— Где Анни Парини, господин Белл?

— Я найду ее.

— И поскорее. У нас в запасе не больше месяца. — Шофер махнул рукой. — Можете вылезать из машины.

— А мои деньги?

— Сегодня вы ничего не получите.

— Но я же сказал, у меня еще одна в залете.

— На этот раз мы сначала хотим получить свое. Последняя неделя октября. И не потеряйте товар. А теперь выходите, господин Белл.

— Мне нужны…

— Выходите.

Роми вылез, хлопнув дверью. Машина тут же рванула с места, оставив его в бессильной ярости.

Он двинулся по Третмонт-стрит, его раздражение нарастало с каждым шагом. Он знал, где обитает Анни Парини; знал, что может отыскать ее — и отыщет.

Слова шофера не шли у него из головы: «На этот раз не потеряйте товар».

Зазвонил телефон, пробудив Тоби от такого глубокого сна, что у нее сложилось впечатление, будто она выныривает из непролазной трясины. Нащупав трубку, она сшибла ее с рычага. Телефон с глухим стуком упал на пол. Перекатившись в кровати, чтобы добраться до телефона, она краем глаза взглянула на часы. Было ровно двенадцать часов дня — для нее то же самое, что для других полночь. Трубка завалилась за тумбочку. Потянув за провод, Тоби удалось ее достать.

— Алло!

— Доктор Харпер? Это Роби Брэйс.

Она силилась припомнить, кто этот человек и почему его голос ей знаком.

— Дом престарелых Казаркин Холм, — напомнил он. — Мы виделись два дня назад. Вы спрашивали меня про Гарри Слоткина.

— А, да. — Она села, сон внезапно слетел с нее без остатка. — Спасибо, что позвонили.

— Боюсь, что сказать особо нечего. Передо мной сейчас медицинская карта Гарри, и тут значится, что он совершенно здоров.

— Там совсем ничего?

— Ничего, что могло бы объяснить заболевание. В данных внешнего осмотра ничего интересного. Анализы на вид хорошие… — До Тоби донесся шелест перелистываемых страниц. — Здесь есть анализ на полный гормональный профиль — все в норме.

— Когда это было?

— Месяц назад. Значит, то, что вы видели в неотложке, какой-то острый случай.

Она закрыла глаза и почувствовала, как ее желудок снова сжимается от волнения.

— Ничего нового не слышно? — спросила она.

— Сегодня утром прочесали пруд. Его не нашли. Что, полагаю, к лучшему.

«Да. Это значит, что, возможно, он еще жив».

— В любом случае больше я ничего не могу вам сообщить.

— Спасибо, — сказала она и повесила трубку.

Тоби знала, что нужно попытаться снова заснуть. Вечером ей предстоит дежурство, на отдых осталось не больше четырех часов. Однако звонок Роби Брэйса взволновал ее.

Телефон зазвонил снова.

Она схватила трубку:

— Доктор Брэйс?

Голос на другом конце прозвучал удивленно:

— Хм, нет… Это Пол.

Пол Хокинс был главным в отделении «Скорой помощи» клиники Спрингер. Формально он был ее начальником, неофициально — одним из немногих близких друзей среди медперсонала, способным всегда выслушать и посочувствовать.

— Извини, Пол, — сказала Тоби. — Я думала, это мне один человек перезванивает. Что случилось?

— У нас тут проблема. Мне нужно, чтобы ты пришла после обеда.

— Но я только несколько часов назад сменилась. И сегодня опять в ночь.

— Работать не придется. Просто нужно подойти к начальству. Эллис Коркоран просил.

В медицинской иерархии клиники главный хирург Коркоран занимал высшую ступень власти. Пол Хокинс, как и другие главы отделений, подчинялся ему.

Тоби выпрямилась.

— И зачем я понадобилась?

— Да есть пара вопросов.

— Гарри Слоткин?

Пауза.

— Отчасти. Есть и другие темы, которые они хотят обсудить.

— Они? А кто еще там будет?

— Доктор Кэри. Руководство. Их интересует, что произошло сегодня ночью.

— Я же тебе рассказала.

— Да, и я попытался объяснить это им. Но Дату Кэри вожжа под хвост попала. Он нажаловался Коркорану.

Тоби застонала.

— Знаешь, из-за чего весь сыр-бор, Пол? Это не имеет отношения к Гарри Слоткину. Это из-за того мальчика, Фрейтаса. Того, что умер несколько месяцев назад. Кэри пытается мне отомстить.

