Это похоже на игру в мяч – так объясняла когда-то Флер. Дело было года два назад, они сидели в кафе в каком-то аэропорту, ждали самолета.
– Берешь золотую кредитку, снимаешь не много наличных, на следующий день кладешь обратно. Снимаешь еще какую-то сумму, побольше, опять возвращаешь. Мячик отскакивает все выше и выше, пока не стукнет в потолок – тогда ты хватаешь денежки и удираешь!
Флер засмеялась, и Зара вместе с ней.
– А почему нельзя сразу снять, сколько хочется? – спросила она тогда.
– Нельзя, моя дорогая, – слишком подозрительно. Все должно происходить постепенно, ни кто и не заметит.
– А как определить, когда ты дошла до потолка?
– Никак. Надо оценивать заранее. Богат он или беден? Сколько может позволить себе потерять? Сплошная угадайка. Две тысячи? Десять тысяч? Пятьдесят? Кто знает, где предел?
Тогда казалось, что все очень весело замечательная игра. Сейчас Заре было противно. Ее отвлек голос Энтони.
– Купаться пойдешь?
– А?
Зара подняла голову и натолкнулась на взгляд Энтони. Он смотрел на нее с очень странным выражением, как будто умел читать мысли. Можно подумать, он знает, что происходит.
Зару пробрал страх. За долгие годы притворства она ни разу не допустила ошибки. Нельзя расслабляться. Если Энтони станет известна правда, Флер ей никогда не простит. Флер ей не простит, и она не сможет найти своего отца.
– А пошли! – Зара пожала плечами, заставляя себя держаться, как ни в чем не бывало.
– Ладно. – Энтони все еще странно смотрел на нее. – Пойду соберу шмотки.
– Давай.
Она не отрывала взгляда от миски с медово-ореховыми хрустящими колечками, пока Энтони не вышел из кухни.
Трубку взяла секретарша. Она сообщила, что Оливер Стерндейл у себя, но спешит – собирается уехать в отпуск.
– Я ненадолго, – весело ответил Ричард.
Дожидаясь, пока Оливер подойдет к телефону, Ричард оглядывал свой скучный упорядоченный кабинет. Почему он не собрался отделать его заново? Однообразие белых стен не нарушают картины, ковер функционального грифельно-серого оттенка. Ни одного красивого предмета в комнате.
Раньше он не обращал внимания на такие вещи, как расцветка стен. Теперь же Ричард смотрел на мир глазами Флер. Он видел возможности там, где раньше замечал только факты. Хватит сидеть в этой унылой коробке! Хорошо бы Флер придумала новый дизайн для кабинета…
– Ричард!
Он вздрогнул, услышав в трубке голос Оливера.
– Я как раз уезжаю.
– Да, знаю – в отпуск. Я на одну минуту, только сообщить, что я принял решение.
– Да?
– Я намерен завершить передачу денег.
– Понятно. Можно спросить почему?
– Я понял, чего хочу на самом деле. Я хочу, чтобы Филиппа и Энтони были полностью независимы в финансовом отношении. Никому ни чем не обязаны, даже собственному отцу. Главное, чтобы они могли сами распоряжаться своей жизнью. – Ричард нахмурился. – Кроме того, я хочу… подвести итог. Начать с чистого листа.
– Обычно это требует больших затрат, – заметил Оливер.
– Деньги у меня есть, – нетерпеливо произнес Ричард – Денег много. Оливер, мы все это уже обсуждали.
– Очень хорошо, тебе решать. Но до следующей недели я не смогу этим заниматься.
– Спешки нет, просто имей в виду. Ладно, не буду задерживать. Хорошего отдыха! Куда едешь?
– В Прованс. У моих друзей там домик.
– Замечательно, – машинально ответил Ричард. – Чудесная природа…
– Да-да, – перебил Оливер. – Послушай…
– Да?
– Эта твоя новая жизнь с чистого листа… Она включает в себя женитьбу на Флер?
– Очень надеюсь.
Ричард улыбнулся телефонной трубке.
Оливер вздохнул.
– Прошу тебя, будь осторожен.
– Оливер, не начинай…
– Ты все-таки задумайся о возможных осложнениях. Например, как я понял, у Флер имеется дочь школьного возраста.
– Зара.
– Вот оно как… Зара. А есть у матери деньги на ее обучение? Или это тоже ляжет на твои плечи?
– У Флер хватило денег, чтобы отправить Зару в Хитландскую школу для девочек, – сухо ответил Ричард. – Как по-твоему, этого достаточно?
