– Чаще, чем мне того хотелось бы. У нас есть генератор, но я предпочитаю использовать его только в крайнем случае. Что касается обеда, то Эмилия не любит готовить на электрической плите, так что с едой полный порядок.

Алессио достал с широкой каминной полки лучину и зажег ее, затем обошел комнату, и вот свечи снова вспыхнули. Как красиво, подумала Лаура.

Алессио бросил остатки лучины в камин и улыбнулся.

– Видите, – сказал он, – камин и свечи лучше, чем электричество.

Лаура подавила внутреннюю дрожь.

– Конечно. Это больше соответствует духу виллы.

Алессио вежливо склонил голову.

– Спасибо. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

– Минеральной воды, пожалуйста.

Он удивленно поднял брови, но ничего не сказал, а просто принес ей воды, себе же налил виски.

Лаура села на краешек дивана и нервно сжала одной рукой высокий стакан, а другой расправила складки платья.

Алессио подбросил в камин поленья и отряхнул ладони. Он заметил, что Лаура нервничает, и понял, что необходимо ее успокоить.

– Лаура, пообещайте мне кое-что.

Она подняла удивленное и испуганное лицо.

– Это… зависит от того, что я должна пообещать.

– Дайте мне слово, что в Лондоне вы будете посещать бассейн хотя бы раз в неделю. Вам надо обрести уверенность в себе.

– Думаю, что смогу это сделать, – ответила она. – Около моего дома есть бассейн.

– Значит, договорились. И пусть Паоло ходит плавать вместе с вами.

– Если ему позволит здоровье, – сказала она, и губы у нее насмешливо изогнулись, что не укрылось от внимательного взгляда Алессио.

Будем надеяться, – ответил он.

Уловка удалась, подумал Алессио, и она уже не сжимает изо всех сил стакан, но невидимая преграда, возведенная ею между ними, все еще остается. Скрытность Лауры по-прежнему не давала ему покоя. И еще Алессио вспомнил, что когда в Бесавро он отправлял ее открытки, то обратил внимание на адреса, решив, что это в будущем может ему пригодиться. Кто такой Карл, которому была написана открытка на адрес агентства «Харман Грейс»? Возможно ли, чтобы поездка с Паоло была задумана Лаурой просто как попытка заставить своего настоящего любовника жениться на ней? Ее сдержанность обусловлена именно этим? Нет. В глубине души он чувствовал, что это не так. Тут что-то другое. И у него впереди целая ночь, чтобы узнать, в чем же дело, сломить преграду, их разделяющую, и овладеть ею. Но прежде всего она должна успокоиться, расслабиться, чтобы получить удовольствие от его шуток и ласк. И вдруг ему захотелось, чтобы все уже закончилось и чтобы после их близости, радостной и страстной, они ехали вместе в джипе куда-нибудь далеко-далеко, где их не могла бы настичь теткина месть. Он понял, что хочет засыпать ночью, держа Лауру в объятиях, и просыпаться по утрам, зная, что она лежит подле него. С того самого момента, когда он увидел ее, ему хотелось забыть о сделке, навязанной теткой.

Алессио взял подсвечник, подошел к Лауре и протянул ей руку.

– Пойдемте обедать.

Странный получился у них обед. Они почти не разговаривали, от мерцания свечей в углах столовой прыгали тени, и периодически все кругом озарялось голубыми вспышками молний. Из-за несмолкаемых раскатов грома Лауре было трудно уделить должное внимание вкусной еде, приготовленной Эмилией. Она то и дело вздрагивала и, чтобы не было так страшно, пила красное вино, которое Алессио подливал ей в фужер.

– Бедняжка Лаура, – сказал Алессио, с нежностью глядя на ее бледное лицо, – вы приехали сюда, надеясь на теплые дни, романтичные лунные вечера, а вместо этого – буря, да еще такая страшная. Но дом пережил не одну бурю и эту тоже переживет.

– Да, да конечно. – Она закусила губу. – Но я рада, что вы решили не оставаться в Перудже, синьор…

– Да ну? Какое признание! Я польщен.

– Как выдумаете, – помолчав, спросила Лаура, – около озера Трасимено такая же ужасная погода, как и здесь? Они смогут вернуться завтра? Нам с Паоло надо договориться о билетах на самолет.

Он пожал плечами.

– Посмотрим. Придется ждать.

– А вы не могли бы им позвонить? – Лаура постаралась, чтобы ее просьба не прозвучала как мольба.

– Позвоню, если телефон заработает. Гильермо сказал, что связь прервалась сразу после звонка тети.

– О, боже. – Лаура не смогла скрыть своего ужаса. – Но у вас ведь есть мобильный телефон.

– И не один, но сигнал сюда не проходит. Это, как мне кажется, одна из многих приятных особенностей моего дома, – сказал Алессио, наливая им еще вина. – Так что мы с вами отрезаны от мира, дорогая.

Неожиданно грохот начал стихать и доносился откуда-то издалека, правда, менее жутко не стало. Лаура с трудом повторила:

– Мы отрезаны? Не может быть.

Он пожал плечами.

– Такое бывает.

– Но сколько времени это продлится?

– Пока не закончится гроза.

– Вам что, все равно?

– Я ничего не могу поделать, радость моя. – Он улыбнулся. – Придется вам поволноваться за нас двоих.

Да уж, что другое, а это у нее получится. Лаура взяла в руку стакан и сделала глоток. Рука дрожала. Только бы он ничего не заметил!

– Мы не могли бы… на вашем джипе поехать куда-нибудь, где есть свет и телефон? – волнуясь, спросила она.

– В такую погоду и по размытой дороге? Вы, оказывается, смелая. Намного смелее меня. Обещаю вам, Лаура, что утром я отвезу вас, куда пожелаете, если только сегодня вечером… – он намеренно сделал паузу.

У Лауры пересохло в горле, но она была вынуждена спросить:

– О чем вы, синьор? Что может произойти сегодня вечером?

– Я прошу вас поиграть для меня на рояле.

– Поиграть на рояле? – Лаура была поражена. – Вы серьезно?

– Очень серьезно. Вы играли в тот первый вечер в моем доме. Почему бы не сыграть в последний? Вы ведь возвращаетесь в Англию, и у меня, скорее всего, больше не будет возможности послушать вашу игру.

Лаура опустила голову.

– Я полагала, что это сомнительное удовольствие.

Он щелкнул языком.

– Ложная скромность. Вы играете каждый день – я слышал. Итак, Лаура, вы побалуете меня?

Она неохотно последовала за ним в гостиную и терпеливо ждала, пока он устанавливал на фортепьяно подсвечники.

– Ну вот, – наконец произнес он. – Достаточно светло?

– Да, спасибо. – Она уселась и вопросительно на него посмотрела. – Что вам сыграть?

– Что-нибудь размеренное, спокойное. То, что вы играли в последний раз.

– «Лунную сонату»? Я ее плохо помню.

– Это очень красивая музыка. – Он сел в углу дивана, вытянув длинные ноги. – Пожалуйста, прошу вас.

Нервничая, Лаура положила пальцы на клавиши, и полились первые мечтательные аккорды. По мере того, как она играла, ее уверенность росла, и она вполне справилась с трудной средней частью, которая переросла в нежный, трогающий душу заключительный пассаж. Она закончила, а Алессио встал, подошел к роялю и сел рядом с ней на длинный мягкий табурет.

– Благодарю, – тихо произнес он, взял ее руку, поднес к губам и осторожно повернул ладонью вверх, затем прижался ртом к бьющейся на запястье жилке и осыпал медленными, чувственными поцелуями всю ладонь.

– Пожалуйста… не надо… – еле слышно вымолвила Лаура.

Он поднял голову – его темные глаза улыбались.

– Мне не позволено отдать должное вашему артистизму даже после того, как вы укротили бурю?

Лаура заметила, что молнии больше не освещают комнату, а гром едва слышен где-то вдали.

– Кажется, гроза ушла. – Она хотела убрать руку, но ей это не удалось. – Наверное, скоро можно будет зажечь свет.

– Вам не нравятся свечи?

– Нравятся, но при свечах трудно читать, а я хотела до утра закончить книгу.

– Тогда придется придумать какое-нибудь другое развлечение, не столь утомительное для глаз. Вы играете в карты?

Она пожала плечами.

– В обычные домашние игры.

– А в покер?