Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Здесь! Они должны быть здесь, посмотрите!

И в самом деле, недалеко от нас в слепом рукаве реки блестел небольшой омут, и к нему вели следы примерно пяти животных. И ни одного назад! Ничего нет проще, как вспугнуть их, заставить выйти из воды — и добыча будет обеспечена. Мы распределили роли. Два стрелка остаются на берегу, третий с фотоаппаратом под берегом, двое движутся вперед как загонщики. Едва мы спустились с высокого берега и коснулись мягкого пачкающего ила, как он начал колебаться под нами, словно глиняный плывун. Но азарт толкал нас вперед: ведь петля вокруг добычи была стянута, нужно было только выгнать водосвинок из укрытия. Вода в дальнем углу, возле камышей, пошла волнами, из нее вынырнули две вымазанные грязью головы, но тут же опять молниеносно погрузились в воду. Вперед!

— Осторожно, осторожно!

Поздно! Мирек, шагнувший первым, вдруг по колено провалился в грязь.

— Брось ружье и ложись! — крикнул Зденек. — Быстро!

В такие минуты человеку в голову приходят удивительные мысли. Вдруг отчетливо, словно наяву, представляешь себе сцену из виденного несколько лет назад фильма, название которого давно исчезло из памяти. Это была изощренная месть, совершившаяся где-то на Амазонке. Плантатор загоняет своего соперника, сманившего его жену, на край болотистого омута и затем любуется, как тот у него на глазах медленно погружается в трясину. Рука поднимается, прося пощады и помощи, затем появляется искаженное ужасом лицо, натуралистическая деталь безумных глаз — и конец. Два-три пузыря, и отомстивший плантатор, смотревший на это с ледяным спокойствием, встает и уходит…

Следующих двух секунд размышлений над тем, что испачкаешься, если ляжешь в эту кашу, было достаточно, чтобы очутиться в болоте по колено.

— Немедленно ложись…

Это казалось невероятным. Лежишь на животе, и ничего тебе не делается. Плывун вроде бы чуть прогнулся, немножко подался — и стоп. Вокруг тишина, только где-то за спиной сухо трещат ветки. Нет, это трещали целые деревца.

— Ухватись за них и повернись на бок, — командовали Мартин и Иржи, подоспевшие первыми. Вылезать из болота труднее, чем провалиться туда, что и говорить!

Но вскоре мы уже все стояли на «суше», в безопасности.

— А как же водосвинки?

Они были все там же. На низком берегу омута появились новые следы, шедшие наискосок от первоначальных. В суматохе никто и не заметил, как добыча незаметно исчезла. А вместе с нею и желание продолжать преследование.

Мы не могли удержаться, чтобы не измерить, как глубоко до дна этой предательской ловушки.

Срубили тонкое, метров в пять длиною деревце, сотни которых росли вокруг. Оно дециметр за дециметром исчезало в наносе ила; метр, два, четыре, пять. Дна не было…

Усталые, оборванные и голодные, под вечер вернулись мы на стоянку, где Ярослав, выполнявший в этот день обязанности сторожа, сидел как на иголках. Едва ли он встречал более благодарных едоков, чем были мы в этот день.

Следующие три дня утекли как вода. К добыче прибавилось еще несколько лисиц и двуутробок, которыми побрезговал даже пес. У нас пропало желание таскаться за водосвинками, поэтому на третий день мы пришли к единогласному решению: завтра — кру-гом, в Саэнс-Пеныо шагом марш!

Добыча была жалкая. Кучка лисьих шкурок, два панциря броненосцев. И несколько катушек заснятой пленки. Гораздо более ценной добычей, значительно превышавшей недостающие охотничьи трофеи, было знакомство с Чако, по крайней мере с его преддверьем.

Это все еще неведомая, если хотите, таинственная пустыня, хотя в значительной ее части уже полностью исчезли исконные жители, индейцы, В то же время это и довольно крепкий орешек для человека, который хочет прожить здесь скотоводством или охотой и товарообменом. Горстка одиночек, рассеянных на тысячах квадратных километров, живет здесь не такой жизнью, как часто ее представляют в Европе. Это жестокая борьба, лишенная какой бы то ни было романтики; это жизнь людей, подсознательно остающихся верными местам, где они родились, и покинувших родину по самым разным причинам.

КРАСНЫЕ ИЛИ СИНИЕ?

Там, за рекою, — Аргентина - i_032.png

— Это исключено, в Ресистенсию вы не попадете! Наши автобусы не выезжают в Саэнс-Пенью вот уже третий день!

