Ну, ладно, Снелунд мертв, Мак-Кормак бежал, а мы пытаемся разобрать руины, которые они оставипи. Но семена, которые они посеяли, все еще дают странные всходы.

Жена Мак-Кормака - сестра Эдварда Фридериксона, за неимением более близких родственников, таким образом, стала преемницей Первоверховенства в Илионе. Сам Эдвард является мягким человеком профессорского склада. И все бы ничего… если бы не чертовы традиции. Его собственная жена является кузиной Мак-Кормака. (Будь прокляты все эти родственные браки этих высоких семейств! Это может и хорошо для главного рода, на тысячу лет, но что делать нам, которые должны разобраться с этим сейчас?) Сами Фридериксоны являются признанными лидерами университета. Да, к тому же, единственное поселение людей на Дидо названо в честь их главного предка.

Все на этой упрямой планете относятся скептически к Эдварду Фридериксону; но не к тому, что он символизирует. Скоро все узнают, что совершил Ивар Фридериксон…

Потенциально, он их ссыльный принц, их освободитель, их Помазанный. Шива, сжалься надо мной.

- Как я понял, - сказал образ Еветта, - мальчик поднял ватагу сорванцов, родители которых ничего об этом не знали. В конце концов, ему только одиннадцать с половиной лет -, уф, это по земным меркам что-то около двадцати лет, правильно? Замысел их был уйти в пустынные районы и стать партизанами, пока… что? Земля отступится? Вмешается Иттри и возьмет Аэнеас под свое крыло, как Авалон? Все это представляется мне патетически романтичным.

- Иногда романтики становятся действующими реалистами, - сказал Десаи. - Последствия всегда устрашающи.

- Ну, в данном случае попытка не удалась. Его сообщники, которых поймали, под гипнопробой назвали своего предводителя. Не утруждайте себя, отрицая это: конечно, ваши следователи испробовали гипнопробу. Ивар исчез, но может быть, его возможно выследить? О чем бы вы хотели со мной посоветоваться?

- Во-первых, о том, как отнесутся аэнеанцы к этому инциденту? - неохотно сказал Десаи.

- Разумеется положительно. Вы конечно, не позволите ему убежать. Л действительно немного знаю его. Он имеет возможность стать своего рода пророком, для многих людей, которые ожидают именно этого.

- У меня тоже такое чувство. Но как мы можем напасть на его след? Как организовать арест? Какого рода должен быть суд и наказание? Как относительно гласности? Мы можем создать образ мученика. Мы не можем позволить восстания, влекущего смерть подданных Империи - и аэнеанцев, запомните, аэнеанцев - мы не можем позволить ему безнаказанно быть на свободе. Я не знаю, что делать, - почти простонал Десаи. - Помогите мне, Еветт. Вы же не хотите чтобы вашу планету рвали на части?..

Он нажал на повтор записи. Он ничего не получил из нее. Он ничего не получит и из остального, и единственным выводом является то, что нужно выследить Ивара Фридериксона и как можно быстрее.

Следует ли мне посоветоваться о том, что с ним делать после поимки с Ллинтавром или непосредственно с Землей? Я имею на это право.

Но что они посоветуют? Что они там знают?

Опустилась ночь. Комната была полностью темной, за исключением работающих экранов и передвигающегося пучка лунного света, который спешил пробиться сквозь все еще действующую прозрачность стены. Десаи поднялся, прошел туда и посмотрел. Под лунами, звездами Млечного пути, тремя сестрами-планетами Нова Рома сиял гранитным порфиром. Дома были светом и тенью, улицы - пестрой темнотой, а река и каналы - ртутью. Далеко в пустыне, словно привидение, двигалась песчаная буря. Ветер завывал, в своих утепленных покоях Десаи вздрогнул при мысли о том, как может пронизывать такой холод.

Глаза его искали сияния над головой. Слишком много солнц, слишком много.

Он пошлет сообщение домой со следующим кораблем-курьером. (Домой! Он посетил Землю только один раз, когда украл несколько часов от работы, чтобы пройтись среди реликвий: они оказались на

удивление разочарующими. Многообразные чувства не включали переполненные аэробусы, вызывающего вида гидов, туристские магазины или ноющие от усталости ноги). Такие корабли летали почти на сверх скорости: пара недель между этой планетой и Солаи. (Но это составляло 200 световых лет; радиус, который захватывал четыре миллиона солнц). Он мог включить просьбу на полицейский рейс.

Но за полмесяца могут возникнуть беспорядки или, что еще хуже, можно столкнуться с терроризмом. А в этом случае его петиция должна проходить определенные процедуры, обсуждаться, аннотироваться, добавляться, передаваться из одного комитета в другой, пройти сквозь слои исполнительных структур, чтобы добиться решения; а обратное послание заняло бы еще несколько дней, пока оно поступит и, вероятно, когда оно прибудет, надо будет решать уже новые проблемы. Нет, все эти директивы с оказией из Ллинтавра ему не помогут.

Ему, Чандербану Десаи предстояло действовать одному.

Конечно, от него потребуют докладывать все важное: что, конечно, включает и дело Фридериксона. Если судить объективно, на Земле самый полный банк данных обо всех светилах и планетах в исследованной части вселенной. Там, зачастую, можно найти даже отрывочную, разрозненную информацию.

"В таком случае… почему бы не послать запрос об этом Айчарайче?

Ну да, почему?

Не знаю. Он кажется вполне благонадежным, и попросил у меня томик Тагора… Нет, я попрошу полную информацию с Земли. Хотя мне придется изобретать приемлемую причину для этого, после того, как Муратори одобрил его просьбу. Предполагается, что у нас бюрократов не должно быть предчувствия. Особенно не должно быть, когда, фактически, мне нравится Айчарайч так же, как любой не землянин, которого я когда-либо встречал. Намного больше, чем многие мои соплеменники.

Это-то и страшно".

Право собственности Хедана простиралось далеко на восток от Винохума, хотя и достаточно близко к краю Илиона, так что западные ветры приносили влагу с каналов, болот и соленых озер морского дна Антония - настоящий дождь шел два или три раза в год. Хотя Вилдфосс не проходил через владения, он помогал сохранять воду, которая снабжала несколько колодцев. Таким образом, кроме имеющегося на большой территории ранчо, семьи занимались сельским хозяйством.

Поколение за поколением, штат их стал больше напоминать родственников, чем наемников. Родственников, которые смотрели на них как на вождей, но высказывали свое мнение, и часто случалось, что их ребенок женился на дочери этого дома или их дочь выходила замуж за сына из этого дома. Короче, они состояли в родстве со своими работодателями совсем так же, как Хеданцы и другие хесперианские средние землевладельцы состояли в родственных отношениях с Винохумом.

Земельный участок был значительный. Дюжина коттеджей примыкала к дому пастора. Позади, амбары, загоны и цеха окружали мощеный двор с трех сторон. Исключая размеры, на первый взгляд здания казались совсем одинаковыми, побеленные стены, кладка была сглажена эрозией. Но затем следует приглядеться к каменной или стенной мозаике, которая украшала их. Деревья ставили заслон ветрам к поселку: местные дельфии и рахабы, земные дуб и акация, ллинатаврские расмеи, иттрианский хэммербранч. На клумбах росли только экзотические виды, упорно культивируемые, дополняющие скалы и гравий. Настоящие цветы никогда не эволюционировали на Аэнеасе, хотя несколько видов листьев или стволов имели яркие цвета.

Здесь обычно было шумно: сновали надзиратели, управляющие домами, кузнецы, масоны, механики, рабочие приходили с полей или ранчо, дети, собаки, лошади, статасы, мошенники, сельскохозяйственные машины, наземные и воздушные машины, говор, крик, смех, гнев, слезы, песни, топот ног и запах животных или дыма. Ивар изо всех сил хотел слиться с ними. Его укрытие на чердаке стало тюрьмой.

Сквозь щель в ставнях он разглядывал дневную суету. Первая его ночь совпала с празднованием дня рождения старейшего жителя. Не только главный дом был весь освещен, но прожекторы осветили двор для прыжков и танцев Илиона под музыку сонаров, а флаконы передавались по кругу. На следующую ночь был лунный свет, и он видел пару молодых влюбленных. Поняв, кто они, Ивар не стал следить за ними; его всегда учили, что уединение - это одно из прав, которое ни один порядочный человек не должен нарушать. Поэтому он залез в свой спальный мешок, упиваясь воспоминаниями о Татьяне Тейн и… - о некоторых других.