— То, что таится в скипетре, обладает огромной разрушительной силой, которая сможет стереть с лица земли целый город, а от тебя не останется и горстки пепла.

— Ну, все! Хватит с меня! — не на шутку испугалась я. — Я отдам им проклятый цветок. Пусть подавятся!

— Но разве не стоит он того, чтобы испытать судьбу?

— Что значит, "испытать судьбу"? Нет уж! Я не хочу умереть мучительной смертью, — капризно возразила я, вспомнив, однако, что совсем еще недавно рассматривала аутодафе, как один из возможных способов самоубийства. Черт! Уже дважды я избежала смерти. Неужели и третьего не миновать.

— Ты, главное, не бойся. Когда почувствуешь, что внутри тебя начинается жжение, которое постепенно нарастает, постарайся представить себе, что твое тело — это некий сосуд с прочными стенками, которые ни за что не дадут вырваться огню наружу.

— Мне будет больно?!!

— Если уж тебе суждено превратиться в прах, то ты и почувствовать ничего не успеешь. А если нет, тогда ты — особенная и можешь быть уверена в своей неуязвимости, как ни в чем на свете.

После этих слов я начала раскаиваться в своем выборе, как никогда. Конечно же, я никакая не особенная, а лишь обычная глупая девчонка, которая случайно ввязалась в какую-то страшную игру. Решено! Я отдам скипетр наместникам, а взамен попрошу, ну, например, красоту или вечную молодость.

Заметив, что я в нерешительности кусаю губу, Матушка прошипела:

— Ты что, не поняла, что у тебя уже нет выбора? Ты отрезала себе путь к отступленью, когда сорвала цветок. Василиса и Гавр не оставят тебя в живых, даже если ты отдашь им скипетр даром. Слишком многое ты видела и слышала. У тебя есть только один выход — пройти этот путь до конца.

Такого поворота событий я никак не ожидала. Так, значит все равно умирать: либо в адском огне, либо та парочка, что я видела в лесу просто прибьет меня, как букашку.

— Ну, хорошо, — ответила я смиренно. — Похоже, что мне нечего терять, и жизнь моя теперь не стоит и ломаного гроша. Но мне бы хоть примерно знать, что меня ожидает.

— Я думаю, лучше не надо.

— Да не пугай ты меня. Я и так дрожу, как лист осиновый.

— Ничего, ты справишься. У тебя сильная воля, — заверила меня старуха, а потом добавила:- Если хочешь выжить — покори великий огонь.

— Я всего лишь простая девчонка, не героиня, не сверхчеловек. Как я смогу с этим справиться?

— Но ты же смогла сохранить цветок!

— Да мне просто повезло!

— То, что вы, люди, почему-то называете везением, дремучие считают предназначением, Беатриче. Пойми, это судьба привела тебя в дремучий лес именно тогда, когда зацветает папоротник.

Мне вдруг показалось удивительным то, как старуха разговаривает. Ее речь перестала быть похожей на говор деревенской бабульки. Она вещала, как доморощенный астролог. Я спросила ее об этом, и она усмехнулась:

— Я ведь не простая бабка. Могу и простушкой прикинуться. Не даром ведь восемь веков прожила.

Матушка Заварзуза заулыбалась, сделав мечтательное лицо, и стала рассказывать о своей длинной жизни. А я… Я не спала всю ночь. Мой рот сам собой раскрылся в длительном зевке, веки отяжелели и начали опускаться, а мозг отказывался уже что-либо воспринимать. Скрипучий голос ведьмы слышался уже где-то в отдаленье. Я уснула прямо за столом.

Сначала мне показалось, что я спала не более пяти минут, но на настенных ходиках было уже около десяти. Стоп! А как я снова оказалась дома? Я лежала на кровати в своей терраске. Уж не приснилось ли мне все? Ни черта, ни ведьмы рядом уже не было. Правда на стене все еще оставался черный прямоугольник — дверь. Похоже, что в самый ответственный момент мне придется быть одной.

Я села на край кровати. То, что ожидало меня через час, ввергало в ужас. Сгореть или выжить, все зависело только от меня, от моей воли, желанья, предназначенья. Я ненавидела рисковать, особенно жизнью. Стоило ли это делать и во имя чего? Что даст мне эта сила? Нужна ли она мне? Меня раздирали сомненья, сомненья, сомненья… А ведь бабка сказала, что назад пути нет.