— А каково положение у Напальпи?

— Озеро разлилось и затопило шоссе. До самого Мачагая все под водой. На одном участке смыло часть терраплена!

Больше мы ни о чем не спрашивали. Голос в телефоне угас, а с ним и надежда на то, что после четырехмесячного перерыва мы сможем продолжать путь в Парагвай и Бразилию. В трактире и на улицах Саэнс-Пеньи не было видно ни одного чакреро. Определив по своим дождемерам, что прошедший ливень был более чем обилен, они усердно принялись сыпать в землю семена хлопчатника, чтобы наверстать упущенный месяц.

Сообщение с центром города было прервано. Восемьсот метров паханого шоссе, отделявшего саэнспеньскую школу от начала бетонных мостовых в центре города, стали той пропастью, которая обрекла наш маленький островок на бессильный плен. Несколько машин, попытавшихся проехать туда, засели по самые оси в грязи и ждали, пока дорога высохнет. Эта картина была нам слишком хорошо знакома еще по Кении, и мы меньше всего собирались рисковать своей судьбой. Африканский black cotton soil и чакская глина стоят друг друга.

С самого восхода солнце безуспешно пыталось вырваться из-за туч. Зной двух последних солнечных дней, со сказочной быстротой осушивших дорогу, нагромоздил на востоке угрожающие облачные замки, которые не предвещали ничего хорошего. «Татра», за долгие недели истомившаяся от безделья, жадно набрала скорость на первых метрах бетона и вскоре спрыгнула в жесткую колею из высохшей грязи, в середине которой все еще сверкали зеркальными осколками небольшие лужицы.

— Таким образом, Юрко, до Рио нам остается не полных пять тысяч километров…

— Хорошо, но в Ресистенсии, если верить карте, начнется панамериканская автострада.

— Стараешься подбодрить, что ж, это неплохо!

Мы выехали в веселом настроении. И в самом деле, печалиться было не от чего. Четыре месяца со времени нашего приезда в Чако не прошли даром. Мы отправились дальше, непосредственно в Южную Америку, разделавшись с долгами и очистив свою совесть. Несколько сотен страниц путевого дневника и технический журнал, систематизация пленок и тысяч фотоснимков, гора написанных писем, а главное — большая серия репортажей, которая гарантировала, что добрых четыре, а может, и пять месяцев нам не придется думать об обеспечении радио и печати материалами. На Африке, таким образом, была поставлена последняя точка. Вперед, к новым горизонтам!

Край, напоенный после нескольких месяцев засухи первой влагой, изменился до неузнаваемости. Зелень понемногу начала побеждать утомительное серое однообразие местности; по обеим сторонам шоссе мимо нас уже проносились грядки молодого хлопчатника, которому удалось пережить недавно лавину саранчи. Казалось, что в Саэнс-Пенье за нами остался загадочный рубеж, разрезавший Чако на две части: серую и зеленую. Более печальную и менее печальную…

Карта не обманывала и на этот раз. Точно через 34 километра дорога круто повернула вправо, затем влево, и с обеих ее сторон показались первые строения Напальпи. И тут дорога исчезла. Мы притормозили и остановились. Впереди блестела вода, сплошной рекой уходя вдаль. Лишь два ряда деревьев отмечали, что посередине ее проходит дорога. Метрах в двухстах перед нами среди деревьев виднелся небольшой островок, чуть дальше работала группа людей. За ними стоял грузовик. Длинной веткой мы стали измерять глубину. Оказалось, что здесь было мелко. Впрочем, выбирать нам нечего: или пан, или пропал. Тучи ползли низко над землей, угрожая упасть и закрыть даже обратный путь.

Кратко совещаемся — скорее взглядами, чем словами, — а через секунду от машины уже летят в разные стороны фонтаны воды. Колеса, которые сперва твердо опирались на грунт, на больших оборотах начали пробуксовывать. В такие минуты нам казалось, будто мы сидим в машине-амфибии, за которую так часто принимали «татру» в Египте и Судане. Цепенеем при мысли, что вода, которая уже дошла до нижнего края дверок, может проникнуть в вентиляторы и в прерыватель-распределитель. Мы проехали всего 100 метров, вот уже 150, под колесами пронесся тот самый островок и — бац, снова в грязную жижу! В какую-то долю секунды успеваем заметить, что люди прекратили работу и отступили к возвышенным краям дороги. Доберемся ли до них?

38
{"b":"102622","o":1}