Он протянул руку к ее голове и погладил волнистые, черные, как смоль, волосы.

Страстная, любящая Дизайр… Он восхищался ею – великодушной, смелой и бесконечно женственной.

Привстав и бережно взяв ее лицо в руки, Морган долгим благодарным взглядом посмотрел ей в глаза, потом, отпустив, одной рукой перевернул ее и быстро положил под себя. Она раздвинула ноги и без стеснения подставила ему свое разгоряченное тело. Он, подхватив ладонями и приподняв две нежные округлые половинки, скользнул вглубь – будто осторожно вложил меч в ножны. Он видел, как тяжело вздымалась ее грудь, как широко раскрылись и ярко вспыхнули изумрудные глаза. В ней проснулась жажда плотского удовольствия, которого она была лишена за время их вынужденной разлуки. Все острее чувствовала она жжение в глубине бедер. Все настойчивее и болезненнее становились спазмы. Когда он начал различать передававшееся ему незатихающее биение мощного пульса, он стал отвечать на него медленными размашистыми толчками.

Она крепко впилась руками ему в плечи. Гибкие ноги обхватили спину. Молча, подрагивая всем телом, она призывала его войти в нее глубже и плотнее. Потом они задвигались вместе, как одно целое, быстрее и быстрее. Он не отнимал рук от ее упругих ягодиц, изо всех сил прижимая ее к себе, помогая ей получить желаемую полноту ощущений.

В бурном потоке страсти они продолжали нестись все дальше и дальше, пока по внутреннему велению, ведомому только им двоим, вынуждены были остановиться. Изумленно-радостный крик прорезал тишину мрачной комнаты. Два трепещущих тела, еще минуту назад готовые взорваться от напряжения, замерли в сладком блаженстве.

Она лежала, положив голову ему на плечо, ощущая приятную тяжесть руки у себя на груди. Медленно открыв глаза, она увидела, что голубой квадратик неба в стене, в окошечке наверху, исчез. Вместо него проглядывал красноватый свет заката. Она поскорее отвела глаза в сторону, стараясь не думать о том, что их время кончается.

Облокотившись, Морган приподнял голову и заглянул ей в глаза. Легким прикосновением пальцев он убрал волосы с ее лица.

– Пора уходить? Да? – спросила его Дизайр, подавляя дрожь в голосе и стараясь не показывать охватившей ее в преддверии скорой разлуки щемящей тоски.

– У нас есть еще немного времени, – с грустью ответил он, привлекая ее к себе и так сильно сжимая ее в объятиях, что она начала задыхаться. – Боже мой, как мне тяжело отпускать тебя.

В его голосе чувствовалась мука.

– Морган! Ты так говоришь, как будто уверен, что мы больше не сможем видеться.

С тревогой в глазах она придвинулась к нему, ощущая, как страх постепенно заполняет все ее существо.

– У меня есть возможность приходить в пивную, когда мне захочется. Я могла бы поджидать тебя там.

– Ноги твоей там больше не будет, – сурово сказал он. – Кроме этого, я также не хочу, чтобы ты бродила по этим коридорам. Когда я представляю себе, что может случиться с тобой… Ты должна обещать, что не будешь выходить из камеры.

Подчиняясь его настоятельному тону, Дизайр ответила:

– Обещаю. И все-таки мы должны искать способ снова встретиться.

Он выпустил ее из рук, встал с кровати, взял одежду и начал быстро одеваться. Вид у него был задумчиво-отрешенный. Возле плотно сжатых губ пролегли глубокие морщинки.

Вслед за ним Дизайр тоже поспешно надела сорочку и платье. Не в силах выносить тягостное молчание, она подошла и дотронулась до его руки.

– Почему бы мне и дальше не встречаться здесь с тобой? Если Енох сможет давать тебе деньги на «гарнир», наверное, это нетрудно устроить.

Без особой охоты Морган продолжил этот разговор.

– Может быть, из этого что-нибудь и получилось бы… Будь у нас побольше времени.

Ужасная догадка пронеслась у нее в голове.

– Ты что-то скрываешь от меня, – сказала она. – Скажи, о чем ты думаешь.

Притянув к себе и обнимая за плечи, Морган смотрел ей прямо в глаза.

