Когда Бью перевел взгляд с мебели, обитой розовой и зеленой тканью, на изящных фарфоровых пастушек, стоящих на каминной полке, вазы, полные весенних цветов, занавеси на высоких окнах, выходящих во внутренний дворик, то осознал, что, хотя по закону это его дом, он выглядит странно в этой дамской комнате и чувствует себя так же уютно, как бегемот в мышиной норке.
– Ах, присядьте же, пожалуйста, мистер Ремингтон, – раздраженно предложила Розалинда, сердясь на себя за то, что у нее перехватило дыхание. Боумонт Ремингтон оказался таким огромным, что заполнил собой всю комнату, от одного его присутствия здесь, казалось, не хватало воздуха. – Я позвоню, чтобы принесли лимонад, и мы сможем перейти к делу. Молли! – крикнула она в сторону холла. – Ты назначена на роль дуэньи, если помнишь. Иди сюда, будь так добра.
– Да, мисс. Сейчас, мисс. Вот и я, мисс, – сказала Молли, делая реверанс. Она направилась к креслу с высокой спинкой, стоящему в углу, так медленно, что это разгневало ее хозяйку, а у Бью вызвало улыбку.
– Привет, Молли, – сказал он, подмигивая служанке. – Хочу заметить, что тебе очень к лицу это платье.
Комплимент вызвал яркий румянец на щеках Молли, награда, к которой присоединилась еще одна – он заметил, как от его слов Розалинда тоже зарделась. Бью оказался прав относительно того, как будет выглядеть эта странная девица, если ее умыть и переодеть. Все еще легкая как перышко – ветер дунет, и она улетит, – сейчас, одетая в муслиновое платье и с распущенными волосами, она гораздо больше отвечала его представлениям о леди. Уже не первой молодости, мисс Розалинда Уинзлоу все еще привлекательная особа, а познав любовь мужчины, она еще и округлится.
– Риггз скоро подаст чай, – произнесла Розалинда, не сознавая, что Бью смотрит на нее оценивающим взглядом.
Она присела на краешек деревянного стула, а Бью предложила расположиться на диване. Он благодарно кивнул и опустился на мягкие диванные подушки. Колени Бью оказались на уровне подбородка, а повязка на руке делала его трогательно беспомощным.
– Ради всех святых, – воскликнул он, пытаясь освободиться. – Эти подушки меня задушат.
Мысленно видя перед собой доску, Розалинда разделила ее жирной чертой и на одной стороне записала большой плюс в свою пользу, полагая, что нанесла Бью сильный удар и существенно сравняла их шансы в игре. Диван, хотя и выглядел удобным, давно превратился в ловушку для непосвященных. Вид противника, зажатого в диванных подушках, очень порадовал Розалинду.
Бью хорошо разбирался в военной стратегии, он сразу понял, что ход Розалинды был мастерским, но это не подняло ему настроения. Левая рука на перевязи, а правая по-прежнему упирается в подлокотник дивана, попытавшись выбраться из этого положения, он выглядел бы дураком. Но, притворившись, будто ему очень удобно сидеть, он выглядел бы еще большим идиотом. Когда принесут чай и хозяйка протянет ему чашку, он непременно ошпарится.
Все еще решающий эту дилемму, он заметил, как появился дворецкий – такое заключение о должности этого слуги напрашивалось само собой, поскольку одет он был в униформу дворецкого, а его наряд довершала связка ключей на поясе. Прежде чем Бью успел прийти в себя от удивления, почему, если в доме был сильный мужчина, Розалинда предпочла поставить Молли у входной двери, тридцатилетний светловолосый, красивый, хоть и тощий дворецкий осторожно прошел по комнате и опустил поднос с чаем на низкий столик перед диваном.
Выпрямившись и сложив руки в белых перчатках на груди, дворецкий посмотрел на Бью, вытаращив глаза, и воскликнул:
– О господи! Он такой огромный, правда, мисс? Неудивительно, что Молли так расчирикалась. Что я вижу? Он ранен! – Тут он обернулся к Бью и протянул ему руки. – Вот, сэр, позвольте мне помочь вам. Вам будет гораздо удобнее на диване. Не так ли, мисс Уинзлоу? Непозволительно с вашей стороны так обращаться с гостем. Боже мой!
Бью протянул здоровую руку, не в состоянии издать ни звука, и позволил Риггзу помочь себе подняться на ноги и пройти к другому дивану.
– Так-то гораздо лучше! – удовлетворенно воскликнул Риггз.
