– Только не ребенок… только не ребенок, нет!

Нахмурившись, он выпрямился, и в то же самое мгновение Мелли резко села, глаза ее широко распахнулись, зрачки расширились от ужаса. Пронзительный крик ненадолго перекрыл истерический гвалт телевизора, но на шуме в соседней комнате никак не отразился.

Мелли в панике хватала ртом воздух. Кошмарный сон не сохранился в памяти, но ощущение леденящего страха осталось.

– Ох, Дик! – выдохнула она, прильнув к надежной, широкой груди, нежданно-негаданно оказавшейся рядом. Когда Дик ласково погладил ее по спине, Мелли напряглась всем телом и, отталкивая утешителя, резко вскрикнула: – Нет!

Он схватил ее за плечи. Мрачный, угрюмый взгляд парализовал Мелли, лишил способности к сопротивлению. Несколько секунд Дик жадно всматривался в ее лицо, затем опустил глаза и принялся разглядывать ее тело – с той же властной, неумолимой требовательностью.

Все еще во власти сонного забытья, Мелли так и не поняла, как оказалась в объятиях Дика. Страсть обуревала ее – столь же стихийная и неуправляемая, как та, что огнем разливалась в его жилах. Глаза их встретились, а в следующий миг Дик потянулся к ее губам. Руки Мелли сами собою легли ему на плечи.

В глазах Дика вспыхнуло неистовое торжество, он хрипло, прерывисто застонал – и губы их слились. Но поцелуй, даже столь самозабвенный и глубокий, не мог утолить испепеляющей жажды, что сжигала влюбленных. Дик принялся нетерпеливо расстегивать пуговицы шелковой блузки, при этом легонько покусывая то пухлую нижнюю губу Мелли, то мочку уха. Еще миг – и на пол упал кружевной лифчик. Дик приподнялся на локте, пожирая Мелли взглядом.

Мелли притянула любимого к себе: ей не терпелось снова ощутить тяжесть его тела. Она наслаждалась каждым медленным, сладострастным движением его бедер. Самозабвенно выгнувшись, она принялась срывать с Дика одежду, стремясь поскорее избавиться от досадной преграды.

Мелли осыпала его лицо и загорелую мускулистую шею неистовыми поцелуями, с губ срывались бессвязные мольбы, но Дик молчал. Искаженное страстью лицо на мгновение устрашило Мелли: в нем не читалось ни искры привычной нежности, но лишь слепой, безжалостный инстинкт.

Губы их снова соприкоснулись, и хриплые стоны умолкли. Мелли казалось, будто они с Диком неразрывно слились воедино: что может быть лучше? Она обвила его ногами – движение тел ускорялось, становилось все неистовее, неудержимее… Потеряв равновесие, они скатились с дивана на пол.

Теперь, оказавшись наверху, Мелли всматривалась в его лицо, не узнавая знакомых черт: впалые щеки, под глазами – темные тени…

– Все будет хорошо, – прошептал он. – Все будет хорошо.

То были первые его слова, обращенные к ней. Мелли следовало возразить, посмеяться над подобной самоуверенностью, но где взять силы, если именно этих слов она долго ждала? Дик прав! Сомкнуть объятия – это единственный способ все наладить.

Опираясь руками о пол, Мелли еще удерживалась на весу. Дик стиснул хрупкие запястья, рывок – и Мелли рухнула на него. Жаркие губы Дика обжигали ей грудь, неистовые поцелуи опаляли нежную кожу.

Безумие, бред… Но голос здравого смысла умолк перед древним, как мир зовом плоти. Не время стыдиться разнузданности собственных страстей – это придет позже!

В комнату внезапно ворвался поток яркого света. За широкими плечами Дика Мелли не удавалось разглядеть незваных гостей. К сожалению, это вовсе не означало, что сама она осталась невидимой. При мысли о том, что именно открылось чужим взглядам, Мелли покраснела до корней волос. Она поспешно запахнула блузку, с запозданием осознав, как непристойна ее поза.

– Взять в толк не могу, куда он запропастился!.. – прозвучал напевный голосок платиновой блондинки. А затем – шумный, прерывистый вздох непередаваемого изумления.

– Ну, вот вы меня и нашли. С вашего позволения, я… гм… несколько занят. – Под загорелой кожей заходили желваки, но голос Дика звучал ровно и невозмутимо. Все присутствующие готовы были сквозь землю провалиться от стыда – но только не Дик!