В коридоре я услышала бабушкины шаги. Она остановилась у моей двери, тяжело дыша, и прислушалась. Открыла дверь.

— Проснулась, Ириша. Есть не хочешь?

— Нет, ба, — ответила я, а когда за ней закрылась дверь добавила, — я хочу жить.

Как же я попала!

Часы начали бить одиннадцать, и каждый удар бил меня прямо по голове. Поделом тебе, сама же виновата. Не затей всю эту историю с самоубийством, знать бы не знала ни о каких наместниках, силе, цветке этом… Жила бы себе… А теперь что? Я смотрела на стрелки старых часов, будто от них что-то зависело. Время уходило. Я подошла к окну и распахнула его. Мне показалось, что в комнате стоит жуткая духота. Впорхнул свежий ветерок.

— Ну ладно, — сказала я самой себе, — пан или пропал. Другого все равно уже ничего не придумать. Но вдруг прожгла мысль: скипетр!

Я схватилась за бок, фу-у… Я так привыкла к нему, что не замечала даже, что он царапает кожу.

Я вынула его из-за пояса и вдруг заметила, что в кристалле горит огонь во много раз ярче, чем раньше. У меня сразу заслезились глаза от пронзительного излучения, а может быть от страха перед этим страшным светом, который может сжечь меня.

Что там советовала ведьма? Вспомнить бы… Я не могла собрать в голове никаких мыслей: слишком волновалась и трусила. Только одно прочно засело в мозгах: если вдруг, ну, допустим, ну, каким-нибудь чудом, мне удастся выйти из этой передряги живой, то клянусь, что стану хорошей и доброй, буду жить, как правильно, как нужно, и никогда, клянусь, больше никогда, не буду совать свой нос в чужие миры.

Зловещие голубое свечение внутри скипетра становилось все ярче и ярче, и, наконец, вся терраска осветилась мертвенно-бледным сиянием. По стенам поползли серые тени, задвигались яркие блики. Нет ничего страшнее, чем ожидание чего-то страшного.

Мне необходимо было сосредоточиться, собраться, вспомнить и обобщить все, что говорила мне ведьма. Но бесконечный ужас не давал сосредоточиться ни на минуту. Я так и сидела без единой мысли в голове, пока в стену не раздался стук. Троекратный. Сердце рванулось, будто кто-то живой забился в груди и тут же снова застучало ровно, как часы. В тот же миг в голове наступила полная ясность. Я вдруг поняла, что мне нужно сделать и как поступить, будто некто извне вложил в мой мозг четкую и целесообразную программу действий.

Я положила скипетр на колени и оглядела себя, готовясь принимать гостей. Да, ну и зрелище: девчонка-малолетка вся в синяках и царапинах, в растянувшейся, полинялой майке и пушистых шерстяных носках на босу ногу, держит на своих ободранных коленках грозное оружие великой силы.

— Войдите! — рявкнула я не своим голосом и уставилась в стену прямо перед собой.

Стена тут же стала расплываться и растекаться, словно на нее плеснули кислотой. Всматриваясь в колышущуюся муть, я различала какие-то силуэты. Как я и ожидала, это были те самые мужчина и женщина, которых я видела в лесу прошлой ночью. Они имели вполне человеческий облик, и чем яснее я могла их видеть, тем отчетливей читалось недоумение на их лицах. Видимо они ожидали увидеть отнюдь не то жалкое зрелище, что предстало их глазам, а кого-то более воинственного и постарше.

Когда стена окончательно стала прозрачной, двое, как по сигналу двинулись на меня. Я замерла и напряглась так, что даже свело мышцы. Мне показалось, что они сейчас просто заберут скипетр и прибьют меня, не смотря на то, что Матушка Заварзуза заверила меня в том, что лишь я сама могу передать им его лично в руки.

Несколько минут прошло в молчании. Я ощущала лишь хищный взгляд блондинки, устремленный на мои коленки, где лежал заветный предмет, да свирепый взгляд Гавра, готового, наверное, в любой момент разрубить меня на куски висящим на поясе мечом.

Когда они, наконец, закончили меня разглядывать, заговорила Василиса: