Рандер почувствовал, как щеки его налились краской. Он выждал несколько секунд и наконец с ледяным спокойствием спросил:

– Как, по-вашему, не принадлежал ли Юрис к тем, кто заслуживает, по меньшей мере, сотрясения мозга?

Глаза Алберта сощурились, правая рука сжалась в кулак.

– Ну, знаете ли – я сыт всем этим по горло!

Неожиданно он нагнулся и вполголоса выдавил:

– Да – его убил я! И что?! Что это вам дает? – Он откинулся к спинке и неестественно засмеялся. – Ничего!

С глазу на глаз я могу вам это сказать! Но зарубите себе на носу, что я ничего не подпишу и позже от этого разговора откажусь!

Он стремительно поднялся, двумя шагами пересек комнату и хлопнул за собой дверью.

В первый момент Рандер хотел было вскочить и бежать за ним, затем передумал и остался на месте. Алберт никуда не денется. Сначала нужно хоть обдумать новые факты, обуздать мысли, которые, мешая друг другу, теснились и путались в голове. Гирт заставил себя сосредоточиться, чтобы спокойно, насколько это было возможно, во всем по очереди разобраться.

Итак, самая последняя и самая поразительная новость. Признание Алберта… Говорил ли он правду? Лгал? Учитывая его несдержанный нрав, все, что он сказал, могло быть правдой. Как бы он это потом и ни отрицал. Но с таким же успехом можно было допустить, что он просто сболтнул. Это могло произойти по двум причинам. Во-первых, в ярости, со зла. А во-вторых, сознательно – чтобы нарочно запутать Гирта и отвести подозрения от настоящего виновника. Однако в этом случае убийцей могла быть только Ирена. Рандер не в силах был представить себе другого человека, ради которого Алберт пошел бы на такую ложь. Этот вариант показался ему маловероятным.

По-настоящему Гирт не был уверен ни в одной из версий. Но нужно было иметь в виду каждую, чтобы продолжать поиск. Тем более что во время последнего разговора на передний план выдвинулись новые и вполне обоснованные подозрения – против Зирапа.

Итак, на сцене снова появились деньги. Занятый распутыванием любовных отношений, Рандер в своих мыслях отодвинул пропавшие пятьсот рублей куда-то на задворки и почти забыл о них. Против Зирапа свидетельствовали многие факты: приехал без приглашения; зашел в спальню, где хранились деньги; синяк над глазом, ушибленное колено и ободранные пальцы могли быть результатом схватки с Юрисом. Мыл руки на кухне. Кроме того, весь вечер, с того самого момента, как нашли тело хозяина, выглядел самым пришибленным. Да еще притворялся, будто не понимает, что виновный находится среди гостей.

Возможностей для убийства у Зирапа было хоть отбавляй, но до сих пор ему недоставало конкретного мотива. Теперь он появился, если только Алберту в этом отношении можно верить. «Четверо черных негритят…» – опять припомнилось Гирту. Улас, Расма, Алберт, Зирап… Кто же?

Рандер встал, засунул блокнот в карман и вышел из «будуара».

И в зале, и в столовой царило гнетущее молчание, лишь изредка прерываемое негромкими фразами. С какого-то момента Гирт начал замечать, что гостей охватывает апатия, странно сочетающаяся с напряжением, которое усиливалось час от часу. Они все заметнее сторонились друг друга. Конечно, причиной тому, прежде всего, была трагическая смерть Юриса, сказалась и нараставшая усталость, но не только это. Очевидно, сильней всего угнетали взаимные подозрения: ведь, за исключением самого убийцы, никто не знал, чьи руки обагрены кровью.

Алберт, ссутулившись и засунув руки в карманы, стоял в зале в стороне от других у запотевшего окна и смотрел в темноту.

Рандер подошел к нему и, встав рядом, тихо спросил:

– То, что вы сказали в комнате Расмы, следует рассматривать как признание?

Алберт бросил на него насмешливый взгляд:

– А вам как кажется?

Гирт нахмурился:

– Сейчас спрашиваю вас я! И притом совершенно серьезно…

Алберт пристально посмотрел на Рандера, затем снова отвернулся к окну и раздраженно пожал плечами:

– Можете думать, как вам угодно! И вообще – я вам ничего не говорил.

Гирт хотел еще что-то спросить, но в конце концов повернулся и медленно зашагал в столовую.

