– О чем речь… – Плат ухмыльнулся. – Держи… Кстати, как твоя фамилия? Я слово свое сдержу.

– Петрищев я, Олегом зовут.

– Запомним. Спасибо, товарищ Петрищев, за службу…

Нас провели на второй этаж губернаторского особняка. Но уже не омоновцы, а какой-то упитанный мужичок; наверное, повар, потому что от него вкусно запахло щами.

– Сюда, – сказал он, предупредительно распахивая высокую дубовую дверь.

Нас уже ждали. Немного впереди стоял высокий широколобый мужик лет пятидесяти. Его узнал я сразу. А как не узнать, если лицо нашего губернатора не сходит с экранов телевизоров и со страниц местных газет уже больше двух лет?

Чуть позади нашей большой местной шишки стояла женщина. Она немного располнела, я бы даже сказал, потускнела, но ее лицо показалось мне знакомым.

Мы не успели даже сказать «здравствуйте». Женщина неожиданно вскрикнула, как раненая чайка, рванулась вперед, подбежала к Дженнифер и Жанне, протянула к ним руки… и упала без чувств.

Вернее, потеряла от огромного волнения сознание. Она не упала только потому, что ее успела подхватить Дженнифер.

Да, действительно, реакция у девки будь здоров…

В общем, все окончательно успокоились только за столом. Губернатор ни под каким видом не согласился нас отпускать. Я понимал мужика – у него сегодня был праздник. Да еще какой!

Ведь жена губернатора так больше и не смогла родить ему детей. Видимо, она получила сильный психологический стресс, когда ей сообщили о смерти ее малюток…

Уезжали мы от губернатора далеко заполночь. Жанна и Дженнифер остались ночевать теперь уже в родных пенатах. Они были очень похожи на мать, которая, все еще не веря своему счастью, не отходила от них ни на шаг. А сколько мы благодарных слов услышали…

Провожая нас, губернатор сказал:

– Я ваш должник, ребята. Если что будет нужно, обращайтесь прямо ко мне. Свои телефоны я вам дал. Ну, а что касается этого козла… С ним я поговорю, не сомневайтесь. Я уже дал указание. Он арестован.

В машине Плат сказал:

– Уф-ф… Устал, как ломовая лошадь. Чтоб я так жил… Просто не верится, что мы на финише. А завтра, кстати, нас ждет Рыжий. Устроим ему представление?

– А как же…

И мы оба от души расхохотались.

К Рыжему мы ехали на трех машинах: одна была нашей, во второй сидели сестры-найденыши Дженнифер и Жанна, а в третью под завязку набились омоновцы. Губернатор не захотел рисковать, и предоставил нам сопровождение по высшему разряду (я забыл сказать, что впереди шла еще и машина ГИБДД с включенным проблесковым маячком).

По дороге мы обсуждали свежие новости.

– Курамшин уже раскололся, – доложил Плат. – Это была его идея облагодетельствовать и американского дипломата (за большие бабки), и свою жену. Посредником в сделке, как ты уже знаешь, был Клычков. Он тогда ходил у Курамшина в друганах. Связка, типичная для советских времен, – мент и мясник. Кирик еще тот тип… В их компании был и врач из роддома. Но к нему теперь претензий не предъявишь; он умер два или три года назад. Скорее всего, им помогала и какая-то сестра, но этот вопрос еще не прояснен.

– Вот сука, – прокомментировал я сообщение Плата. – Ну разве это человек!? За хорошие бабки даже мать родную продаст.

– Между прочим, именно таким образом он и заработал свой первый капитал. Курамшин сначала организовал продажу младенцев из пятого роддома, а затем запустил свои лапы и в дом малютки. Его, кстати, прихватили на этом деле, но времена сам знаешь, какие были, – откупился. А затем ушел на вольные хлеба. Мне ребята из управления рассказывали.

– Интересно, когда-нибудь наши менты перестанут быть продажными?

Мой риторический вопрос остался без ответа – наш кортеж остановился возле офиса Крапивина…

– Привет, Костя! – сказал я, широко улыбаясь.

– Привет… – буркнул Рыжий. – Чего приехали?

Похоже, сегодня у него было плохое настроение. А может, просто не выспался.

– За бабками. Ты должен нам еще двадцать штук, и все «зеленью».

– Не понял… Ты чего гонишь? Работу вы сделали? Нет. Так какого хрена!…

– Рыжий, не лезь трубу. Заказ выполнен. Невеста доставлена в фирменной упаковке.

Я распахнул дверь его кабинета пошире и сказал:

– Входите, дамы!

В кабинет вплыли Дженнифер и Жанна. Мама моя родная! Они успели приодеться, притом в одинаковые шмотки (когда только успели?), и мне показалось, что у меня в глазах двоится. Их нельзя было отличить друг от дружки!

– Ты просил нас найти одну, а мы привезли тебе сразу двух, – сказал я, покачав от удивления головой. – Выбирай любую. Чего молчишь? Все как в сказке про водяного царя, его дочку и Иванушку-подкидыша. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…

На этом месте я и опущу занавес повествования. Каждому свое, как говорили древние мудрецы. Кому радость и счастье, а кому денежки. Двадцать тысяч на дороге не валяются.

Если уж нет у меня счастья, так возьму деньгами.