И Далай-лама не замедлил прибегнуть к их совету в лице тибетского оракула Лобсанга Джигмэ. Вот как описывает этот красноречивый момент сам «живой бог» Тибета: «На следующий день я снова попросил консультации у оракула. К моему удивлению, он воскликнул: „Иди! Иди! Сегодня вечером!“ Медиум, продолжая находиться в трансе, пошатываясь, прошел вперед и, схватив бумагу и ручку, записал довольно ясно и четко тот путь, которым я должен идти до последнего тибетского города на индийской границе. Направление было неожиданным. Сделав это, медиум, молодой монах по имени Дорже Джигмэ, потерял сознание, что было знаком ухода Дорже Дракдэна (духа тибетского Божества, отвечающего за пророчества) из его тела. Как раз вслед за этим, как бы подтверждая указание оракула, в болоте у северных ворот Драгоценного Парка разорвались две мины, выпущенные из миномета».

17 марта 1959 года Далай-лама принял решение. Перед тем как окончательно покинуть дворец, он совершил медитацию на свое будущее возвращение в него.

А потом вышел на улицу, одетый в черное пальто. Через правое плечо он перебросил винтовку. А левую руку обернул старинной танкой, принадлежавшей Второму Далай-ламе, особо почитавшемуся в Тибете.

По пути к границе Далай-лама и его свита увидели статую древнего тибетского божества. У него была голова быка, смотревшая на мир исключительно доброжелательно. Неожиданно «черты лица» священного быка резко исказились, стали крайне свирепыми, а сама голова повернулась в сторону Китая.

Так назвал свою автобиографическую книгу Далай-лама. И так можно определить то положение, в котором он находится последние несколько десятков лет.

Индия приняла Далай-ламу и его спутников с симпатией и некоторой тревогой. Ведь было ясно, что коммунистический Китай непременно попытается отомстить своему великому соседу, где восторжествовала демократия западного образца. И все-таки Джавахарлал Неру направил духовному лидеру Тибета телеграмму, которую тот получил сразу же после пересечения индийской границы. В ней были, в частности, слова о том, что «Народ Индии, который глубоко почитает Вас, без сомнения, будет единодушен в традиционном уважении к Вашей личности».

Постепенно вслед за своим Учителем перебрались в Индию еще сто тысяч беженцев. Далай-лама должен был не только заниматься их устройством, но и доносить до всего мира правду о том, что происходит в Тибете. Наконец-то он стал «выездным». Свободная страна позволила ему свободно путешествовать по миру. И всюду он встречал радушный прием и понимание, как и тайное внимание к нему китайских спецслужб. В красном Китае его теперь называли не иначе, как «волк в монашеской одежде». Более того, в 1962 году разразилась индийско-китайская война. Впрочем, она закончилась без каких-либо особых последствий для обеих сторон. Просто Китай таким образом выразил свое раздражение по поводу предоставления убежища «главному тибетцу».

Первый раз духовный лидер Тибета выехал за границу в 1967 году. Целью его поездки были Япония и Таиланд. Культуры этих стран были близки и понятны человеку, выросшему в Стране Снегов. Иное дело христианский мир. И Далай-лама отправляется на Запад, в Европу, в Америку. Америка поразила его своим истинным и реальным правом выбора на все, что есть в этой стране. Радовался он и тому, что там активно развивается интерес к буддизму, к восточным учениям. Но он специально высказался по поводу того, что на этом интересе греют руки многие шарлатаны. Так, он с иронией отозвался о книгах Лобсанга Рампы, столь модных на Западе. Он дал понять читателям «выдающегося ламы», что содержание его книг – не более чем плод воображения хитроумного автора.

«Океан Мудрости» говорил и о связи современной науки и древних тибетских философских представлений о мире и Вселенной. Получалось, что во многом они схожи.

Главным камнем преткновения между буддизмом и христианством было то, что первый признавал закон перевоплощения, а второе напрочь отрицало его. Но после того как Папа Римский Иоанн-Павел Второй признал возможность перевоплощения, две великие религии значительно сблизились.

Великий Тибетец с большой симпатией отзывался о недавно ушедшем от нас римском понтифике. Он считал его святым нашего времени.