Калвейт сидел на диванчике и, скучая, листал истрепанную телефонную книгу. Рандер сел рядом и, чтобы не привлекать внимания других гостей, сказал вполголоса:

– Я хотел бы с вами немножко проконсультироваться. Скажите, пожалуйста, существует ли такая… – он заглянул в записи, – силикатная пленка монокристаллической структуры, которую можно получить в высоковакуумных капельных устройствах в присутствии инертных газов? Вы что-нибудь об этом знаете?

Калвейт кивнул:

– Слыхал.

– Значит, в этой фразе есть смысл?

– Да, безусловно. Такая проблема существует. Я, правда, специально ею не интересовался. Однако знаю, что вопрос этот важный и достаточно сложный.

– А Инсберг? Его эта структуральная пленка занимала?

– Вполне возможно. Мы об этом никогда не говорили. Вообще Юрис был сведущ во многих сложных проблемах.

– Так… Хорошо. – Гирт захлопнул блокнот. – Это все, что я хотел узнать. Спасибо!

– Не за что, – Калвейт улыбнулся. – Если могу быть чем-то полезен – всегда к вашим услугам.

Возвращаясь обратно в комнату Расмы, Рандер позвал с собой Зирапа. В первый момент показалось, что тот близок к обмороку – он пошатнулся, открыл рот, хотя не проронил ни звука; лицо его приобрело желтоватый оттенок, а правое веко задергалось. Наконец он кое-как превозмог себя и захромал вслед за Гиртом.

В «будуаре» Зирап поспешно сел, словно ему отказали ноги. Он был так явно и откровенно напуган, что даже не пытался прикрыться своей обычной дурацкой улыбкой. Рандер наблюдал за ним некоторое время, потом сухо спросил:

– Почему вы сюда приехали?

Зирап вздрогнул и облизнул губы.

– Я… я же вам рассказывал.

– Рассказывали, как же, – усмехнулся Гирт и решил идти напрямик. – Вы просили у Инсберга деньги?

В Зирапе словно что-то обломилось: голова его поникла, уголки губ опустились, руки бессильно упали между колен.

– Ну вот… – прошептал он. – Этого я и боялся!…

Какое-то мгновение он сидел неподвижно, затем медленно поднял глаза и спросил:

– Вам сказал об этом Алберт, да?

Рандер недовольно нахмурил брови.

– Кто мне сказал, не имеет значения. Итак, просили?

– Да. Но…

– Но Юрис вам не дал?

– Нет. Но… я его… Я не виновен! – Зирап неожиданно выпрямился, и голос его плаксиво задрожал. Понимаете, не виновен!

Гирт сделал вид, что не слышит.

– Зачем вам нужны были деньги?

Зирап опять сник, наконец тихо заговорил:

– Теперь уже нет смысла скрывать – послезавтра… сейчас, наверно, уже можно сказать «завтра», все равно об этом узнают все… Деньги были нужны моей жене. Она работает в магазине, и как-то так вышло… Одним словом, у нее – недостача. Если до утра в понедельник не удастся собрать нужной суммы – конец! – Он с минуту подумал и безнадежно вздохнул: – Так оно и будет…

Рандер записал несколько слов в блокнот и спросил:

– Как велика недостача?

– Четыреста рублей.

– И сколько вы просили у Инсберга?

– Столько же. Четыре сотни.

– Почему именно у него?

Зирап пожал плечами:

– У меня не было другого выхода. – Сейчас он говорил спокойно, как человек, полностью покорившийся судьбе. – Я не знал, где взять такую сумму. Всем другим я был уже должен.

– Почему?

– Видите ли… – Зирап замялся, затем сказал неохотно: – В нашем доме постоянно не хватает денег. – Тут он сделал плаксивое лицо и снова занудил, решив, очевидно, разжалобить Гирта: – Продать мне было уже нечего. В последние дни я заложил в ломбард пальто, часы… Вы удивлялись, что я не ношу перчаток; но у меня их просто нет! Вчера на последние три рубля я купил эти цветочки – дешевле в магазине не было, – билет на автобус и поехал сюда. На обратную дорогу денег у меня уже не хватает… Когда Юрис категорически отказал мне, я напился и потом… – Зирап махнул рукой и замолчал. Сейчас он выглядел еще более жалким, чем обычно.