— Думаю, это множественный врожденный порок развития. Но я никогда ничего подобного не видел.

— Да, и я надеюсь, что больше не увижу. Представляешь, увидеть такое в роддоме? Или принимать его! Меня бы точно удар хренакнул.

— Что случилось с жертвой?

— Скончалась по пути в городскую больницу, соответственно тело направлено в судмедэкспертизу. Мы полагаем, ее зовут Анни Парини — по крайней мере под этим именем ее знали соседи.

— А вторая женщина? Та, что звонила?

— Смылась еще до приезда патруля. Со «скорой» сказали, на вид очень молоденькая, совсем подросток. Имя, которое она назвала оператору, — Молли Пикер.

Дворак прошел к ванной и заглянул в дверь. Там было еще больше крови, разбрызганной вокруг туалета и на плитках. И лужа на полу.

— Мне нужно поговорить с этой девушкой.

— Вы полагаете, она имеет отношение к смерти?

— Я просто хочу знать, что она видела. Что ей известно о жертве. — Он повернулся и хмуро взглянул на Нечто. — Если Анни Парини принимала какой-то наркотик — и он стал причиной этого — значит, мы имеем дело с новым и чрезвычайно опасным тератогеном.

— А такое могло случиться от наркотика?

— Я никогда не встречал такого серьезного порока развития. Пошлю его на генетический анализ. А пока я очень хочу поговорить с Молли Пикер. Если ее действительно так зовут.

— Мы сняли отпечатки. Она оставила их повсюду. — Мур указал на кровавые следы на дверном косяке; множество отпечатков виднелось на стене рядом с Существом. — Мы получим подтверждение имени.

— Найдите мне ее. Только не пугайте, я просто хочу с ней поговорить.

— А как насчет Анни Парини? — осведомился Шиэн. — Вскрытие будет?

Дворак посмотрел на залитый кровью пол. И кивнул:

— Встретимся в морге.

Тело на секционном столе представляло собой не более чем оболочку, освобожденную от всех органов. Пока шло вскрытие, детективы Шиэн и Мур помалкивали. Судя по их бледности, оба предпочли бы находиться где-нибудь в другом месте. Особенно огорчали пол и возраст жертвы. Столь юной женщине не место на секционном столе.

Дворак тоже почти не разговаривал с ними, сберегая комментарии для диктофона. Сердце и легкие без изменений. Желудок пуст. Печень и поджелудочная нормального размера, без видимых изменений. В общем и целом — здоровое молодое тело.

Он переключил внимание на увеличенную матку, которая была целиком извлечена из тела и теперь лежала на столе под яркой лампой. Он сделал разрез, пройдя слои миометрия и эндометрия, и раскрыл полость.

— Вот и ответ.

Оба полицейских неохотно приблизились.

— Аборт? — спросил Мур.

— Судя по тому, что я вижу, нет. Перфорации матки нет. Никаких свидетельств инструментального вмешательства. В старые времена, до процесса Роу против Уэйда,[3] при подпольных абортах обычно вводили специальные расширяющие катетеры через шейку матки, а затем вставляли тампон или прокладку, чтобы удержать катетер на месте. Но здесь нет ничего похожего.

— А она не могла потерять его? Спустить в унитаз?

— Возможно. Однако, думаю, дело здесь в другом. — Дворак коснулся зондом бесформенной окровавленной плоти. — Вот фрагмент плаценты, не полностью отделившейся от матки. Это называется приращением плаценты. Оно могло вызвать кровотечение.

— Это что, нечто необычное?

— Здесь далеко не все необычное. Ситуация особенно опасна в том случае, если плацента вросла в нижнюю часть матки. Это может привести к преждевременным родам и обширному кровотечению.

— Значит, смерть произошла по естественной причине.

— Я бы сказал, да. — Дворак выпрямился. — Возможно, она почувствовала боль и пошла в туалет, думая, что ей пора опорожнить кишечник. Потеряла много крови, у нее закружилась голова, и она упала на пол. И только Богу известно, сколько там пролежала, ведь это не сразу заметили.

— Что ж, нам проще, — с облегчением заявил Шиэн, отойдя от стола. — Во всяком случае это не убийство.

— Я все-таки хочу поговорить с другой женщиной, которая находилась в квартире. Такого порока развития плода мне раньше видеть не случалось. Не хотелось бы думать, что в городе появился какой-то новый тератогенный наркотик.