Удивили и восхитили Далай-ламу и те неистовые вера и служение, которые выказывали многие христиане. Он сказал, что этому можно поучиться и человеку из Страны Снегов. Словом, все то, что делал Далай-лама во время своих поездок по миру, можно вместить в фразу, высказанную им самим: «Как буддистский монах, я стараюсь внести свой вклад в установление гармонии и понимания между различными религиями».

И еще одну важную идею высказал Великий Тибетец: «Я очень ценю обмен мнениями с молодежной аудиторией». И это не просто желание понравиться новому поколению. Это ясное осознание Великим Посвященным того факта, что сейчас на планете рождаются люди с особыми способностями.

Далай-лама надеется и на диалог с Китаем. После смерти Мао Цзэдуна появились некоторые подвижки и с китайской стороны для установления контактов с тем, кого долгое время считали заклятым врагом.

И все-таки Китай сделал из духовно-религиозного центра Азии, каковым всегда был Тибет, туристическую Мекку. Там теперь рядом с древними храмами соседствуют увеселительные заведения, что вряд ли способствует росту духовности у приезжающих туда. Да и тибетцы живут в Тибете куда хуже, чем китайцы. Возможности получить настоящее духовное образование, да еще и на родном языке, у них практически нет. Его скорее можно получить в тибетской общине в Швейцарии, чем в сердце Азии! Из-за нерешенного тибетского вопроса Его Святейшество Далай-лама Четырнадцатый не смог оказаться в России дальше Бурятии и Калмыкии. Там он был гостем в качестве религиозного лидера, а в Москве превратился бы в политического эмиссара. Хотя, конечно, так могли бы рассуждать и западные страны. Но они не пошли на поводу у китайских, пусть даже и «модернизировавшихся» коммунистов.

Наверное, это основное, что отличает Великого Тибетца от людей Запада.

А потому все явления подчиняются строгому закону причин и следствий. В том числе и захват Тибета не был случайностью, а кармическим долгом, о котором говорили еще древние пророчества. Просто порой бывает трудно докопаться до сути явления. И как замечает Далай-лама: «Я знаю, что если что-то не найдено, то это не означает, будто оно не существует. Благодаря психической практике мы развиваем методы для совершения таких вещей, которые наука все еще не может адекватно объяснить. Вот это и является основой так называемых „магии“ и „тайн“ тибетского буддизма».

Возможно, потому и верит великий святой современности в то, что Тибет снова займет свое достойное место на духовной карте мира. И встречает свое семидесятилетие так, как и положено «Океану Мудрости», – величаво катя свои волны на радость искателям истины.

Блаженная старица Матрона. Впервые я услышала о ней несколько лет назад. На дне рождения друга моего мужа, чудаковатого старого холостяка, его мать, женщина простая и религиозная, обычно молчавшая при гостях сына, вдруг стала горячо рассказывать мне о том, что церковь причислила к лику святых давно почитавшуюся в народе блаженную – матушку Матрону, и пересказала мне всю ее жизнь, упомянула о чудесах, даже образок вынула. Однако я, сидя за праздничным столом, слушала вполуха. Единственное, что запомнила – это имя блаженной, такое ласковое и домашнее: Матронушка.

А потом в нашей семье случилось несчастье: старший сын угодил в больницу с тяжелой депрессией. Мы опасались за его психическое здоровье. Прогнозы врачей были туманными, будущее рисовалось в мрачном свете. Мне пришло откровение, что я должна обойти семь храмов с молитвой о сыне, ставя свечи к иконе Нечаянной Радости. И вот по дороге к храму Нечаянной Радости в Марьиной Роще я разговорилась в троллейбусе с одной женщиной. В ответ на мой вопрос, как доехать до церкви, она, окинув меня опытным взглядом, спросила: «А вам зачем туда?» Я ответила, что у меня болен сын и я должна обойти по обету семь храмов. Женщина выслушала с пониманием и вдруг сказала: «А вы сходите к Матронушке. Она всем больным помогает». Я не поняла совет, и она пояснила, кто такая Матронушка. Тут-то мне и вспомнился неожиданный рассказ о ней на давнем дне рождения. Но добрая попутчица не знала, где могилка Матронина. В разговор вступили другие пассажирки троллейбуса – старушки, направлявшиеся, как и я, в храм. Все они слышали о чудесах исцеления у могилы блаженной, но о ее месте знали лишь приблизительно: где-то в монастыре на Пролетарке.