– Звони Колдуэллу.

– Андреас, не впадай в панику. У детей бывает слегка повышенная температура. Давай подождем и посмотрим, вдруг аспирин сделает свое дело.

Через полчаса температура у Роберты снизилась до нормальной, она крепко уснула, и Александра заметила, что им обоим тоже не мешало бы поспать.

– Ты иди, – сухо проговорил Андреас. – Я останусь с ней: вдруг она опять проснется?

– Дорогой, я уверена, что она проспит до самого утра. Мы можем оставить дверь открытой на всякий случай…

– Я с ней посижу, – упрямо повторил Андреас. – Подремлю в кресле.

Она знала, что спорить с ним бесполезно.

Странный звук разбудил Андреаса около четырех часов утра: Роберта стукнулась головкой об изголовье своей кроватки. Он одним прыжком выскочил из кресла и склонился над ней.

– Бобби, ангел мой, что с тобой?

Ледяной страх пробрал его до костей. Она вновь горела огнем, полуоткрытые глаза смотрели слепо, словно затянутые пленкой, маленькое тельце подергивалось в судорогах.

Андреас бросился к двери и позвал Александру. Перепуганная, с широко открытыми глазами, она была рядом уже через полминуты.

– Что случилось? О, мой бог! Звони Колдуэллу!

– Я же тебе говорил, надо было…

– Забудь об этом, Андреас, звони сейчас же! – Александра осторожно откинула одеяльце и прикоснулась к пылающей щеке дочери. Она говорила ласковые слова, но Бобби, казалось, ничего не слышала: она металась по постели, ее тело непроизвольно подергивалось.

Андреас вернулся.

– Колдуэлл уже едет. Ей не лучше?

– Когда это началось?

– Не знаю, я задремал…

– Пойди принеси тазик теплой воды. Не холодной и не горячей – только шока ей не хватало. И принеси фланелевую пеленку.

Следующие десять минут показались им обоим вечностью. Они хлопотали вокруг Роберты, моля бога, чтобы доктор Колдуэлл приехал поскорее. К его приходу конвульсии прекратились и температура снизилась до приемлемого уровня.

– Сейчас, похоже, с ней все в порядке, – заверил он их, выйдя из детской. – Дайте ей еще немного аспирина и переоденьте в сухое. Завтра я еще раз заеду.

– А вдруг приступ повторится? – спросил Андреас.

– Это маловероятно, хотя и не исключено.

– Разве это не опасно? – Андреаса бесило спокойствие доктора.

– Тревожно, но не опасно. Главное – держать все под контролем.

– Но что вызвало температуру? – не отступал сгоравший от нетерпения и беспокойства Андреас.

Колдуэлл пожал плечами.

– Это может быть грипп или начало любой из обычных детских болезней. Если появится сыпь, будем знать точнее. Хотя это может быть и какой-то вирус. – Тут его осенила другая мысль. – У кого-нибудь из вас в прошлом бывали конвульсии?

– Нет, – поспешно ответил Андреас.

Александра бросила на него удивленный взгляд, но промолчала.

– Я спросил только потому, что причиной нередко является наследственность, но, очевидно, не в данном случае.

Как только за Колдуэллом закрылась дверь, Александра сказала:

– Может, нам обратиться к Манетти? Надо проверить…

– Проверить что? – перебил ее Андреас, все больше мрачнея и хмурясь.

– Ты же слышал, что сказал доктор, милый. О наследственности.

– Мы ему сказали, что дело не в этом.

– Да, но мы же не можем быть совершенно уверены. – Она взглянула на мужа в растерянности. – Андреас, сейчас не время бередить старые раны.

– Вот и не начинай.

– Но это всего лишь предосторожность. Ради Бобби! Я уверена, они тщательно проверяют доноров, но, может, нам стоит узнать, не было ли у ее отца…

– Я ее отец.

– Конечно, ты! – торопливо поправилась она. – Ты прекрасно понимаешь: я имею в виду ее биологического отца.

В его голосе появился металл:

– Я ее единственный отец.

– Никто этого не оспаривает, дорогой.

– До того, как ты родила Бобби, – с трудом подбирая каждое слово, заговорил Андреас, – у меня были проблемы. Я не испытывал к ней родственных чувств. Я этого не отрицаю. Но когда она появилась на свет, я понял, как глубоко заблуждался. Между нами существует связь, которую никто и никогда не сможет разорвать.