Не говоря ни слова, он ловко разложил белоснежные салфетки на коленях Розалинды и Бью, прежде чем налить чай. Розалинда опустила глаза, стараясь скрыть лукавую улыбку, и украдкой поглядывала на Бью, наблюдая за действиями Риггза.
– Спасибо, Риггз, не нужно, – сказала она ровным голосом. – Полагаю, я справлюсь сама. Вы можете идти.
Дворецкий изумленно прижал руку к груди:
– Я что-нибудь не так сделал? Ах, боже! Цветы на подносе с чаем немного завяли, да? Сегодня утром мы все готовились к осаде. Но как же я мог быть таким небрежным? Я сейчас же этим займусь!
Улыбка Розалинды была вполне благожелательной. Если бы она попросила Риггза поступить так, как он только что обещал, она и то не могла бы быть более довольной результатами. Боумонт Ремингтон недоверчиво взирал на Риггза, будто тот был заразным, а сам он такой несчастный, точно зараза непременно перенесется на него.
– Пожалуйста, не беспокойся, Риггз, – невозмутимо сказала Розалинда. – Цветы, как всегда, Очень милые. Нам с гостем нужно обсудить важные дела. Ты ведь меня понимаешь, правда?
Дворецкий всплеснул руками:
– Понимаю ли я? О, как вы снисходительны, мисс Уинзлоу, как заботливы, беспокоясь о моих чувствах. – Риггз низко поклонился ей. – Я поражен вашей добротой. Пожалуйста, извините мне мою дерзость. Я сейчас же удаляюсь. Ваш гость останется на обед? Мне хотелось бы точно знать, нам нужно успеть приготовить как можно больше блюд, чтобы удовлетворить аппетит мистера Ремингтона.
– Я сообщу тебе, – коротко ответила Розалинда, смягчая свои слова милой улыбкой. – Спасибо, Риггз.
Дворецкий низко поклонился мисс Уинзлоу и нахмурившемуся Бью, резко повернулся на каблуках и вышел уверенным шагом из салона. Бью посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на Розалинду, сощурив глаза.
– Знаете, кто этот парень? – ревниво спросил он.
– Риггз? – уточнила Розалинда, нахмурив брони. – Полагаю, он англичанин, мистер Ремингтон, хотя родился и вырос он не здесь, в Восточном Суссексе. Риггз удивительный человек, хотя и склонен волноваться по пустякам, мне приходится щадить его чувства. Молли говорит, что он сентиментален, как все старики. Вы пьете чай с молоком и сахаром, мистер Ремингтон?
– Разумеется, нет, – быстро ответил Бью, мечтая оставить ее в неведении. Он резко встал, ему захотелось показать, что он настоящий мужчина и ему чужды излишние переживания. – Я вообще не пью чай, если только не болен. Я вижу стол с напитками, мисс Уинзлоу. Не будет ли слишком большой дерзостью с моей стороны, если я налью себе бокал вина?
– Будет, но сомневаюсь, что это повлияет на ваше решение, мистер Ремингтон, – произнесла Розалинда, наливая себе горячего чаю. – Когда вы утолите жажду, может быть, захотите посмотреть документы на право владения этим домом.
Все мысли о том, чтобы выпить бокал вина в своем доме, исчезли в одно мгновение.
– Ваши документы, мисс Уинзлоу? Простите, что я так удивился. Документы на поместье Уинзлоу лежат у меня в кармане, мадам.
Рука Розалинды едва заметно дрожала, когда она поставила чашку на поднос.
– Да, убеждена, что так и есть. Документы на поместье ваши, но хозяйка дома я. Предполагаю, что вы ошеломлены успешным захватом собственности Нила и не прочитали документ?
Бью полез в карман сюртука и вытащил документ, быстро пробежал его глазами в поисках подходящей информации. Он дважды прочитал проклятый параграф, потом поднял взгляд от страницы и посмотрел на Розалинду.
– Это дьявольских рук дело, моя дорогая? – промурлыкал он. – Не стоит вытаскивать ваш документ – я вам верю. Мое поместье – ваш дом. Ваш брат, наверное, веселит весь Лондон.
– Могу себе представить, насколько, – ответила Розалинда, сердясь на себя за сочувствие к этому человеку, который еще вчера был так доволен собой, что восстановил справедливость, как он это понимал. – Ему удалось огорчить нас обоих. Без земли у меня не будет доходов, на которые можно жить. Вам без дома нет смысла владеть землей, если только не по сентиментальным причинам.