– Ясно. А ты уверен, что это делается за ее счет? Что деньги не поступают из некоего иного источника, который отпадет, если она снова выйдет замуж?
– Нет, не уверен, – сказал Ричард с досадой. – У меня не хватило бесцеремонности рас спрашивать о таких подробностях.
– А я бы на твоем месте расспросил. Так, для общего сведения.
– Оливер, ты просто смешон! Да какая разница? Ты прекрасно знаешь, что я мог бы, если надо, отправить в частную школу целый сиротский приют! Даже и после перевода денег.
– Тут дело в принципе, – ворчливо отозвался Оливер. – Сначала плата за обучение, потом какое-нибудь предприятие на грани банкротства, а там, оглянуться не успеешь…
– Оливер!
– Я всего лишь оберегаю твои интересы, Ричард. Брак – очень серьезное дело.
– А ты задавал все эти вопросы Элен перед тем, как сделать ей предложение? – осведомился Ричард. – Вот ей повезло!
Оливер засмеялся.
– Уел!.. Послушай, Ричард, мне пора. Поговорим еще, когда я вернусь.
– Счастливо!
– А revoir, mon ami.[1]
И подумай о моих словах.
Зара и Энтони молча шли по дороге, перебросив купальные полотенца через плечо. Зара с каменным лицом смотрела вдаль, Энтони озадаченно хмурил брови.
– Почему ты не сказала, что у тебя на этой неделе день рождения?
– Я не обязана все тебе рассказывать.
– Не хотела, чтобы я знал, сколько тебе лет?
Энтони рискнул улыбнуться краешком губ.
– Тринадцать, – огрызнулась Зара. – Будет четырнадцать.
– Четырнадцать тебе исполнится в эту среду, – уточнил Энтони.
– Ну, значит, так.
– А что ты хочешь в подарок?
– Ничего.
– Так не бывает! Что-нибудь ты все-таки хочешь?
– Не-а.
– Зара, обычно люди радуются своему дню рождения.
– А я – нет.
Наступила короткая пауза. Энтони заглянул Заре в лицо, высматривая хоть какую-нибудь реакцию – ничего. Их словно вновь отбросило к исходной точке, поведение Зары ставило Энтони в тупик.
Тут ему пришло в голову, что молчание каким-то образом связано с ее отцом и… всеми эти ми делами. Энтони сглотнул, вдруг почувствовав себя очень взрослым и понимающим.
– Если захочешь поделиться… ну, о твоем папе, то я тут, рядом.
Он запнулся, чувствуя себя дураком. Конечно, он рядом – где ему еще быть?
– В общем, я готов с тобой поговорить.
– О чем тут говорить?
– Ну, ты знаешь…
– Не знаю, в том-то и беда. Я ничего о нем не знаю.
Энтони вздохнул.
– Зара, от правды не спрячешься.
– От какой такой правды? Ты считаешь, я его не найду?
– Зара…
Она наконец-то повернула голову и посмотрела на Энтони.
– Что? Чего ты на меня так смотришь?
– Твоя мама нам все рассказала.
– Что рассказала?
– Что твой папа умер.
– Что?!
От крика Зары в лесу взлетела с ветки ворона, громко хлопая крыльями. Энтони даже испугался: лицо у нее побелело, ноздри раздувались, резко обозначились скулы.
– Флер так сказала?!
– Ну да. Я тебе очень сочувствую. Я знаю, каково это…
– Он не умер!
– Ох ты, господи… Зря я сунулся.
– Он не умер, ясно?!
К ужасу Энтони, по щеке у Зары поползла слеза.
– Я не хотел…
– Знаю, что не хотел. – Зара упорно смотрела в землю. – Слушай, ты тут ни при чем. Просто… Ладно. Сама справлюсь.
– Ага, – неуверенно сказал Энтони.
Он больше не чувствовал себя взрослым и понимающим. Совсем наоборот, у него было чувство, что он окончательно все запутал.
Флер вернулась из Гилдфорда с подарками не только для Зары, но и для Ричарда, Энтони и Джиллиан.
– Зара получит свой подарок в среду, а тебе ждать не обязательно, – весело сказала Флер, протягивая Ричарду шелковый галстук ослепительной расцветки. – Примерь! Я потратила кучу денег, – прибавила она, глядя, как Ричард завязывает галстук. – Надеюсь, твоя карточка выдержит. Некоторые кредитные компании начинают дергаться, если потратишь больше пятидесяти фунтов.
