Днем по коридору протопал Моррисон, открывая двери кабинетов и указывая пальцем в сторону зала заседаний:
– Собрание. Общее.
Его глаза были широко раскрыты, и, несмотря на мощные кондиционеры на тридцать девятом этаже, на висках блестел пот. По-моему, он за всю жизнь выпил такое количество кофе, что это изменило его метаболизм. Люди быстро шли по застеленному ковром коридору и молчали. В зале заседаний не было времени выбрать выгодные места. Моррисон, вошедший последним, закрыл за собой дверь и заговорил:
– У нас есть сведения, что в ближайшие день-два «Осада холдингс компани» займет ведущую позицию в «Чукадо электроникс корпорейшн». Сделка примерно на три миллиарда долларов. «Чукадо» в девяносто первом году перекупила компанию «Эм-е-си системз», потому что там шла работа над усовершенствованным чипом. Мне сказали, что конкурирующий чип был примерно на пятнадцать процентов лучше и они его доработали. Может, вы о нем слышали, это чип «УЭКС». Он особенно хорош для интеграции программного обеспечения и цифровых изображений. Ранняя его версия использовалась для... э-э... Саманта, подскажи мне.
Обведя взглядом всех присутствующих, она без запинки продолжила его фразу:
– Он использовался для компьютерной анимации. Компьютер брал два изображения одного и того же предмета в движении – например, мужчины, бросающего мяч, – и создавал все изображения между ними, используя занесенные на CD-ROM сведения обо всех позах, которые может принимать человек, анатомию плечевого сустава и так далее. Немалая часть этой работы отражена в мультимедийных ROM-продуктах, которые сейчас находятся в продаже и работают преимущественно на DOS-системах. Понятно? Этот чип сэкономил массу анимационного времени. Это было в девяностые годы. Один парень...
– Психованный гений, – прервал ее Моррисон, скосив глаз. – В таких историях всегда бывает гений...
– Точно, никому не известный японец, который долго гулял в одиночестве, раскладывал веточки, рыбьи кости и травинки, а потом выдал блестящую идею нового чипа, – сообщила Саманта, на которую явно не произвели впечатления эти ритуалы озарения. – Или что-то в этом духе. Он ушел на покой после создания первого чипа, но они его вернули, и теперь у «Чукадо» почти готов его новый чип. И теперь «Осада» собирается проглотить немалый кусок – контрольный пакет, а может, процентов сорок пять.
Я подумал, не спала ли она с Моррисоном. Всегда гадаешь, не делают ли это люди, с которыми ты работаешь, – и порой они это делают. Когда Моррисон и Саманта разговаривали друг с другом, ощущалась некая непринужденность, нотки близости в их голосах. С другой стороны, это было маловероятно. Но ведь у нас с Самантой был роман, о нем я еще расскажу.
– Они увидели этот чип – и у них тут же разгорелся аппетит, – добавил Моррисон. – То есть – раз! – и все, как рыба глотает наживку. Никто ничего не подозревал. Три миллиарда! Это показывает, что капиталы имеются, ребята. «Осада» уже владеет где-то семнадцатью или восемнадцатью процентами «Фолкман-Сакуры»?
– Восемнадцать целых шесть десятых, – ответила Саманта. – Из них двенадцать процентов – с правом голоса. А «Фолкман-Сакура» владеет двадцатью девятью процентами акций «Осады», приобретенных еще до слияния «Фолкмана» и «Сакуры». Моррисон вытащил из нагрудного кармана сигару, сунул ее в рот и, взяв в здоровую руку серебряную зажигалку, закурил.
– Ладно, – пропыхтел он. – Ясно, что все эти японцы, которые пятьдесят лет назад вместе служили на флоте, сейчас по-прежнему играют в гольф, или сидят в бане, или что там еще старики делают в Японии. «Осада» сможет получить технологию от «Чукадо», особенно этот новый чип, и передать ее прямо «Ф.-С.».
– Все говорили, что вертикальная интеграция не будет работать, особенно после разногласий, которые возникли у «Мицубиси» и «Сони», – заметил Билз.
– Знаю, – отозвался Моррисон. – Ты прав. Но немалая часть этих разногласий возникла после спада в мировой экономике. Виновата не идея. Причина могла заключаться в неподходящем моменте. А сейчас идет смена цикла.
