— Кэрол, думаю, Люк что-то замышляет.

Я спросила:

— Что, например?

Она ответила:

— Я не могу сказать с уверенностью. Но я точно хорошо знаю этого старого сукина сына, и могу сказать, когда он собирается что-то предпринять. Может, он нашел квартиру.

Я сказала:

— Боже, это было бы прекрасно.

Она заметила:

— Но это, только мое предположение. Всякий раз, когда у него появляется этакий невинный взгляд, я почти уверена, что он замышляет какую-то шутку. Ты теперь относишься к нему лучше?

— Да, Джурди.

Она сказала:

— Это хорошо. Я видела, ты разговаривала с доктором Дьюером. Что-нибудь новое в этом направлении?

Я ответила:

— Нет.

Она хмыкнула.

Люк ждал нас в вестибюле. Он расцвел, увидев нас, и сказал:

— Должен быть честным с вами, девушки. Самая прелестная пара женщин в Майами-Бич. Я горжусь знакомством с вами. Как насчет дайкири в маленьком «Сувенир-баре», прежде чем мы отправимся в путь?

— Мы куда-то поедем? — подозрительно спросила Джурди.

— Вот что я думаю, Мэри Рут. Я сыт по горло изделиями этой вычурной французской кухни, которые предлагают здесь. Я прикинул, что мы можем поискать в округе и найти какое-либо маленькое местечко, где они готовят подходящую еду. У меня возникли проблемы с желудком.

— Если мы куда-нибудь едем, — сказала Джурди давай поедем: Я не хочу пить. А ты, Кэрол?

— То же самое.

— О'кей, Мэри Рут, — сказал Люк. — На улице ждет машина.

Я понимала, что имела в виду Джурди. Он был невероятно мягким и тихим. Это была шутка, и при этом волнующая, ибо я не могла догадаться, что скрывается за этими невинными глазами и очками в золотой оправе. Этот старый хрыч был полон жизни, вне всякого сомнения и, вся эта жизнь была полностью в распоряжении Джурди.

У него был большой серый «кадиллак», припаркованный почти на том месте, где в прошлый уик-энд Рой припарковал свой «МГ», и когда мы приблизились, я почувствовала себя бездыханной и слегка злой — я надеялась на Бога, что Люк не сыграет со мной какой-нибудь шутки. Он не сделал этого. Роя Дьюера поблизости не оказалась. Но как только Люк распахнул для нас дверцу машины, он сказал:

— О Господи, я чуть не забыл. Идите сюда, девушки, посмотрите на это.

— Рядом с «кадиллаком» был припаркован совершенно новый «корвет», серо-голубой и серебристый, самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видела. Джурди спросила тихим зловещим голосом:

— Что это такое?

Он скромно ответил ей:

— Это для тебя, Мэри Рут.

— Для меня! — закричала она. — Для меня! Что ты имеешь в виду, говоря, что это для меня?. Я тебя просила об этом? В чем смысл всего этого, Люк Лукас, что я, по-твоему, собираюсь делать?

Он ответил:

— Мэри Рут, ты сегодня получила диплом, не так ли?

— Ну и что?

— Мэри Рут, я за всю мою жизнь никогда не имел возможности купить подарок в связи с окончанием учебы для того, кого любил. Ты — первая.

Она начала плакать. Боже! Что за компанию мы собой представляем! Фонтаны Майами-Бич. Она сказала:

— Ты большой старый дурак. Если бы я не любила тебя, я тебя бы избила.

— Ну, ну, Мэри Рут.

— Что мне делать с машиной? — спросила она плача. — Я не умею править.

— Мэри Рут, душечка, это можно быстро уладить. Самая простая вещь в мире — учиться, конечно. А когда ты будешь жить в Канзасе, ведь тебе ежедневно потребуется автомобиль. Ведь там совсем не город, Мэри Рут.

Она пожаловалась мне, продолжая рыдать:

— Я сказала тебе, что он замыслил что-то, не так ли?

— Ты оказалась права.

— Ты умеешь править?

— Разумеется.

— Ты научишь меня?

— Конечно.

— 'А ну-ка, наклонись, большой парень, — сказала она Люку. Он наклонился, и она его поцеловала в щеку. — Черт бы тебя побрал, клянусь, я убью тебя, если ты и впредь будешь так себя вести.

Он выпрямился, весь сияющий. Затем он сказал:

— Кэрол, душечка.

— Да, Люк?

— Ты не побьешь такого бедного старого мужика как я, не так ли?

Я рассмеялась, глядя на него.

— Конечно, нет!

— Тогда о'кей, — сказал он, — Я думаю, можно без опаски вручить тебе это. Просто маленький сувенир от Мэри Рут и меня в этот памятный день.

— Нет! — завопила я. Это были золотые ручные часы «Омега» с золотым браслетом.