— Пришел ответ по Молли Пикер, — сообщил Шиэн. — В прошлом году была арестована за приставание на улице. Ее вытащил парень; мы полагаем, ее сутенер. Мы с ним поговорим, возможно, он знает, как ее найти.

— Только не пугайте ее, ладно? Мне просто нужно, чтобы она рассказала о жертве.

— Если ее слегка не припугнуть, она может вообще ничего не сказать.

У Роми был дерьмовый день, постепенно превратившийся в дерьмовый вечер. Он вышагивал взад-вперед на углу Монтгомери и Кантон-стрит, пытаясь не замерзнуть. Надо было взять куртку, думал он; правда, когда Роми выходил из дома, солнце еще светило, вдобавок он не рассчитывал на столь резкий ветер. Не рассчитывал он и на то, что придется ждать так долго.

Долбаная история! Если им хочется поговорить, могли бы приехать на его территорию.

Он отошел от места встречи, двинулся вперед, ссутулившись и засунув руки в карманы, чтобы не мерзли. Не успел он пройти и ста метров, как вдруг рядом с ним притормозил автомобиль.

— Господин Белл! — окликнул его мужской голос из щели чуть приоткрытого затемненного окна.

— Вы что-то припозднились, — сердито глянув на машину, буркнул Роми.

— Я бы приехал раньше, если бы не пробки.

— Да, конечно. Ну и валите на хрен! — Роми отвернулся и пошел дальше.

— Господин Белл, нам надо кое-что обсудить.

— Мне нечего сказать.

— В ваших интересах сесть в машину. Если вы хотите и дальше вести с нами дела. — Последовала пауза. — И если хотите получить деньги.

Роми остановился и оглядел улицу. Ветер хлестал его по лицу, леденящий холод пробирался под рубашку.

— Здесь тепло, господин Белл. А потом я вас подвезу домой.

— Какого хрена, — пробормотал Роми, садясь наконец в машину.

Пока он располагался, его внимание больше привлекал роскошный салон, чем человек за рулем. Как обычно, там сидел парень с белыми волосами, который никогда не смотрел на Роми.

— Вы должны отыскать ту девушку.

Роми раздраженно хмыкнул.

— Ничего я не должен, пока вы мне не заплатите.

— Ее следовало доставить к нам две недели назад.

— Ну да, она не самая сговорчивая сучка, неужели непонятно? Я подгоню вам других.

— Анни Парини нашли сегодня мертвой. Вам это известно?

Роми с изумлением уставился на водителя.

— И кто ее?

— Никто. Это была естественная смерть. Тем не менее тело попало в руки полиции.

— И что?

— А то, что они уже наложили руку на один экземпляр. Мы не можем позволить им найти другой. Девушку надо привезти к нам.

— Я не знаю, где она. Сам ищу.

— Вы знаете ее лучше, чем кто-либо другой. У вас есть связи на улицах, верно? Найдите ее, прежде чем она начнет рожать.

— Ей пока рано.

— Полный срок беременности не планировался. Мы даже не знаем, продлится ли она все девять месяцев.

— Хотите сказать, она может разродиться в любой момент?

— Мы не знаем.

Роми рассмеялся и взглянул в окно на проплывавшие мимо здания.

— С вами, ребята, чокнешься. Припозднились вы, вот что я скажу. Они уже шныряют везде, спрашивают о ней.

— Кто?

— Полиция. Заходили ко мне сегодня, хотели выяснить, где она.

Блондин с минуту молчал. В зеркале заднего вида Роми заметил страх, промелькнувший в его глазах. «Молли-Дуролли, — подумал он, — а ведь ты их здорово напутала».

— Лучше вам найти ее, — проговорил водитель.

— Хотите ее целиком? Или лимонными дольками?

— Главное — живьем. Она нужна нам живая.

— Живую труднее.

— Десять. После получения.

— Двадцать пять, половину сейчас, или идите на хер. — Роми потянулся к ручке двери.

— Хорошо, двадцать пять.

Роми развеселился. Эти люди и впрямь до жути напуганы, и все из-за дурочки Молли. Она не стоила двадцати пяти кусков. По скромному мнению Роми, она не стоила и двадцати пяти центов.