– Начало судебного разбирательства предполагается раньше обычного срока. Возможно, мне придется предстать перед судом уже через две недели, а то и раньше.

– Так скоро? Мне казалось, что мы пробудем здесь до осени.

Еле заметная горькая усмешка тронула его губы.

– Судьи сейчас думают о том, как бы пораньше выехать из города. Они опасаются летней жары, которая может вызвать еще одну вспышку чумы.

От волнения у нее пересохло во рту. Усилием воли она заставила себя говорить спокойно.

– Как ты думаешь, нас будут судить вместе?

– Не знаю. В любом случае я намерен убеждать судей в том, что ты принимала участие в ограблении не по собственной воле. Я буду говорить, что силой заставил тебя пойти на это.

– Нет! Не смей делать этого. Я не хочу!

– Я действительно вынудил тебя поехать с нами той ночью, – напомнил он. – Если бы я смог заставить судей поверить моим словам, возможно, приговор мог бы стать менее строгим. Но ты не должна забывать, что, оказавшись перед ними, ты услышишь такие же серьезные обвинения, что и я. – Он торопился закончить свою мысль. – Попробуй все же убедить судей в том, что делала все под дулом пистолета. Скажи, что я похитил и насильно увез тебя из Лондона, что я жестоко изнасиловал тебя… Словом, говори что угодно, лишь бы они поняли, что ты – невинная жертва.

– Неужели ты думаешь, что я способна дать такие показания? – Глаза у нее горели от сильного волнения.

– Но я вижу в этом единственный путь спасения для тебя. Может быть, они ограничатся решением об отправке тебя в Вест-Индию в качестве служанки.

– А о себе ты не думаешь? Только я не могу допустить, чтобы ты взял всю вину на себя и получил высшую меру наказания.

Горькая усмешка снова пробежала у него по губам. Дизайр не сразу уловила ее смысл – он уже, видимо, не сомневался в исходе суда для себя самого. Похоже, он знал, что виселицы ему не миновать. Поэтому смирился со своей участью и теперь озабочен только поиском путей смягчения наказания для нее.

Когда он снова прижал ее к себе, она услышала сильные, размеренные удары его сердца. Она обвила его шею руками, все больше осознавая, как безмерна ее любовь к этому единственному дорогому для нее человеку.

На какое-то время она полностью оказалась во власти чувств и перестала замечать, что он по-прежнему спокойно и собранно рассказывает ей о дальнейшем ходе событий.

– Я понимаю, тебя может страшить перспектива высылки. Если, конечно, судьи решат отдать тебя в рабство. Видит Бог, я считаю, что ты заслуживаешь совсем другого. И все равно даже то, что тебя может ожидать, не столь ужасно, как кажется. Ты ведь знаешь, что я говорю это не просто так – я прожил несколько лет в Индии. Со служанками там обходятся не хуже, чем во многих домах в Англии. Может быть, тебе повезет, и ты достанешься порядочному хозяину…

Она попробовала выразить ему свое несогласие, но он, не обращая на нее внимания, продолжал ровным голосом:

– Иногда представляется возможность заключения контракта, и тогда можно купить себе свободу. Ты еще молода и красива. У тебя впереди целая жизнь. Все может кончиться благополучно.

Дизайр не желала слушать подобных речей. Глаза ее опять засверкали изумрудным огнем. Она резко отпрянула от него.

– О чем ты говоришь? Я не представляю себе никакого будущего без тебя. Если мы не сможем быть вместе, то мне безразлично, что станет со мной.

Морган встретился с ней глазами, и ком встал у него в горле. Такой щемящей боли, как сейчас, он не испытывал никогда, если не считать далекого печального детства. У него задергались веки, и слезы навернулись на глаза.

Никогда раньше он не предполагал, что с ним может произойти что-то, похожее на это. Разве мог он знать, что темноволосая девушка, которую он подобрал в Уайтфрайерсе, перевернет всю его жизнь? Мысленно он спрашивал себя сейчас, почему же он не понимал так долго, что она значит для него и как она ему дорога? Он крепче стиснул зубы, стараясь не выдать своих чувств. Нужно выглядеть в ее глазах сильным. Ему не хватало мужества говорить то, что он думал на самом деле. Он должен вдохнуть в нее решимость, не лишать ее пусть даже крошечной надежды на их спасение.