Тогда я заревела прямо здесь, перед отелем «Шалеруа»; а потом я надела часы, и мы осмотрели «корвет» снизу доверху, и Джурди все еще плакала, и наконец мы отправились на завтрак в ресторан. Они шли, прижавшись друг к другу, Джурди и Люк. Любой мог заметить, что он был без ума от нее, а она уж точно не могла в нем ошибиться. С другой стороны, она была достаточно строга с ним, как и с другими, включая и меня. Она была очень строга, к примеру, когда он хотел заказать себе четвертый бурбон. Она сказала:

— Теперь, Люк Лукас, послушай меня. Я не знаю, что ты делаешь, когда собираешься где-нибудь со своими приятелями. Но ты не собираешься надраться, когда с Кэрол и со мной, понятно? Когда ты с нами, должен оставаться, джентльменом и вести себя как джентльмен.

Он поскреб подбородок и проговорил:

— Да, Мэри Рут, ты, душечка, попала в точку, и должен признать, что ты права. Да, по-моему, ты права на все сто процентов, — Он не был в этом убежден, но он постарался действовать так, как будто убежден. Впрочем, время от времени, когда она переставала быть Дракулой, становилась веселой, беспечной и много смеялась; а Люк едва не вываливался из кресла, устремляясь всем своим существом к ней. Это была любовная история столетия.

Когда мы позавтракали, я попросила Люка доставить меня назад в отель. Без всякого притворства. Я немного упала духом, отчасти из-за окончания подготовительного курса — из меня будто выпустили воздух как из аэростата, отчасти из-за доктора Дьюера, отчасти потому, что я не знала, не беременна ли я; отчасти из-за миллиона других причин, включая такую мерзкую, как моя, зависть к Джурди и Люку. Зависть, можёт быть, неверное слово, потому что Джурди заслужила каждую капельку своего счастья, и я осмелюсь сказать, Люк также его заработал, и, в конце концов, не этому я завидовала. Я завидовала им, потому что они нашли друг друга, а у меня не было никого. Настало время, когда быть кошкой которая гуляет сама по себе, вовсе не то, что требуется.

Мы получили указание освободить весь четырнадцатый этаж в субботу в полдень — завтра, другими словами, чтобы новая партия из сорока нерях могла приступить к учебе. Что ж, вполне разумно — ведь штат отеля должен был заняться уборкой, к тому же, хотя большинство девушек прибывает в понедельник, некоторые появятся рано утром в воскресенье из-за транспортных проблем. Джурди и я немного размышляли об этой ситуации и наконец решили, что хуже не будет, если мы завтра переселимся в дешевый отель и поживем там, пока не найдем постоянного жилья. Мы, конечно, не могли платить по расценкам в «Шалеруа» из нашей зарплаты, которую мы будем получать в «Магна интернэшнл эйрлайнз».

Это заставляло меня кое-что делать в эту довольно унылую пятницу. Упаковка. Конечно, для меня было смешным думать о чем-нибудь таком; я понимала, что у меня меньше, чем у кого-либо во всем мире, наберется вещей для чемодана среднего размера, и если существовала ситуация, когда я действительно нуждалась в Джурди, так это именно сейчас. В то же самое время не было ничего, кроме упаковки чемодана, что помогло бы мне преодолеть мировую скорбь. Вы не можете вовсе не волноваться о своей душе или своем разбитом сердце, когда держите в руках свое лучшее серое льняное платье и размышляете, как, черт побери, вам его сложить, чтобы оно уместилось в пространство восемнадцать на двадцать один дюйм. Вы знаете, что это можно сделать, и вы также знаете, что это невозможно сделать; и я могу спокойно на несколько часов заняться этим делом; и в результате моя мировая скорбь постепенно значительно уменьшится.

Я сняла свой лифчик и комбинацию, выволокла чемодан, открыла его на кровати, взяла охапку одежды из моего шкафа и принялась за дело. Quel[12] дело! Обратно в Вилидж, до всемирного потопа 1888 года, или, если вам будет угодно, к моменту, когда я начала готовиться к своей новой жизни с «Магна интернэшнл эйрлайнз». Энн упаковывала меня, не переставая ни на минуту гавкать, как старый бульдог; а я старалась воскресить в памяти то, что проделывала она и что делала Джурди в прошлое воскресенье, когда она помогала Донне. Я не могла ничего припомнить, кроме того, что вы всегда стараетесь скрестить рукава спереди или, может быть, сзади, — у вас ничего не получится, если вы позволите рукавам свисать свободно вниз. Но даже с этим профессиональным навыком я все еще ничего не достигла. За один час я с трудом наполовину заполнила тряпьем один чемодан и потом решила посидеть и успокоить свои нервы при помощи сигареты, когда зазвонил телефон.