— Это совершенно другой вопрос.

— Нет. Кэри тогда облажался, и мальчик умер. А я сказала, что это из-за него.

— Это было не простое обвинение в ошибке. Из-за тебя он пошел под суд.

— Семья мальчика спросила мое мнение. Мне что, нужно было солгать им? В любом случае его стоило отдать под суд. Оставить парнишку с разрывом селезенки без наблюдения! Ведь мне пришлось реанимировать бедного ребенка.

— Положим, он действительно напортачил. Но ты могла бы посдержанней высказывать свое мнение.

В этом-то и была главная сложность. Тоби не умела сдерживаться.

В таком случае ужаснется любой врач: умирающий ребенок. Рыдающие родители в коридоре. Пытаясь спасти мальчика, Тоби выпалила с досадой: «Почему ребенок не в реанимации?»

Родители слышали это. Потом об этом узнали адвокаты.

— Тоби, сейчас нам надо сосредоточиться на текущих делах. Встреча назначена сегодня на два часа. Тебя приглашать не хотели, но я настоял.

— А почему меня не хотели звать? Это что, тайный суд Линча?

— Просто постарайся приехать, ладно?

Она повесила трубку и посмотрела на часы. Уже половина первого; она не сможет уйти — сначала нужно кому-нибудь перепоручить маму. Она схватила трубку и набрала Брайана. После четырех длинных гудков включился автоответчик: «Привет, это Ноэль! А это — Брайан! Мы с нетерпением ждем от вас новостей, поэтому оставьте сообщение…»

Она нажала кнопку разъединения и набрала другой номер — сестры. «Пожалуйста, будь дома. Прошу, Вики, ради меня, сними трубку!»

— Алло!

— Это я, — проговорила Тоби, облегченно вздохнув.

— Можешь подождать секунду? У меня там на плите…

Тоби услышала, как трубка легла на стол, звякнула крышка кастрюли. Затем на линии снова послышался голос Вики:

— Извини. Сегодня придут на обед сослуживцы Стива, и я пытаюсь приготовить новый десерт…

— Вики, у меня безвыходное положение. Мне нужно, чтобы ты пару часов присмотрела за мамой.

— Ты хочешь сказать… прямо сейчас? — Вики недоверчиво хмыкнула.

— У меня срочная встреча в больнице. Я заброшу ее к тебе и заберу, как только освобожусь.

— Тоби, у меня сегодня гости. У меня готовки полно, еще надо прибрать дом, и вот-вот придут из школы дети.

— Мама не доставит тебе хлопот, правда. Она сама чем-нибудь займется на заднем дворе.

— Я не хочу, чтобы она слонялась по двору! Мы только что уложили там новый газон…

— Тогда усади ее перед телевизором. Мне нужно бежать, иначе я не успеваю.

— Послушай…

Тоби швырнула трубку. У нее не было ни времени, ни терпения на споры, до Вики еще полчаса езды.

Элен была в саду, радостно ковырялась в компостной куче.

— Мам, — сказала Тоби. — Нам надо ехать к Вики.

Элен выпрямилась, и Тоби с досадой обнаружила, что у нее все руки черные и платье выпачкано землей. Времени отмывать и переодевать ее не было. Вики удар хватит.

— Пошли в машину, — скомандовала Тоби. — Нам надо спешить.

— Нельзя беспокоить Вики, ты же знаешь.

— Ты уже сто лет ее не видела.

— Она занята. Вики очень занятая девочка. Я не хочу ей мешать.

— Мам, нам надо идти.

— Ты иди, а я останусь дома.

— Это всего на несколько часов. А потом сразу приедем домой.

— Нет, я лучше приберусь тут в саду.

Элен наклонилась и воткнула совок поглубже в черную кучу компоста.

— Мама, надо идти! — В сердцах Тоби схватила мать за руку и подняла на ноги так резко, что Элен испуганно охнула.

— Мне больно! — всхлипнула она.

Тоби мгновенно отпустила ее. Элен отступила, потирая руку и недоуменно глядя на дочь.

Это молчание и блеснувшие в глазах слезы ранили Тоби в самое сердце.

— Мама. — Тоби покачала головой, сгорая от стыда. — Прости. Мне правда очень жаль. Я только хотела, чтобы ты меня сейчас послушалась. Ну, пожалуйста!