хватит чикаться с магазинами! Все равно что воровать молочные бутылки.

— Нет, это чересчур!

— Для нас, Джерри, не чересчур. Для меня — в самый раз. Нас поймают, если мы и дальше будем промышлять по магазинам, потому что это мелочь. А это… Нам нужно большое дело, нечто настолько чудовищное, что никому даже в голову не придет принимать меры предосторожности.

— Это чересчур. Я спать хочу.

— А я хочу говорить. По магазинам я больше не работаю. Это мелко. Если ты меня хочешь, то… Мы разбогатеем на всю жизнь!

— Ничего не выйдет!

— Послушай, Джерри. Мы можем хотя бы съездить и посмотреть на школу своими глазами. Встретиться с твоим другом Фидо. Может быть, он нам поможет. Можно поехать и посмотреть, что к чему…

— Ни фига не выйдет!

— Съездим и прикинем возможности.

— Никуда мы не поедем.

На этот раз Софи не стала прерывать наступившую паузу. Когда Джерри снова ровно задышал, она сказала про себя:

«Поедем, мой милый, поедем. Вот увидишь!»

Они оставили машину там, где скрытая среди древесных крон тропинка начинала свой подъем к вершине холма. По ней они вышли на старую дорогу, заброшенную и овеваемую ветрами. Яркое солнце и облака сменяли друг друга, как кадры в фильме, над пушистой зеленью и ярко-синим горизонтом. Кроме облаков, ничего не двигалось. Казалось, что даже овцы предпочитают неподвижность. Милей дальше высилась скругленная вершина самого высокого холма. Дорога вела через вершину и дальше, бугор за бугром, к далекому сердцу страны. Софи вскоре остановилась.

— Подожди минутку.

Джерри, улыбаясь, повернулся к ней, раскрасневшийся, с разметавшимися по лбу волосами. Отдышавшись, она восторженно подумала, что никогда еще он не был таким красивым.

— Да, любимая, ходок ты неважный.

— У тебя ноги длиннее.

— Некоторым нравится.

— Только не мне. Не пойму, что можно находить в этом занятии.

— Чудеса природы. Ты тоже — чудо природы, так что…

Она вывернулась из его объятий.

— Мы делом заняты! Ты мог бы не отвлекаться? Дальше они пошли рядом — парочка, вырвавшаяся на природу. Джерри указал на бетонный столбик на вершине.

— Геодезический знак.

— Знаю.

Он удивленно взглянул на нее. Но развернул карту.

— Расстелим на плоском месте и осмотримся.

— Зачем?

— Для развлечения. Все так делают.

— Но чего ради?

— Видишь ли, мне это действительно очень нравится. Заставляет вспомнить всякие «А ну-ка, парни!» и прочее в том же роде.

— Зачем нам осматриваться?

— Выяснить, в каком из шести графств мы находимся.

— Получится?

— Всегда так делают. Определять графства — великая британская традиция. Не хочешь — не надо, я не настаиваю. Что ты ощущаешь в воздухе?

— Что тут ощущать?

— Но об этом же написали гору книг! — И, стоя около бетонного столбика, с развевающимися волосами и трепещущей картой в руках, он запел: — «Вот жизнь, которую люблю: струится пусть ручей…»

Ее передернуло от внутренней ярости.

— Джерри, ради Бога! Ты что, не понимаешь… — она на мгновение запнулась и торопливо продолжила: — Я больше не могу! Разве ты не видишь? Ты не знаешь, что это такое… Прости.

— Ладно. Слушай, Софи, это же все не всерьез, правда?

— Ты сказал. Ты согласился.

— Только на разведку.

Они глядели друг на друга поверх столбика. Ей казалось, что нечто — может быть, воздух — напоминает ему о других местах и о других людях. Он стоял, подавшись назад, как будто собирался… сбежать.

Мужчина в пикапе. Моя воля сильнее его.

— Джерри, милый, мы же еще ни на что не решились. Но мы потратили на это дело уже три дня. Мы знаем, что он бывает в полосе отчуждения,[9] мы встретим его случайно, повидаемся с ним, и все. Спорить будем потом.

Джерри все так же смотрел на нее из-под развевающихся волос.

— Не все сразу.

Она обошла столбик и стиснула его руку.

— Ну, штурман, показывай, где тут что?

— Полоса отчуждения проходит вот здесь — видишь пунктирную линию? Вон те дома мы видели вчера, с другой стороны долины. Он ведет ребят вдоль пунктирной линии нам навстречу, потом поворачивает налево и возвращается по кругу. Здоровая пробежка на свежем воздухе.

— Вроде верно. Идем.

Полоса отчуждения шла вдоль проволочной изгороди, которая тянулась без каких-либо разрывов до деревьев на дне долины. Софи указала на скопление серых крыш.

— Вот школа!

— Вон там, с другой стороны, где деревья, мы были вчера.

— А вот и они!

— Боже мой, да! Минута в минуту. Вон он сам. Пожалуй, в миле от нас или около того. Видишь, как коленки задирает? Пошли.

Из долины, где виднелись свинцовые крыши, рысцой поднимались мальчики в яркой спортивной форме — цепочка подпрыгивающих красных фигурок, а более крупная фигурка в красном мельтешила в хвосте, подгоняя их. Когда шеренга приблизилась, замыкающая фигура превратилась в жилистого молодого человека в алом костюме, бежавшего, преувеличенно высоко поднимая колени и покрикивая на мальчиков. Джерри и Софи остановились, и мальчики пробежали мимо, глядя на них и ухмыляясь. Молодой человек тоже остановился и уставился на них.

— Джерри!

— Фидо! А мы тебя по ящику видели!

Молодой человек, которого звали Фидо, рыкнул, и ребята остановились. Они с Джерри похлопали друг друга по спине, ткнули друг друга в ребра и обменялись шутками. Фидо был представлен Софи. Он оказался — или был раньше — лейтенантом Мастерменом, но отзывался на кличку Фидо, или Гав-Гав, или Рекс, но главным образом на Фидо.

— Даже мальчики! — сказал он самодовольно. — Они все зовут меня Фидо.

Фидо был невысок ростом, но с великолепной мускулатурой. Большую часть его головы занимало обветренное на воздухе лицо. Софи со слов Джерри знала, что грудь Фидо развита упражнениями с штангой, ноги — усердным бегом, а чувство равновесия — головокружительными подвигами на всех скалистых обрывах в окрестностях. У него были темные курчавые волосы, низкий лоб и не слишком утонченные манеры.

— Фидо — настоящий чемпион, — сказал Джерри, и Софи уловила злобную нотку в его голосе. — Ты бы видела его рывок.

— Рывок?

— Когда штангу поднимают. Знаешь, какой он вес берет?

— Наверняка огромный! — воскликнула Софи, склоняясь к Фидо. — Это ведь потрясающе — поднимать такую тяжесть!

Фидо согласился, что это действительно потрясающе. Софи обдала его запахом своих духов и протянула все щупальца в его направлении. У обоих расширились зрачки. Маленькие глазки Фидо от этого сильно выиграли. Он велел мальчикам оставаться на месте и немного попрыгать. Джерри объяснил, что они прочитали на карте название школы, а поскольку раньше видели Фидо по ящику, решили, что могли бы его проведать — и вот они здесь!