Мы ездили стрелять из всех видов оружия в Гвардейскую орденоносную Таманскую дивизию. Лежа, стоя и с колена. Я стреляла лучше других только потому, что ненавистный товарищ майор учил нас этому лучше, чем другие.

Нам было весело. Наш протест не мешал нам ощущать себя защищенными.

Наши мальчики ездили на смешные школьные военные сборы. Потом они ездили на университетские сборы. Потом уезжали неизвестно куда, а возвращались с настоящей войны, которой не было. Приезжали опаленными неведомой правдой, которую не могли передать нам, все таким же сытым московским всезнайкам.

Мы жаждали жгучей правды разоблачений. Мы читали, обливаясь слезами, романтические стихи Цветаевой про лебединую Белую армию, которая всё проиграла. Нас манил трагизм поражения. Ведь мы жили в стране побед и победителей.

Учителя смешно рассказывали про Троцкого, который в феврале 1918 года предательски валял дурака и требовал от немцев всякой ерунды: ни мира, мол, ни войны, а армию распустить. Они уверяли, что в годовщину Февральской революции родилась непобедимая армия рабочих и крестьян.

Минула эпоха.

Вдруг все поверили, что 23 февраля — день пустоты, а не побед, что командармы — тираны, а не герои. И былое величие рассыпалось. Как в миг революции рассыпалось величие предыдущей эпохи.

Тем не менее, пока 23 февраля не стал выходным, какая-никакая стройность сохранялась — и армия, и защитники, и Отечество, и враги, и союзники.

А теперь куда ни глянь — пьянки не служивших в армии уклонистов на территории, неизвестно чем объединенной. Нет у них Отечества. Им не от кого защищаться — они везде дома. А военные и служивые стараются уйти в тень, неловко им, вроде в чем-то они виноваты.

Но не всё подвластно переоценке. Где-то там, на полях боев, плохо обутые, неказистые с виду, в мешковатых шинельках, росточку невысокого, не с теми песнями, не с теми клятвами, советские солдатики, прошагав полмира, уходят непобежденным и в историю и в Валгаллу преображенными.

Будем честны. На сегодня у нашей армии нет ни противника, ни стратегии, ни тактики. Мы не знаем, от кого она нас защищает. И наша Родина стала похожа на шагреневую кожу. Зато есть выходной. И множество крикливых женщин хотят узаконить дезертирство, требуют ни войны, ни мира, а армию — распустить. Ведь в ней, в армии, оказывается, умирают.

Кто стрелял лучше всех, товарищ майор, всё понял. Но поздно. Простите.

…Ну а что тут говорить, что тут спрашивать? Вот стоит он перед нашей эпохою… Кто-то кризисом зовёт его, страшного… Кто-то верно окрестил катастрофою. Но откуда он пришёл? — власти маются. — Что за шутки, господа? Что за шалости? Так работаем, мол, все. Так стараемся, двадцать лет не спим ночей — и пожалуйста!..

Уж не нами ли, страдальцами бедными, начиналась та борьба за всё хорошее? Уж не мы ли власть Советскую, вредную, упразднили, как ужасное прошлое? Да ужель не помогали народу мы, принеся ему свободу, несчастному, заодно освободив и от Родины, и от знамени Победного Красного?..

Да не мы ли растащили, играючи, всё народное добро, дружа с "янками"? Да не мы ли: по две "Волги" — за ваучер?! Да не мы ли: по Парламенту — танками?! Ну, о чём тут говорить, что тут сказывать… Мы ж и далее старались — все видели — те "реформы-нацпроекты" навязывать, что вели не к возрожденью, а к гибели…

Но при этом всё равно — не робели мы. Проводили только честные выборы. Да Рублёвками или Куршавелями закрывались от людей, чтоб не видели… Ну, а если где и в чём — нарекания, пусть потешится народ митингующий. Мы на слёзы на его — ноль внимания. Рынок любит лишь "успешно" торгующих!..

Кто там власть, кто олигарх — дело пятое. Силовик ты, либерал — цель конкретная: нам от кризиса б слинять, от проклятого, да банкирам дать поддержку бюджетную. И пойдут буржуи вновь, как по облаку, и продолжат богатеть рука об руку. А Россия?.. Пусть глядит TV попсовое — за безмолвие своё образцовое!