– Но погодите, я все равно не вижу, откуда у японских компаний взялись деньги на такие сделки, – продолжил Билз. – Япония все еще еле жива после обвала биржи. Рынок недвижимости сократился примерно на сорок процентов.
– Парни, которые играли на понижение, получили миллиарды, Эд, – сказал я. – Сообразительные парни.
– Да, но эти парни – не те, которые...
– Откуда ты это знаешь?
Билз поднял руки вверх, это был жест разумного человека, оказавшегося перед вооруженным психом. Словно актер, занятый в убогом телеспектакле Корпорации, он бросил на Моррисона выразительный взгляд, но Моррисон не собирался помогать Билзу: он решил столкнуть нас лбами.
– Я не знаю этого определенно, – ответил Билз, – но я просто хочу показать, что нам не следует чрезмерно тревожиться по этому поводу.
– Мы совершенно не знаем, у кого там есть свободные деньги, Эд, – сказал я. – Не забывай, кто-то ведь начал тот обвал, кто-то, за кем все следили, продал акции по самой высокой цене и дал всем сигнал. Готов спорить, что один или два банка продали свою токийскую недвижимость, а потом прекратили давать кредиты. Когда произойдет полный обвал, они скупят банкротов. И поэтому...
– Я не могу согласиться с... – начал Билз.
– И поэтому свободные деньги там есть. И в любом случае многие японские компании по-прежнему делают хорошие деньги в Южной Корее и Индонезии. Это – компании с планами на ближайшие сто лет. Мы не имеем права предполагать, что кто-то из наших конкурентов слаб. – Я уже говорил об этом всем присутствующим. – И, глядя в будущее, я бы хотел, чтобы мы подумали: чего эти компании хотят добиться? В чем их цели расходятся с нашими? И, честно говоря, ответы на эти вопросы меня пугают. По-настоящему пугают. Они хотят того же, что и мы. У них свои методы, но в конечном счете им нужно то же, что и нам: рынки, технологии. И они начинают скупать таланты. У нас были хорошие перспективы, но наши позиции могут пошатнуться. А этот новый чип обеспечит возможность быстрее манипулировать изображениями...
– Они вырвутся вперед в программировании развлечений с использованием виртуальной реальности – шлемов, с помощью которых можно получить полноту ощущений, – сказала Саманта. – Большая часть существующего сейчас оборудования довольно примитивна. Но оно постоянно совершенствуется. Джек, ты об этом много знаешь.
– Да, – начал я. – Технологии развиваются настолько быстро, что...
– Погодите, сейчас нам нельзя разбрасываться, – сказал Моррисон. – Это огромный шаг, по крайней мере в масштабе ближайшего полугода. Вот как я вижу нашу задачу. Эта информация облетит мир за день. «Ф.-С.» получит технологические возможности, которые позволят им за короткое время вырваться вперед, не покупая тонну наших акций при слиянии. Думаю, что нам следует активнее пробивать нашу сделку. Нам надо активнее продвигать наши технологии. Нам нужно разобраться, о чем они думают. – Собирался ли Моррисон упоминать о Ди Франческо? Я надеялся, что нет. Мне было неловко, что я этим занимаюсь. – Нам нужно, чтобы они прекратили тянуть время. Надо их заинтересовать. Нельзя допустить, чтобы они вышли из переговоров. А это может случиться. Сделки срываются. И сотрудники «Ф.-С.» могут больше доверять своим новым продуктам, а не тому, что им можем дать мы. А еще, если они будут дальше заниматься этим чипом, это съест немало средств...
В дверь комнаты совещаний тихо постучали. В щели появилась голова Хелен: она искала меня.
– Да? – раздраженно спросил Моррисон.
– Извините, – начала Хелен.
– Что у вас? Важные новости? – спросил Моррисон. – Лос-Анджелес затоплен? Нет, не отвечайте. Пакистан нанес ядерный удар по Индии? Китай продал Гонконг?
– Джека просят к телефону, – ответила она извиняющимся тоном.
– Хелен, – сказал я, – разве нельзя сказать...
– Что это, чрезвычайная ситуация? – прервал меня Моррисон. – У нас чрезвычайная ситуация здесь, здесь вот-вот взорвется шаровая молния.