– Конечно, нет.

– Вот и отлично. Поэтому я больше не желаю слышать имя Джона Манетти в своем присутствии. Своим друзьям можешь говорить все, что угодно, это твое дело, но только если это не повредит нашей дочери.

– Андреас, я бы никогда в жизни…

Он повернулся к ней спиной.

– Я собираюсь посидеть с ней до утра. Позову тебя, если понадобится.

Александра опустилась на нижнюю ступеньку, закрыла глаза и постаралась успокоиться. Не стоит паниковать только из-за того, что Андреас ведет себя неразумно. Разве не об этом она молила бога? Андреас поверил, что он настоящий отец Бобби.

Но одна мысль не покидала ее: «Хотела бы я знать: не страдал ли конвульсиями кто-нибудь в семье Дэна Стоуна?»

На следующий день жар у Бобби пропал, головная боль тоже, и, хотя есть ей не хотелось, Александре удалось влить в нее немного куриного бульона.

– Вкусно. – Крошечная, как куколка на фоне большой белой подушки, девочка легла и закрыла глаза. – Спать хочу.

Александра наклонилась и поцеловала дочку.

– Умница моя, – сказала она. – Поспи, а потом поедим еще супчика.

Выйдя в коридор, она взглянула на полупустую кружку у себя в руке и вспомнила ту ночь, три года назад в Сент-Поле, когда Дэн тоже поил ее куриным бульоном.

Несколько дней спустя Андреас встретился с Даниэлем в баре «Кинг Коул».

– Отлично выглядишь.

– А у тебя усталый вид. Как Бобби?

– Ей гораздо лучше. Уже и слышать не хочет о том, чтобы поспать днем.

– Прекрасно. Передай Али, что я очень рад.

– Спасибо. – Андреас откинулся на своем стуле. – Что ты пьешь?

– «Шивас». Составишь компанию?

– Охотно.

Бармен принес новую бутылку и налил им обоим.

– Ну и как тебе Израиль?

– Потрясающе. – Даниэль смущенно засмеялся. – Как говорит Барбара, там еще больше евреев, чем в Нью-Йорке.

– А знаешь, – сказал Андреас, – я тут подумал и сообразил, что ты практически не знаком с Али. Чушь какая-то.

Даниэль отхлебнул глоток виски, стараясь выиграть время.

– Я думал, ты сам этого хотел.

Теперь уже заколебался Андреас.

– Может, и хотел, но… теперь у тебя есть Барбара, а у нас – Роберта. В общем, все изменилось.

– Мы стареем.

– Только не ты. Только не с Барбарой. – Андреас наклонился над столом. – Почему бы нам не пообедать всем вместе? Что скажешь?

– Когда?

– Не знаю. Где-нибудь на днях. Я поговорю с Али.

– Нам с Фанни вскоре предстоит довольно длительная поездка в Европу, – сообщил Даниэль. – Представляешь? Теперь меня впрягли в чтение лекций!

– В Германию поедешь? – поинтересовался Андреас.

Даниэль решительно покачал головой.

– Приглашают, но я не поеду. Мне и в Швейцарию-то возвращаться тяжело, но там по крайней мере есть что вспомнить хорошее, а не только плохое.

– Мой отец будет очень рад, если ты его навестишь.

– Позвоню ему, как только узнаю точную дату прилета. – Даниэль бросил взгляд на часы. – Мне пора. Барбара ждет меня к обеду.

Андреас поднял свой стакан.

– А мне пора в ресторан. Перезвоню тебе на днях.

Даниэль вошел в квартиру, ярко освещенную множеством свечей.

– В чем дело? Перебои с электричеством или сцена искушения? – Он поцеловал ее. – Я предпочел бы второе.

Она грациозно ускользнула от него.

– Второе. В любом случае – раздевайся.

Он последовал за ней на кухню.

– Что-то готовится?

– Ничего.

– Ну ладно, – с легкостью согласился он. – Может, пообедаем в городе?

– Нет. – Она открыла дверцу холодильника. – Иди в спальню. Я принесу обед. – Тут она оглянулась. – Кажется, я велела тебе раздеться.

– Да, мэм, – усмехнулся он.