Дверь с шумом захлопнулась.

– О Боже! – Тело Мелли, еще секунду назад теплое и податливое, словно окаменело. Она закрыла лицо руками и простонала: – Что они подумают?

Темная бровь саркастически изогнулась.

– Надеюсь, это риторический вопрос? – Дик, похоже, остывал так же быстро, как высыхала испарина, увлажнявшая разгоряченную кожу.

– Тебе все равно! – огрызнулась Мелли.

Она в себя прийти не могла от возмущения: с какой легкостью негодяй сокрушил ее защитные бастионы! Самозабвенно бросившись ему на шею, она сама зачеркнула долгие недели жесткого самоконтроля и железной выдержки. Какой позор!

– А я должен посыпать голову пеплом? – Дик уселся поудобнее и пожал плечами – до отвращения равнодушно. – Ты вечно драматизируешь события.

Иными словами, происшедшее ничего, ровным счетом ничего для него не значило! Мелли стиснула зубы. Нет, она не даст ему шанса позлорадствовать! Ишь, глаз не сводит, расчетливый эгоист, ждет слез и упреков!

– Не люблю служить мишенью для грубых и вульгарных шуток. – Мелли скрестила руки на груди, стараясь унять мелкую дрожь.

– Диана болтать не станет, – заверил Дик. – А Рекс не из тех, кто любит грязные сплетни.

Или ты думаешь, что я стану хвастаться перед ребятами очередной победой? – Дик презрительно поджал губы.

– Тоже мне победа, – возмутилась Мелли.

Зубы ее стучали от холода. Или это нервы?

А вот Дик, похоже, ничуть не обеспокоен тем, что подружка застала его с другой. Впрочем, чему удивляться? Он с самого начала дал понять, что на распущенность кинозвезд смотрит сквозь пальцы.

– Разумеется, с чисто технической точки зрения ты права! Так что разыгрывай себе неприступную святошу на здоровье, никто тебя не уличит, я в том числе. Тоже мне, ходячая добродетель!

– Ничего подобного! – возмутилась она.

– Ах, нет? – протянул Дик.

– Нет! – повторила Мелли, стиснув кулачки.

– Успокойся, я не собираюсь вставлять тебе палки в колеса. Ты столь же подвластна похоти, как и прочие смертные, ну да пусть это останется нашим маленьким секретом. Ах, я и позабыл! Ты предпочитаешь слово «любовь», – безжалостно продолжал Дик. – Это возвышенное, чистое чувство к сексу отношения не имеет…

Холодный взгляд намеренно задержался на соблазнительных округлостях груди, и Мелли поплотнее запахнула блузку. Дик хочет побольнее оскорбить ее! Лишний раз подчеркнуть, что их исступленное влечение друг к другу не заключало в себе ничего чистого и возвышенного! Можно подумать, она нуждается в напоминаниях!

Дик заправил рубашку в брюки. Обнаружил отсутствие нескольких пуговиц, нащупал распоровшийся шов на спине и комично изогнул бровь.

– Вот иглу и нитку я не захватил; это я-то, бывший бойскаут!

– Держу пари, никогда ты бойскаутом не был! Зато известного назначения пакетик у тебя всегда наготове; такие, как ты, только и ждут подходящей возможности! – прошипела Мелли.

– Такие, как я? А что, если бы я закрывал глаза на средства предохранения, в твоих глазах я бы только выиграл? Если бы ты забеременела?

При этих жестоких словах она смертельно побледнела. Своим необдуманным замечанием Мелли себя же поставила под удар.

– Однажды я совершил подобную ошибку, – продолжал тем временем Дик, – а сейчас поздновато делать скидку на молодость и неопытность, хотя в твоих глазах и это не оправдание, верно, Мелани? И нечего изображать из себя жертву. Может, тебе такая картина куда больше по душе, но в моей памяти возникают иные образы.

Похоже, ему доставляет садистское наслаждение мучить меня, размышляла Мелли, с трудом выдерживая его взгляд.

– Бойскауты никогда бы не приняли в свой доблестные ряды такого отпетого мерзавца, – издевательски протянул Дик. – Если честно, я и впрямь никогда не был бойскаутом. Но не потому, что предпочитал служить черную мессу. После уроков я помогал отцу на ферме.

Боже, как ненавистен ей этот злобный сарказм!