Австронезийцы изобрели двухкорпусную лодку с балансиром, катамаран, пользуясь которой они смогли покорить просторы двух океанов и расселиться от Мадагаскара до острова Пасхи. Изобретение это было сделано, по всей видимости, на родине австронезийцев, в Индонезии. Его взяли на вооружение и некоторые темнокожие обитатели Меланезии, которые сделали и другое заимствование: вместо «папуасских», то есть неавстронезийских, языков они стали говорить на австронезийских языках (история знает не один пример подобных заимствований, например переход на русский язык многих народов Урала и Сибири и т. д.). Однако и по сей день в Меланезии сохранились отдельные «островки» неавстронезийских языков: на «папуасских» языках говорят не только на Новой Гвинее (где на них изъясняется большинство населения), но и на островах Адмиралтейства, Новой Британии, Новой Ирландии, Соломоновых, Новой Каледонии. Возможно, «папуасские» языки существовали, и на Фиджи — на это указывают некоторые особенности фиджийского языка (который тем не менее относится к меланезийским языкам).

Путь, которым попали австронезийцы на острова Океании, ясен — недаром же их называют самыми выдающимися мореходами древности! Но как очутились на островах Океании носители «папуасских» языков? Ведь, по свидетельству прекрасного знатока культуры Меланезии профессора Ганса Дамма, для папуасов характерно отсутствие мореходства, что существенно отличает их от меланезийцев, полинезийцев и микронезийцев. По огромным рекам Новой Гвинеи они передвигаются в узких долбленых лодках, и в них они никогда не отваживались, да и не могли отважиться выйти в море. Папуасы, по мнению Дамма, — «типичные сухопутные жители». Как же тогда они ухитрились очутиться на океанийских островах, отделенных друг от друга многими километрами и сотнями километров Тихого океана? Может быть, они сделали это способом, сходным с тем, каким предки австралийцев проникли на территорию пятого континента?

Человек появился в Австралии задолго до окончания последнего периода оледенения. Путь его лежал через Новую Гвинею, А оттуда он мог продолжаться не только на юг, к Австралии, но и на восток, к островам Меланезии. А так как в прибрежных морях, омывающих острова Меланезии, верней, Меланезиды, существовали многочисленные острова и островки, впоследствии затонувшие, то осваивать океанийские острова носителям «папуасских» языков было гораздо легче, чем австронезийцам, двинувшимся на восток, в океан, несколькими тысячелетиями позже. Проникнуть в просторы Великого океана австронезийцам помогли их прекрасные суда-катамараны. Носителям же «папуасских» языков, двинувшимся на восток гораздо раньше австронезийцев, покорить океанские просторы помогли сухопутные «мосты» и исчезнувшие ныне острова и островки.

Весьма вероятно, что начало заселения Океании следует отнести к очень далеким временам. Если человек появился а Австралии уже 20 тысяч лет назад, то на территорию Новой Гвинеи он попал еще раньше. Носители австронезийских языков, как предполагает советский этнограф Н. А. Бутинов, появились здесь 5000–6000 лет назад, но впервые берега эти были заселены гораздо раньше. На островах Фиджи археологи обнаружили следы пребывания человека, возраст которых равен 4000 лет. Однако это отнюдь не самая ранняя дата, ибо следы эти принадлежат австронезийцам, более поздним пришельцам.

Мы уже упоминали о негритосах, племенах темнокожих пигмеев, обитающих в джунглях Малакки и в горах острова Лусон, входящего в Филиппинский архипелаг. Племена пигмеев обнаружены и на Новой Гвинее. Никакого представления о мореходстве у них нет, и попасть на остров они могли только по суше. Правда, Новая Гвинея отделена от других островов незначительным водным пространством. Однако и на удаленных Ново-Гебридских островах живут маленькие темнокожие люди — и попали они сюда, по всей видимости, тем же путем, каким попали их родственники на Новую Гвинею, — через исчезнувшие ныне острова и «мосты» суши.

Вполне возможно, что негритосы населяли и Соломоновы острова — о крохотных человечках с темной кожей упоминается в легендах, записанных на этом архипелаге. Сходные легенды бытуют и среди фиджийцев — а археологи нашли на Фиджи крайне примитивные орудия, которые никак не могли принадлежать австронезийцам.

Итак, данные лингвистики подтверждаются данными других наук о человеке: антропологии, этнографии, археологии, фольклористики. Подтвердят ли их данные наук о природе — океанографии и геологии? На этот вопрос трудно ответить, пока не произведено подробное обследование дна юго-западной части Тихого океана и многочисленных «внутренних морей», омывающих острова и архипелаги Меланезии. А они изучены крайне плохо, и не только подводными археологами, но и океанографами, только-только начавшими расшифровку этого необычайно сложного района.

Антропологи нашего века доказали, что не было и нет особой «океанийской расы» — все обитатели Океании относятся либо к монголоидной, либо к негроидной (экваториальной) расе. Основным местом обитания последней является «Черный континент» — Африка. Негроиды живут и в Южной Индии. От австралийцев и других «океанийских негроидов» африканцев и темнокожих индийцев отделяют просторы Индийского океана… Быть может, этот океан даст ответ на «загадку негроидной расы» — почему ее представители оказались разделенными многими тысячами километров пространства?

Соломоновы острова в Меланезии и Африку разделяет не одна тысяча километров. И все же даже специалисты антропологи с трудом могут различить жителя Соломоновых островов и темнокожего африканца — настолько велико сходство между ними.

Негроидная, или экваториальная, раса заселяет всю тропическую Африку. И на другом конце Индийского океана — на Австралийском континенте, в Новой Гвинее, в джунглях полуострова Малакки — мы также находим представителей этой расы. Каким образом получился этот великий разрыв? Почему древнейшее население острова Мадагаскар стоит ближе к меланезийцам, а не к жителям близлежащего восточного берега Африки? И почему даже современный язык жителей Мадагаскара — мальгашский — более родствен языку жителей острова Пасхи, чем языкам Африканского континента?

Почему фауна и флора Мадагаскара родственна индийской, а не африканской? Почему каждое большое подразделение экваториальной расы имеет своеобразную «карликовую ветвь»: племена пигмеев в Африке, темнокожие карлики Малакки и Филиппинских островов, карликовые племена горных районов Новой Гвинеи и, наконец, крохотные жители Андаманских островов, расположенных в Индийском океане, народ, и поныне живущий в каменном веке? Быть может, это последние остатки некогда огромной «карликовой ветви», населявшей Африку, Южную Азию и Океанию?

Негроиды Африки и Океании разделены просторами Индийского океана. А весь огромный массив суши между Африкой и Океанией — Азиатский материк — населен представителями двух других «больших рас» — европеоидной и монголоидной. Правда, и здесь есть «экваториальные» вкрапления: в центральной части Индии остались еще негроидные племена мунда, древнейшие обитатели страны, а юг Индии заселен темнокожими дравидами, происхождение которых — загадка для науки. Особенные споры вызывают тамилы, дравидийская народность, имеющая самобытную культуру.

«Есть народы, которые, подобно рыбам, выныривающим из бездонных океанских пучин и не оставляющим на синей морской ряби даже недолгого следа из зыбкой пены, внезапно возникают из черных доисторических глубин на поверхности цивилизованной истории, неся с собой богатую и самобытную культуру, устоявшуюся литературную традицию, тонкий поэтический вкус, поразительную изысканность в выборе чувств, предметов и ситуаций, превращенных затем под пером поэтов в темы, образы и сюжеты своей классики, — поэтично писал крупный тамильский литературный критик Кирушнан о своем народе. — Попытайтесь представить себе древних греков без крито-микенской культуры, древних римлян — без этрусков и кельтских италийцев… Не таковыми ли явятся взору историка тамилы, уже к началу нашей эры почти полностью утратившие память о своем далеком прошлом и не сохранившие до периода письменных источников следов своей первобытности?»